Джеральдина несколько раз открыла и закрыла рот, затем поклонилась так низко, что ее нос коснулся земли, и вышла из комнаты.
Как только дверь закрылась, из меня вырвался заглушающий пузырь, и я издала такой громкий крик, что удивилась, как все здание не рухнуло мне на голову.
Все это было неправильно. Я не должна была быть здесь, сидеть в замке, окруженная красивыми вещами, в то время как моя сестра пропала. В то время как Дариус лежал холодный и одинокий на склоне какой-то забытой горы.
Я позволила остальным уговорить меня оставить его там, чтобы он покоился вместе с Хэмишем и Каталиной. Я позволила им убедить меня, что это правильное место для него, под открытым небом, окруженное такой сильной магией, что никто, кроме тех, кто ее применил, не сможет найти их снова.
Но теперь я была здесь, и я была одна, сидела на краю кровати, предназначенной для двоих, и металлическая полоска на моем пальце связывала меня с человеком, который никогда больше не посмотрит мне в глаза и не назовет меня своей.
Я оттолкнулась от кровати и рухнула на пол, вцепившись пальцами в волосы и дергая их, я опустила лоб на колени и провалилась в глубокую яму внутри себя.
Стены, которые я возводила с такой силой, трещали, вес всего, что я пыталась сдержать в них, давил слишком сильно.
Я умру от этой боли. Медленно, но верно, она поглотит меня и уничтожит все хорошее, на что я когда-либо рассчитывала. И я даже не могла сказать, что это меня больше не волнует.
Я снова закричала, огонь запылал по всему телу, крылья вырвались из спины, и кровать с визгом покатилась по доскам пола позади меня.
Мне удалось удержать силу пламени настолько, чтобы не дать ему сжечь этот прекрасный замок дотла, но я позволила ему овладеть собой. Я разгоралась все жарче и жарче, пока сияние моей собственной плоти не стало слишком сильным, и я была вынуждена закрыть глаза от его силы.
Я стала воплощением ярости, бушующей пустотой, которая жаждала лишь смерти и конца всему сущему.
Лицо Лайонела Акрукса промелькнуло в моем сознании, и я сожгла и его, наблюдая, как он кричит, как плавится кожа на его костях, а огонь во мне сжигает и их, пока от него не остался лишь пепел, а потом и этого не стало. Просто пятно на карте мира, где он когда-то стоял во весь рост и смел называть себя королем.
Рубиновый кулон, висевший у меня на шее, казалось, нагрелся сильнее, чем даже сила пламени, в нем зазвучал пульс, словно его сердце ожило и забилось в ритме, который я знала так же хорошо, как свой собственный пульс. Словно он был рядом, его грудь прижималась к моей, наши души были соединены в одно целое, тянулись друг к другу даже сквозь барьер Завесы.
Мог ли он видеть меня? Смотрел ли он знающими глазами, как я рвусь к нему, гадая, куда делась девушка, в которую он влюбился, после его конца?
Дверь ударилась о стену, когда ее распахнули, звук золота и драгоценностей, падающих на пол, заставил меня поднять глаза от своей собственной ямы отчаяния: Калеб уронил огромный сундук с сокровищами на пол и разбросал их повсюду.
Он ничего не сказал, сел передо мной на пол, обнажив клыки, чтобы я увидела в нем монстра. Он не показал, что огонь, которым я владею, испугал его. Никаких признаков того, что он верил, что я была так близка к тому, чтобы потерять контроль над ним, как чувствовала я.
— Тебе нужно продолжать двигаться, — сказал он мне низким голосом, его глаза были темными и полными той же боли, которая ослепляла меня. — Тебе нужно делать что-то настоящее, а не сидеть в башне замка, ожидая, пока мир найдет тебя.
Я подавила смех или, может быть, это был всхлип, звук был настолько чертовски безнадежным, что невозможно было определить.
— Я думала, что должна вести армию? — пусто ответила я.
— Никто не говорил, что для этого ты должна сидеть здесь. А как же то обещание, которое ты дала? А как же Дарси?
При упоминании имени сестры меня пронзил прилив тоски, и я усилием воли изгнала своего Феникса.
Калеб вскинул бровь, его взгляд на полминуты опустился на мое тело. Я с раздражением поняла, что потеряла контроль над собой даже больше, чем думала, когда обнаружила, что моя одежда отсутствует, а деревянный пол подо мной опален и почернел от жара моего пламени. Я провела рукой по волосам, благодарная за то, что они хотя бы уцелели.
— Не красней за меня, красавчик. Не похоже, что ты не видел всего этого раньше, — сказала я, вставая, поворачиваясь к нему задницей и направляясь к шкафу с намерением. Потому что он был прав. Мне не нужно было сидеть без дела в этом шикарном замке, и Джеральдина уже дала мне место, с которого можно начать.
Я проигнорировала красивые платья, висящие на вешалке, отодвинув их в сторону и найдя практичную одежду, которая была мне нужна, прежде чем натянуть черный топ и пару подходящих треников. Я выглядела примерно так же по-королевски, как уличная воровка, которой я была до приезда в это гребаное королевство, и меня это более чем устраивало.
Я провела пальцами по двум ожерельям, висевшим у моего горла. Рубин, подаренный Дариусом, был еще теплым на ощупь, хотя в нем не было ни отголоска пульса. Неужели мне показалось, что он вообще там был? Но даже когда я задавалась этим вопросом, его запах, казалось, окутывал меня, дым и кедр перекатывались по языку, заставляя вспоминать все поцелуи, которыми мы делились, от жестоких до нежных и все между ними. Я переместила пальцы с ожерелья, которое он подарил мне, на Императорскую Звезду, которую должна была носить моя сестра, и эта вещь тоже пульсировала скрытой силой.
Я направила свою силу в звезду, гадая, сможет ли она подчиниться мне сейчас, когда я больше всего в ней нуждаюсь, но она не ответила на мой магический зов, не сказала, что знает о моем существовании и о том, что я стучусь в запечатанную дверь, в которой заключена ее невероятная сила.
Я выдохнула через нос, ослабив хватку на ожерелье и сосредоточившись на задаче, которую решила выполнить.
Я надела кроссовки и собрала волосы в высокий хвост, после чего глубоко вздохнула и вернулась в спальню.
Калеб прислонился к двери, небрежно просматривая что-то на новом блестящем Атласе,