В докладе «особистов» нет внятного ответа на главный вопрос — кто же принял решение о самоубийственном перебазировании полка? Растерявшийся командир, ожидавший указаний свыше, или все-таки командование 9-й САД? Наконец, отсутствие патронов к крупнокалиберному «БС» (по одному такому пулемету стояло на «мигах» и на «И-16» тип 29) не делало эти самолеты совершенно безоружными (на каждом было еще по два 7,62-мм «ШКАСа») и уж тем более — не препятствовало взлету и дальнейшему перебазированию на полноценно оборудованный аэродром; завести же моторы можно было и стандартным автостартером, который должен был быть на крупном аэродроме в Кватеры…
Продолжим, однако, чтение документа:
«…Командир 124-го ИАП майор Полунин к моменту военных действий находился в отпуску и прибыл в полк только днем 22 июня, когда противник уже совершил два налета на аэродром. После третьего налета самолетов противника Полунин улетел на самолете «УТИ-4», не дав никаких указаний.
Помощник командира 124-го ИАП капитан Круглое, оставался за командира полка на время его отпуска, 22 июня утром при налете фашистской авиации растерялся и не принял решительных мер по борьбе с ней. Все распоряжения Круглова носили неорганизованный характер. Самолеты выпускались в воздух не подразделениями, а одиночками, что не давало должного эффекта по отпору вражеским самолетам. У большинства истребителей «МиГ-3» не стреляли пулеметы, так как бригада завода №1 не успела отрегулировать их. Все это привело к тому, что все самолеты полка были уничтожены.»
Здесь комментарии уже излишни. Остается только добавить, что именно 124-й ИАП получил самое большое — не среди полков 9-й САД, а во всех ВВС Красной Армии — количество «мигов» (70 единиц), на которых за несколько месяцев «не успели отрегулировать» вооружение. И это в 50 км от границы с потенциальным противником…
Наиболее подробные крохи информации обнаруживаются в описании боевых действий четвертого по счету истребительного полка дивизии — 129-го ИАП (40 летчиков, 61 «МиГ» и 57 «И-153»).
Именно этот полк и находился на аэродроме Тарново, в 12 км от границы, однако уничтожен он был вовсе не «артиллерийским обстрелом» противника. Со ссылкой на архивный фонд 129-го ИАП (в дальнейшем ставшего 5-м ГИАП) авторы монографии (94) так описывают первые часы боевых действий:
«…Появление ранним утром вражеских самолетов не застало врасплох 129-й ИАП. С рассветом одна эскадрилья была поднята в воздух, и в 4.05 в ходе боя с дюжиной «Bf-109» старший политрук A.M. Соколов, пилотировавший «МиГ», одержал первую победу. Так же удачно удалось отбить налет на аэродром Тарново группы из 18 «Не-111» — немцам не удалось прицельно сбросить бомбы.»
Всего 22 июня полк сбил (правильнее сказать — заявил) 6 самолетов противника, потеряв в воздухе всего два самолета. В воздушных боях над аэродромом Тарново погибли И. Гирман и Н. Ерченко, в загоревшемся при взлете «МиГ-3» погиб младший лейтенант А. Радугин. И это — все потери летного состава разгромленного полка исчезнувшей дивизии за первый день войны.
В воздушных боях 22 июня 129-й ИАП израсходовал 15 тыс. патронов калибра 12,7 мм и 36 тыс. патронов калибра 7,62 мм. (94) Это — исключительно ценная информация. Во-первых, из нее следует, что синхронизатор на «МиГ-3» наладить — при наличии желания — можно. Во-вторых, сравнивая эти цифры со стандартным боекомплектом «МиГ-3» (300 патронов к пулемету «УБС» и750 к двум «ШКАСам»), мы приходим к выводу о том, что полк провел не менее 50 боевых вылетов, в ходе которых произошел воздушный бой с противником. Возможно, что сведения о 6 сбитых самолетах противника имеют под собой некоторые основания. В любом случае потеря всего лишь двух самолетов в ходе полусотни воздушных боев свидетельствует о высоком уровне летной подготовки пилотов 129-го ИАП, да и о качестве истребителя «МиГ-3».
Разгромлен 129-й ИАП был в результате странного «перебазирования», правда, в мемуарах комиссара полка В.П. Рулина история эта выглядит почти героической сагой:
«…Принято решение: вывести полк из-под удара. Будем перелетать на другой аэродром. Необходимо выделить команду для уничтожения всего оставшегося: боекомплектов бомб, снарядов, патронов и горючего (как же без всего этого полк сможет воевать «на другом аэродроме»? — М.С.). Беркаль (командир 129-го ИАП) принял единственное возможное решение в сложившейся обстановке, но как тяжело сознавать, что оно единственное… Всем хотелось поскорее сесть за штурвал боевой машины и бить, бить фашистов…
…Двумя группами «чайки» и «миги» перелетели на аэродром Добженевка, расположенный всего в нескольких километрах от места постоянного базирования полка — г. Заблудув. Там, на зимних квартирах, разместились семьи личного состава… Из штаба дивизии прибыл связной. Он передал командиру полка приказ: всем самолетам до наступления темноты перелететь на аэродром Кватеры (это тот самый аэродром восточнее Белостока, на котором — если верить докладам «особистов» — закончил свой боевой путь 41-й ИАП). Двадцать восемь машин могли подняться в воздух, а пять — требовали ремонта (а где же остальные восемь десятков самолетов???). А к аэродрому Добженевка уже рвались немецкие танки и мотопехота (ни танков, ни мотопехоты в тех местах не было вовсе, обычная же пехота вермахта заняла Белосток 25 июня). Рядом с аэродромом шел встречный ночной бой (кто с кем воевал вечером 22 июня в районе г. Заблудув, т. е. в 80 км от границы?) Огненные всполохи подступали к аэродрому, охватывали его кольцом. В два часа ночи техники доложили: «Все машины исправны…
… На аэродром Кватеры слетелись все уцелевшие за день самолеты на Белостокском и Гродненском направлениях, главным образом с приграничных аэродромов. Пять «мигов» перегнали на аэродром Барановичи (200 км к востоку от Белостока), тоже забитый самолетами, преимущественно истребителями «И-16» и «И-15бис»…
…Надо было проявить выдержку и дисциплину, отойти в тыл и сберечь людей (да, именно такая задача стояла в те дни перед любым директором детского дома. — М.С.). Командир полка отдал приказ: оставшемуся (что это значит???) личному составу собраться на аэродроме Балбасово (аэродром рядом с г. Орша, 550 км к востоку от границы), пункте сбора летного и технического состава авиаполков округа, базировавшихся на приграничных аэродромах. Не теряя времени, решили двигаться днем...» (132)
Важным дополнением к этому рассказу может послужить следующее: «…Несмотря на потерю практически всей материальной части не в ходе воздушных боев, а на земле, убыль личного состава также оказалась ощутимой. Из 248 человек летно-технического состава, находившихся встрою утром 22 июня, спустя неделю в Орел прибыли для получения новых самолетов лишь 170 красноармейцев и командиров. Как следовало из документов, в первый день войны погиб в бою над аэродромом Тарново младший лейтенант Н.Ф. Ерченко, не успел взлететь из Добженевки и сгорел в кабине „МиГа“ младший лейтенант А.А. Радугин, несколько летчиков получили ранения от осколков авиабомб, но против большинства фамилий в списке потерь было указано „отстал при перебазировании“». (94)
В мемуарах командира 43-й ИАД генерала Захарова находим еще один, весьма примечательный штрих к картине «перебазирования»: «…приземлившись в Барановичи (речь идет о событиях раннего утра 22 июня. — М.С.), летчики 162-го полкаувидели несколько бомбардировщиков „Пе-2“ и „Су-2“, несколько истребителей „МиГ-1“, „МиГ-3“ и даже истребители „Як-1“. Это были экипажи из разных авиационных полков и дивизий, которым в первые минуты войны удалось взлететь под бомбами…» (55)
Проще говоря, некоторые летчики 9-й САД (а только в ней и были «миги») начали «перебазирование» в порядке личной инициативы, не дожидаясь никаких приказов, «в первые минуты войны»! К вечеру таких «перелетных соколов» стало гораздо больше. Захаров пишет, что на аэродроме Минска он обнаружил «самолеты разных систем, абсолютно не замаскированные, все было забито техникой». Вот мимо этих аэродромов (Кватеры, Барановичи, Минск), битком забитых боевыми самолетами, и ехали длинные колонны машин с летчиками, которым «хотелось поскорее сесть за штурвал боевой машины и бить, бить фашистов…».
Минск — это «всего лишь» 350 км от фронта. Нашлись и передовики «перебазирования», которые смогли долететь в первые часы войны аж до Смоленска!
«В тревожное военное утро 22 июня 1941 года на аэродромы нашего авиакорпуса стали производить посадку одиночные истребители полков армейской авиации Западного фронта.
После напряженных воздушных боев многие из них уже не могли сесть на свои поврежденные аэродромы, а некоторые сразу были перенацелены на запасные аэродромы, в том числе и на наши…»(50)