что Откр 19:11–21 является самой «ветхозаветной» сценой Апокалипсиса в негативном смысле?
Прежде всего ответим, что в образах Откр 19 со Христом не связывается прямая масштабная «воинственность»: в Откр 19 нет кровавой сцены, когда Христос собственноручно убивает противников. Он их не касается: меч, которым Он поражает народы, – это Его слово (ср. Ис 11:4). Другими словами, Он побеждает не путем внешнего насилия, но истинностью Своих слов.
Дискуссия о толковании крови на одежде Иисуса
Более дискуссионным является толкование крови на одежде Иисуса. О толковании этого образа библеисты ведут жаркие споры – подразумевается ли кровь Самого Иисуса или же кровь Его врагов? Одним из важных аргументов является то, что Иоанн видит Иисуса в обагренных кровью одеждах еще до начала эсхатологической битвы – получается, что согласно логике повествования это не может быть кровью врагов. Другой аргумент состоит в том, что в Откр 5 Иисус представлен как «Агнец как бы закланный», поэтому пролитие крови естественно связывается с Ним Самим.
Но другие библеисты обращают внимание, что Откр 19 содержит две аллюзии на ветхозаветный текст пророка Исайи: выражение «топчет точило гнева» в Откр 19:15 дословно повторяет слова из Ис 63:1–6, где сказано, что Бог во гневе попирает языческие народы, и кровь их брызгает Ему на одежды. Эти ученые считают, что именно аллюзии на пророка Исайю должны считаться определяющими в понимании смысла образа Иисуса в Откр 19.
Чтобы дать взвешенное осмысление этой дискуссии, необходимо выявить наше более «глобальное» видение и четко обговорить, на каких именно общих принципах мы основываем наше толкование сложных неоднозначных образов Апокалипсиса. Далее мы разберем толкование «гнева Иисуса» и «гнева Бога».
Общие принципы толкования трудных мест Апокалипсиса
Может сложиться впечатление, что в процессе толкования необходимо как бы «взвешивать» аргументы и контр аргументы, и их сравнительная «весомость» позволит установить, какая именно интерпретация является более «объективной». Но в толковании такой особенной книги, как Апокалипсис, сотканной из многозначных символов и перетекающих друг в друга картин, полной объективности быть не может. В этом конкретном месте автор не разъясняет, что это за кровь, как бы оставляя смысловой «пробел», который читатели могут заполнять по-своему. Осознанно или нет, читатели всякий раз «достраивают» смысловое значение образа, исходя из своих знаний, суждений, мнений, опыта. Давайте обговорим наши предпосылки, которые мы применяли в нашей книге до сих пор.
Какими бы трудными и неоднозначными ни были образы Апокалипсиса, в наших толкованиях мы до сих пор исходили из того, что Апокалипсис дошел до нас как часть Нового Завета, и поэтому его нужно не противопоставлять другим новозаветным текстам, а прочитывать в единстве с ними. Иисус Христос передал людям высшее откровение о Боге – Бог есть Любовь, Бог любит Свое творение настолько, что отдает Самого Себя людям через Своего Сына и желает подарить нам полноту жизни и подлинное счастье.
Этот центральный смысл словно пропитывает все книги и Нового и Ветхого Завета[385], и Апокалипсис не является исключением. Мы уже раскрывали этот смысл во многих образах Апокалипсиса; вспомним образ Агнца, наделенный огромной духовной глубиной. Благодаря этому образу и другим образам Иисуса и Его словам, переданным в Апокалипсисе, мы можем ощутить Его дух, Его живое присутствие. И можно сказать, что живое присутствие Иисуса позволяет увидеть в новом свете весь текст Апокалипсиса с его картинами разрушений и наказаний, дает ключ к толкованию всех неоднозначных образов, восходящих к ветхозаветным прототипам.
Мы не можем утверждать, что такое толкование выявляет «единственно верное и стопроцентно точное» значение отдельного образа Апокалипсиса – такого объективно не может быть, – но оно является поистине «христианским» толкованием, которое позволяет нам выявить важные христианские духовные смыслы. Описываемый нами принцип восходит к святоотеческому принципу толкования всего Писания через Иисуса Христа.
Мы уже рассмотрели много сложных образов Апокалипсиса, в которых можно увидеть элементы насилия, и при их анализе мы до сих пор исходили именно из этого принципа. Если мы видели некий «смущающий» образ, то каждый раз повнимательнее вглядывались в текст и искали оставленный автором указатель/намек, который мог бы наполнить «жесткие» образы качественно новым, новозаветным смыслом[386].
Толкование образа окровавленных одежд Иисуса в свете основного образа Иисуса-Агнца
Приступая к анализу образа окровавленных одежд Откр 19, в качестве «указателя» можно рассмотреть другие употребления слова «кровь» в Апокалипсисе, относящиеся к Иисусу: таких мест в Апокалипсисе четыре, и везде идет речь о Его крови, которая приносит верующим спасение:
Откр 1:5 – Иисус омыл нас «от грехов наших Кровию Своею»;
Откр 5:9 – явленный Агнец «Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени»; Откр 7:14 – пришедшие на небеса верующие «убелили одежды свои кровью Агнца»;
Откр 12:11 – верующие «победили его [дракона] кровию Агнца».
В большинстве случаев кровь связывается с образом Агнца/ягненка. В Апокалипсисе слово «Агнец» характеризует Иисуса 28 раз; никакой другой образ Иисуса не встречается столь часто. И поэтому вполне обоснованно считать образ Агнца основным и исходить из него при толковании других образов Иисуса в Апокалипсисе. Соответственно и образ победоносного всадника Откр 19 нужно интерпретировать именно в свете Агнца/ягненка. И поэтому мы делаем вывод, что «кровь» на одежде принадлежит Самому Христу как закланному Агнцу, пролившему Свою кровь за людей.
Но хочется дополнить приведенную аргументацию – решающим является не количественный критерий сам по себе (сколько упоминаний слова «Агнец» есть в Апокалипсисе), но в соединении с качественным критерием. Как мы сказали, образ Агнца несет важнейшее смысловое наполнение. Образ Агнца позволяет выразить самую сердцевину откровения об Иисусе – Его любовь, которую Он отдает всем как дар. Именно таким мы знаем Иисуса, Который «вчера, сегодня и вовеки Тот же» (Евр 13:8) – Его жертвенная любовь есть нечто неотъемлемое, присутствующее в Нем всегда (ср. Откр 1:5), это есть своего рода аксиома. И эта главная библейская благая весть служит нам ориентиром во всех конкретных толкованиях.
Ветхозаветный прототип из книги пророка Исайи, переосмысленный в Откр 19
Поэтому мы вправе не согласиться с тем, что некий ветхозаветный прототип может полностью определять черты Иисуса в Апокалипсисе. В свете вышесказанного можно утверждать противоположное: это не текст пророка Исайи «определяет» смысл Откр 19, а Христос позволяет пере осмыслить ветхозаветные прототипы из Исайи!
Процитируем этот текст из книги пророка Исайи:
«Кто это идет от Едома, в червленых ризах от Восора, столь величественный в Своей одежде, выступающий в полноте силы Своей? „Я – изрекающий правду, сильный, чтобы спасать“.
Отчего же одеяние Твое красно, и ризы