Читать интересную книгу Дети Дюны - Фрэнк Герберт

— И в этом не будет нужды, — сказала Ганима.

— Что вы слушаете это дитя? — Тиеканик был вне себя от злости. Старый наиб понимал проблему, будучи воспитанным среди всех этих заговоров, но, кроме него, никто ничего не смыслит в создавшемся положении!

Ганима мрачно улыбнулась.

— Скажи ему, Фарад'н.

Принц вздохнул. Как легко было забыть о странностях этого ребенка, который никогда не был ребенком. Он мог теперь представить себе совместную жизнь с ней, скрытые оговорки при каждой близости. Это была не слишком приятная перспектива, но Фарад'н начинал понимать ее неизбежность. Абсолютный контроль над истощающимися запасами Пряности! Да вся населенная вселенная остановится без нее.

— Позже, Тиек, — произнес принц.

— Но…

— Я сказал — позже! — Фарад'н впервые испытал Голос на Тиеканике, и увидел, как старый воин моргнул глазами от изумления и промолчал.

На губах Джессики появилась натянутая улыбка.

— Он говорит о мире и смерти на одном дыхании, — проворчал Стилгар. — Золотой Век!

— Он проведет человечество через культ смерти к свободе счастливой жизни! Он говорит о смерти, потому что это необходимо, Стил. Это то напряжение, с помощью которого человек понимает, что живет. Когда Империя падет… О да, она падет. Вы думаете, что это Крализек, но Крализек еще не наступил. Но когда он придет, то к тому времени люди обновят свою память тем, что поймут, что значит жить. Память об этом будет сохраняться только на протяжении жизни каждого отдельного человека. После этого мы снова пройдем сквозь потрясения, Стил. Но мы выйдем из него, мы всегда будем возрождаться из пепла. Всегда.

Фарад'н, слыша эти слова, понял теперь, что имела в виду Ганима, когда рассказывала ему о беге Лето. Он не станет снова человеком. Однако Стилгара было не так-то легко убедить.

— У нас никогда не будет червей, — прорычал он.

— О, черви вернутся, — заверила его Ганима. — Они погибнут в течение двухсот лет, но потом вернутся.

— Но каким образом… — начал было Стилгар.

Фарад'н почувствовал, что его сознание омыло откровением. Он знал, что ответит Ганима до того, как она раскрыла рот.

— Гильдия с большим трудом переживет трудные годы, и то только благодаря своим и нашим акциям, — сказала Ганима. — Но после Крализека наступит изобилие. Черви вернутся после того, как Лето опустится в песок.

~ ~ ~

Как это бывало со многими другими религиями, Эликсир Жизни Муад'Диба выродился в чисто внешнюю ритуальную магию. Ее мистическое значение стало простым символом для глубинных психологических процессов, которые, естественно, стали неуправляемыми. Людям был нужен живой бог, но его не было, и исправить это положение смог только сьш Муад'Диба.

Утверждение, приписываемое Лю Дун-пиню. Лю, «Гость пещеры»

Сидя на Троне Льва, Лето принимал почести от племен. На одну ступеньку ниже трона стояла Ганима. Церемония в Большом Зале продолжалась уже много часов. Представители фрименских племен и наибы шли бесконечной чередой, поднося дары, приличествующие богу, обладающему страшной властью, богу мести, обещавшему народам мир.

На прошлой неделе Лето склонил к повиновению все племена, собрав их судей и пройдя на их глазах тяжкие испытания, подтвердившие его божественную природу. Судьи видели, как он ходил по огню, который не оставил никаких следов на его коже — они по просьбе Лето внимательно ее осмотрели. Он велел бить его ножами, и непробиваемая кожа покрыла его лицо, когда они изо всех сил добросовестно наносили удары. На него вылили кислоту, но не добились ничего, кроме легкого дымка, поднявшегося над ним. Он пил их яды без малейшего для себя вреда.

Под конец он вызвал червя и, глядя на судей, встал у пасти зверя, оставшись невредимым. После этого Лето проследовал на взлетное поле Арракина и опрокинул фрегат Гильдии, взявшись за одну его опору.

Судьи взирали на все эти чудеса с благоговейным страхом, о котором и доложили своим племенам, после чего те изъявили покорность.

Сводчатый Большой Зал был оснащен системой поглощения звуков, но людей было настолько много, что под сводами стоял постоянный шум шаркающих ног, а в двери врывался запах Пустынной пыли и кремния.

Джессика отказалась присутствовать на церемонии и наблюдала за ней из узкого потайного окна позади трона. Ее внимание было приковано к Фарад'ну. Джессика осознавала, что и она, и принц попросту лишены свободы маневра. Естественно, Лето и Ганима предвидели, что предпримет Община Сестер! Близнецы могли советоваться с такими высокопоставленными и давно умершими чинами Бене Гессерит, которые были недоступны всем живущим в Империи.

Было особенно горько сознавать, что мифология Общины смогла стать ловушкой для Алие. Страх порождает страх! Обычаи поколений обрекли Алию на Мерзость. У Алие не было надежды, только обреченность. От осознания ее судьбы было еще горше смотреть на свершения Лето и Ганимы. Оказалось, что из капкана прошлых жизней можно вырваться двумя путями. Самым горьким было то, что Ганима мало того, что сама одержала победу над своими внутренними призраками, но и настаивала на том, что Алия заслуживает лишь жалости. Гипнотическое подавление в условиях стресса и помощь добрых внутренних жизней спасли Гани-му от одержимости. Эти же силы могли спасти и Алию. Но никто не понадеялся на это, а когда попытка была совершена, было уже слишком поздно. Вода Алие вытекла в песок.

Джессика вздохнула и стала смотреть на Лето, сидевшего на троне. На почетном месте по правую руку Лето стоял под балдахином огромный кувшин с водой Муад'Диба. Внук рассказывал Джессике, что дух отца внутри него смеялся над этим жестом, впрочем, не без оттенка восхищения.

Этот кувшин и хвастовство Лето отвратили Джессику от участия в ритуале. Она знала, что сколько ни суждено ей прожить, она никогда не сможет примириться с тем, что ее Пауль станет говорить с ней устами Лето. Джессика была счастлива, что Дом Атрейдес устоял, но было невыносимо осознавать, что не произошло то, что могло произойти.

Возле кувшина с водой Муад'Диба, скрестив ноги, сидел Фарад'н. Это было место Королевского Писца. Почетную должность эту ввели при дворе совсем недавно и все ее с радостью приняли.

Фарад'н уже успел свыкнуться со своей новой ролью, хотя Тиеканик периодически взрывался, предчувствуя дурные последствия. Вообще, Тиеканик в последнее время близко сошелся со Стилгаром — оба часто высказывали свое недоверие ко всяческим нововведениям, что немало забавляло Лето.

Во время церемонии Фарад'н попеременно испытывал то скуку, то благоговение. Это был нескончаемый поток несравненных воинов, выказывавших неоспоримую верность Атрейдесам. Они стояли перед Лето, устрашенные тем, что рассказывали им судьи.

Церемония подошла к концу. Последним наибом, представшим перед Лето, был старый Стилгар. Ему досталась роль почетного арьергарда. Вместо корзин с Пряностью, горящих огнем драгоценностей и других дорогих даров Стилгар преподнес новому владыке простую головную повязку, выполненную из волокон Пряности и украшенную сделанным из золота и зеленых камней Ястребом Атрейдесов.

Ганима узнала эту фигурку и искоса взглянула на Лето.

Стилгар положил головную повязку на вторую ступень трона и низко поклонился.

— Я преподношу вам головную повязку, которую носила ваша сестра, когда я в Пустыне охранял ее, — сказал он.

Лето подавил улыбку.

— Я знаю, что ты переживаешь тяжелые времена, Стилгар, — сказал Лето. — Что бы ты хотел получить от меня взамен? — Лето протянул руку в сторону горы подарков.

— Ничего, мой господин.

— Тогда я принимаю твой дар, — произнес Лето. Он наклонился вперед и легко оторвал узкую полоску от подола платья Ганимы. — Взамен я даю тебе кусочек платья, которое было надето на ней, когда ее похитили, а ты не смог уберечь ее, заставив меня спасать ее.

Стилгар принял этот дар дрожащей рукой.

— Вы издеваетесь надо мной, мой господин?

— Издеваться над тобой? Я клянусь тебе моим именем, что у меня и в мыслях этого не было. Я преподнес тебе дар, которому поистине нет цены. Я велю тебе носить его у сердца в напоминание о том, что людям свойственно ошибаться и что правители тоже люди.

Стилгар едва заметно улыбнулся.

— Какой бы из тебя мог получиться наиб!

— Я и есть наиб, наиб наибов! Никогда не забывай об этом!

— Как скажете, мой господин! — Стилгар нервно глотнул, вспомнив рассказ своего арифы и подумал: Однажды я хотел убить его, но теперь слишком поздно. Его взгляд упал на кувшин, благородное матовое золото, отделанное зелеными камнями. — Это вода моего племени.

— И моего тоже, — сказал Лето. — Я велю тебе прочесть надпись на кувшине. Читай вслух, чтобы слышали все.