Затем дон Доменико захватил путешественников в свою деревню Кортале. Там менее ста тридцати лет назад царила почти средневековая атмосфера.
«Мы вошли, — пишет Стратт, — и дон Доменико провел нас в огромный зал, представил своей жене, донне Калине. Она очень любезно нас приветствовала. Заметно было что она очень рада видеть своего повелителя живым и здоровым. В зале собралось высшее общество деревни. Они пришли выразить уважение дону Доменико, и им любопытно было посмотреть на его гостей. Постепенно нам представили всех важных людей, а потом — в который раз нас попросили рассказать о нашем приключении.
Мы очень обрадовались, когда чуть позже полуночи нас пригласили к ужину.
В Кортале вода пользуется меньшей популярностью, чем в Сан-Флорио, свидетельство тому — графин, которого хватило на всю компанию; возможно, по причине отсутствия дам. Донна Каролина с дочерьми за стол с нами не сели. Они отдавали общие распоряжения и следили за тем, чтобы к нам без задержки поступали караваны аппетитных блюд из просторной кухни. Двери этого помещения часто отворялись, и мы видели огонь, пылающий в каменном очаге, и поваров, наполовину скрытых в клубах пара и дыма. Со стропил кухни свисали ветчины, беконы, салями, засоленное мясо. Приятно было смотреть на эти гостеприимные хлопоты».
Тем временем новость о нападении на англичан и французов (ибо по меньшей мере двое молодых людей были Французами) дошла до властей в Никастро и Катанцаро.
Сначала в дом дона Доменико в Кортале прибыл главный магистрат Никастро в сопровождении своего помощника, Затем подъехало еще сто двадцать милиционеров. Все нанялись, что молодые люди не напишут своим послам и не привлекут внимание двух самых мощных европейских наций к безобразиям, совершающимся в Калабрии. Был запланирован налет на преступных албанцев, и милиция арестовала несколько крестьян. Стратт пишет:
«Отряд медленно возвращался по крутой улице (Кортале). Выглядел он весьма живописно. Впереди верхом — _. начальник милиции в большой кавалерийской бурке; за ним ехала элита отряда, вместе со связанными преступниками. Бандитов сопровождали несчастные жены в прекрасных хотя и несколько выцветших, нарядах. В конце следовали милиционеры в черной форме, в остроконечных головных уборах и с длинными ружьями. Вид у них был такой же несчастный, как и у самих бандитов. Они сразу же направились к тюрьме, поднялись по наружной деревянной лестнице, ведущей к квартире тюремщика. Этот функционер принял пленников и провел их вниз по внутренней лестнице, а может, и сбросил их в люк, по старому обычаю (этого я, впрочем, не видел и утверждать не стану). Вскоре преступники оказались внизу, за решеткой».
Эту сцену воспроизводит лишь одна из восхитительных акварелей Стратта: преступники смотрят сквозь прутья решетки, жены стоят снаружи. На женщинах изумительные наряды — головные уборы и платья, но при этом все они стоят босиком.
Окончание дела может показаться невероятным. Почти все, что было украдено, вернули, за исключением самой серьезной потери — пятидесяти восьми золотых дукатов. В тот же день, однако, когда глава Катанцаро распорядился, чтобы путешественникам возместили потерю из приходских фондов, примчался гонец, священник из Караффы, с похищенными золотыми монетами: их ему передали в исповедальне!
Не являясь профессиональным писателем, таким как Рэмидж и Лир, Стратт позволил нам разглядеть некоторые аспекты жизни в Калабрии, которых не касались другие англичане. Автор родился в Челмсфорде в 1819 году, а в Италию приехал двадцатидвухлетним. Его отцом был Джекоб Джордж Стратт, художник и гравер. Он жил в Риме. Двенадцатилетний сын учился у него и преуспел в изображении животных и деревьев. На протяжении всего путешествия Стратт не расставался с альбомом, страницы которого заполнил изображениями женщин в национальных костюмах, танцоров, рыбаков, вытаскивающих на берег тунца — по три человека на одну рыбу. Он подмечает и рисует странных и живописных персонажей, которых встречает по дороге. Интересно, что случилось с этим альбомом? Если он все еще существует и будет найден, то станет чудесным дополнением к иллюстрированному изданию книги Стратта «Пешком по Калабрии и Сицилии» и обогатит скудные личные впечатления путешественников о юге Италии.
Удивительной чертой человеческой расы является перемена в национальном характере, которая может произойти даже за одно поколение. Странно, как подумаешь, что некоторые из смирных на вид обитателей Силы являются потомками свирепых бандитов, живших здесь не так уж и давно. Норман Дуглас упоминает бандита по имени Карузо, который в 1863 году за один месяц собственноручно убил двести человек. Ориоли пишет, что многим бандитам было по двадцать лет. Сейчас мужчины этого возраста работают на северных фабриках или наводят справки об эмиграции в Австралию. Ориоли рассказывает о бандите по имени Скольо, застреленном национальной гвардией в 1868 году. «Один из гвардейцев отрезал его голову, насалил на кол и отнес в деревню, где жил молодой бандит. Когда мать увидела страшный трофей, то упала на колени и возблагодарила Бога за то, что он избавил ее от „этого чудовища“. В молодом своем возрасте он успел убить девятнадцать человек и наибольшее наслаждение получал когда, убив кого-то, вынимал из кармана кусок хлеба, обмакивал его в кровь жертвы и ел, приговаривая: „Только сейчас я чувствую себя отомщенным“».
Я проезжал по территории, слегка напоминавшей мне Шотландию. Из сосновых лесов, молчаливых и загадочных, спустился к ясеневым и каштановым рощам, а потом — еще ниже, к теплым садам и оливам. Перед городком Спеццано увидел старую женщину. Она держала за веревку черную свинью и старалась заставить ее прыгнуть через изгородку. Это была старушка из нашего детства. Помните? Та, что вела на рынок поросенка, а по пути ей встретилась ограда. Старушка сказала: «Поросенок, поросенок, перелезь через ограду, а то я не попаду засветло домой!» Поросенок уперся и не захотел лезть. Тогда старушка попросила помощи, если я правильно помню, у огня, воды, собаки, коровы и, наконец, у кошки, прежде чем поросенок перелез через ограду. Интересно, сколько детей могут сейчас пересказать эту длинную сказку или, по крайней мере, слышали о ней?
Вдалеке я увидел очертания Козенцы.
10
Козенца — одна из столиц трех провинций Калабрии. Другие — это Катанцаро и Реджио-Калабрия. Некоторым путешественникам Козенца показалась скучной, а на мой взгляд, она интересна и красива. Новый город стоит на плоской земле, старый прижался к западному крутому склону горы там, где встречаются реки Крати и Бусенто. Отсюда десять миль до Тирренского моря.