– Отныне моя жизнь принадлежит Ланселоту… – с яростью в голосе отчеканил черный рыцарь.
– Клянусь, – Мар-ди показалось, что это не он произнес, а язык повернулся, еще до того, как он сообразил, что говорит.
– Я являюсь к нему по первому зову…
– Клянусь…
– И выполню любое поручение, каким бы чудовищным и унизительным оно не казалось…
– Клянусь…
– Я буду говорить господину только правду…
– Клянусь…
– Защищать его жизнь…
– Клянусь…
– И почитать его выше, чем любое другое живое или мертвое существо, обитающее во вселенной.
– Клянусь…
– Я не скажу ни одного слова без его ведома…
– Клянусь…
– Ни одного слова, которое может повредить ему или его делу…
– Клянусь…
– Я не смогу лишить себя жизни или причинить себе вред без его согласия…
– Клянусь…
– Его слово для меня закон…
– Клянусь…
– Его просьба для меня приказ…
– Клянусь…
– Его дело – это мое дело…
– Клянусь…
– Его враги – это мои враги…
– Клянусь…
– Клятва эта нерушима. Ее не разрушит смерть или другое заклятие…
– Клянусь…
– Пока господин не отпустит меня на свободу…
– Клянусь…
С каждым предложением меч на плече становился все тяжелее и тяжелее. Последние слова Мар-ди произносил почти лицом в колени. Нет, это точно магия Раныда. Никогда бы он по доброй воле не произнес такую клятву.
Неожиданно тяжесть на плече и спине исчезла. Раздался шелест с каким полоса металла входит в кожаные ножны, а злой голос над ним подвел итог:
– Теперь ты мой раб. Это наказание за твою самонадеянность. Ты не умрешь. Ты будешь каждое мгновение жить с чувством, что ты – предатель. Ты предаешь каждого из служителя Света, оптом и в розницу. И ничего не сможешь с этим поделать. Даже умереть не сможешь. Ареопагиту скажешь, что ты был мне настолько неинтересен, что я не взял с тебя иной платы, как только твой недоделанный мир. Пошел вон.
– Мой мир? – горячая волна ударила в его мозг, расплавляя там все. Он уткнулся лицом в пол.
– Хватит валяться тут, – и, заметив, что диригенс не отреагировал, повторил грубо. – Я сказал: пошел вон.
Если бы Управитель стукнул Мар-ди в спину подкованным сапогом, он не почувствовал бы себя более униженным.
Диригенс потеряно шагнул куда-то и очнулся, потому что в лицо брызнули холодной водой. Он открыл глаза. Мар-ди находился в зале Ер. Оранжевый свет лампад, багровый шелк занавесей и участливое лицо минарса, склоненное над ним.
– Вы живы? – спросил минарс. – Хвала ареопагиту! – и спустя время добавил еле дыша. – Смотреть на вас было ужасно. Тело дергалось, словно его выкручивали и ломали. Казалось, вы были в аду!
– Я там и был, – еле выговорил диригенс.
– Выиграли? Мар-ди нашел в себе силы лишь покачать головой.
– Нестрашно, – утешил минарс. – Ареопагит просил передать, что ваши страдания были не напрасны. Орден узнал, где прячется Ланселот. Мы разыскивали его по самым дальним уголкам мироздания, а он находился там, куда мы не могли заглянуть – в своем мире, во Флелане. Теперь мы обязательно сломим этого управителя.
На этот раз диригенс не смог согласиться, хотя очень хотел. Выходит, клятва не пустяк. Он скован могущественными магическими цепями. И только он один знал об этом.
– Вам надо отдохнуть, Мар-ди, – почтительно склонился минарс. – А когда придете в себя, ареопагит удостоит вас аудиенции.
– Да будет так, – криво ухмыльнулся Мар-ди. А в сознании отразилось: «О каком недоделанном мире упоминал Ланселот?»
20 июня (4 Синего), раннее утро, Сальбийская ветвь.
– Что это? – потрясенно спросил Серый. Спор умолк, все обернулись, чтобы увидеть, что же так поразило Чакшу. Вдоль горизонта разгоралась алая полоса.
– Сначала словно небо от земли было отделено красной черточкой, – заторопился Серый, – а сейчас – смотрите что.
Казалось, горизонт – это забор. За ним мчится великан с факелом и поджигает все по дороге. Зарево разгорается, пышет малиновым, постепенно переходит в пурпур, и полоса «пожара» становится все длиннее и шире, захватывая уже половину неба. Владу вспомнилось: «А лисички взяли спички…» Только тут подожгли не море, а всю планету. Он не смог бы сказать страшно это или красиво. Красота ужаса. Если бы сообщили, что начался конец света, он бы поверил.
– Восход, – небрежно пожал плечами Асуэл, разрушив очарование. – Вы никогда не видели восхода?
«Конечно! – догадался Влад. – Солнце плывет по кругу и «поджигает» горизонт» Впервые пришло на ум: если здесь такое необычное солнце, то почему планета не может быть плоской и с горными пиками по краям? «Нет, полный бред. Слишком умно. Природа никогда так не сделает. Четыре пика, один напротив другого для определения сторон света… Хотя на Земле тоже частенько попадалось то, что словно спроектировано мудрым архитектором… Может, и правда…» Заканчивать мысль Влад не стал. Не любил об этом. Он всегда считал, что церковь – это старая телега, которая движется позади главного войска и подбирает больных, сирых и убогих. Он себя к таковым не причислял. Конечно, что-то такое сверхъестественное есть. Но не Бог. По крайней мере, не тот, которого обычно преподносят в церкви: седой старик с молнией в руках. Чисто Зевс.
– У нас восход тоже красивый, но не настолько, – вымолвил Сергей. – На это посмотришь – и стихи писать начнешь. Что-то вроде… Саера всходит, очи ослепляя, Ликует сердце, весело играя…
– А может, «грехи вспоминая»? – поинтересовался Влад. Он вообще не любил стихов, а сейчас понял, что плохие стихи он не любит особенно. – Думаю, нам пора идти. Решили выйти пораньше, а теперь торчим здесь. Куда хоть вывели нас? Далеко до урукхайской заставы?
Онемение с Тораста постепенно сходило. Он неуверенно потоптался возле Влада, ожидая, чтобы тот обратил на него внимание, но мент демонстративно отворачивался. Он покряхтел и пошел к вольфам.
– Сегодня вечером должны быть в Гугазиже, – Ут смотрел на него с укоризной. – Мы чуть-чуть не дошли до места, где предполагали выйти на поверхность. Сейчас на Сивер вдоль гор, потом спустимся, а там и урукхайская застава.
После этого он подошел к Серому, о чем-то с ним пошептался. Асуэл беседовал с вольфами.
– Можем поехать верхом, – обратился он ко всем. – Надо только хоббитам и Чакше с Торастом сесть по двое.
– Значит, по коням, – скомандовал мент.
– Вольфы лучше коней, – заметил Свирепый. – Хорошие кони дороги, потому что во Флелане только лесные эльфы разводят коней. Благодаря им и не погибли все в нашествие Синих. Но кони не пройдут там, где вольфы смогут. К тому же они неразумны, а убить их легче легкого…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});