– Странно. На них напали ночью, но пока не до конца понятно, как оркам удалось выманить большую часть отряда из лагеря.
– Скорее всего, пара орков потревожила часовых и заманила спешно организованную погоню в ловушку.
– Возможно, но все равно не могу поверить, чтобы Тор так легко попался на эту простую уловку.
– Все мы когда-либо ошибаемся. Кто-то неудачно женится, а кто-то в степи вместо одного орка находит сотню…
Два следопыта мрачно смотрели на стылое пепелище, в котором лежали три обгорелых до костей тела. Бывшая стоянка резала взгляд рваными мешками и разбросанными вокруг вещами. Пространство между валунами уже успели пометить дикие звери и орки. Между кострищем и дальним ручьем кочевники натоптали с такой старательностью, что понять что-либо в следах стало невозможно. Рядом с заводью орки свалили тела убитых в одну кучу, не забыв обобрать покойников. Сейчас с десяток солдат ожесточено долбили промерзшую землю, дабы отдать последние почести погибшим следопытам и захоронить павших.
– Выходит, не все взрослые твари сгинули на драконьей пирушке.
– Выходит так. Придется усилить разъезды и быть настороже.
– Эх, Тор. Не вовремя нашел ты проклятое стойбище, за что потом и поплатился.
Воин отхлебнул из маленькой фляги, аккуратно притер обратно пробку и поднялся в седло.
– Ладно, поквитаемся. Не впервой. Только в этот раз мы отплатим с лихвой, чтобы до скончания веков хватило…
За пологом палатки гулко дважды ударила о землю пятка копья.
– Безглазого к вождям.
– Иду. – Глэд поднялся со шкуры и быстро собрался. Повернулся к зашевелившимся малышкам: – Спите, вас никуда не звали.
Подкинув пару полешек в слабо горящий костер, человек застегнул пояс с мечом и широким ножом в грубых ножнах и выбрался на улицу, поправляя мохнатую шапку. У юрты стояли два широченных орка с нашивками незнакомого клана. Интересно, куда в этот раз? В обед Хмурый с большей частью тысячи умчался за город – охранять подготовленный шаманами обряд, о котором прожужжали уже все уши. Большая часть оставшихся солдат охраняла рабов, живущих под неусыпным присмотром на северном кладбище. Шагая рядом с сопровождающими, Глэд отмечал, как в ту же сторону спешат редкие прохожие, стекающиеся в тонкие ручьи и полноводные орочьи реки. Похоже, сегодня ночью состоится главное представление.
Вереница ярких костров опоясала невысокий холм, сбегающий пологой стороной к кладбищу. На вершине холма на расстеленных коврах во главе с Многоголовым сидели все вожди, прибывшие в город. Наряженные в парадные одежды, хозяева клановых судеб с интересом наблюдали, как помощники и ученики шаманов руководят солдатами, сгоняющими людей к расставленным на кладбище котлам с тускло-зеленым булькающим содержимым. Издалека казалось, что в огромных котлах кипятят болотную тину. Над ночным кладбищем нарастал шум, сплетенный из криков подгоняемых пленных, визгливых приказов шаманов и ругани солдат, яростно орудующих дубинками и тупыми концами копий. С другой стороны обвалившейся ограды собрался почти весь город: не занятые в охранении орки, ящеры, десяток гномов, потерявшийся в общей толпе.
Когда Глэд добрался до холма, удалось организовать какое-то подобие порядка и более четырех тысяч оборванных и изможденных людей разбили на группы у расставленных по всему кладбищу чанов с кипящим варевом. Безглазого у жарко пылающей жаровни встретила эльфийка, затянутая в черное с серебром. Рядом с ней суетился старый знакомый – Топтун.
Энна-эной повернулась к наблюдающим сверху вождям и отвесила легкий поклон.
– Все готово, воины степи, – неожиданно громко и четко раздался ее звонкий голос. – Руны разбужены, силы призваны, шаманы замкнули круг вашего будущего войска. Пора начинать.
Топтун принял каменную чашу, до краев заполненную неизвестным Глэду варевом, на вытянутых лапах протянул эльфийке. Та невесомо подхватила щепотку порошка с лежащего на раскаленной жаровне подноса и бросила в густую темно-зеленую жидкость. Повела ладонью над чашей и содержимое медленно закружилось в бесконечном хороводе, меняя цвет с темного на ярко-зеленый, стало наливаться внутренним светом, незримо связанное с другими огромными котлами. Не прошло и минуты, как все кладбище покрыл мертвенно-бледный зеленый туман, клубящийся над субстанцией в котлах. Энна-эной постояла пару мгновений, вслушиваясь во что-то, слышимое только ей, и устало кивнула.
Топтун осторожно двинулся к Глэду, бережно неся парящую зеленой дымкой чашу. Эльфийка удивленно выгнула бровь:
– Что-то не так?
– Совет доверил ему честь участия в обряде.
В ледяных глазах черной с серебром фигуры появилось подобие интереса:
– Да? Ну что же, этому воину оказана великая честь. Видимо, он в самом деле доблестный боец.
Топтун злорадно осклабился, протягивая Глэду чашу.
– Да, он великий воин. Настало время делать выбор. Или выпить – или умереть.
Безглазый стоял, впитывая безумно знакомый кислый запах, источаемый неизвестным зельем. Вот только неизвестным ли?
Где-то далеко за горизонтом, в сумраке невероятно древнего леса, среди прелой листвы он когда-то давным-давно уже вдыхал этот запах, запах бесконечной смерти и ненависти, обрушившийся потом на бесчисленное количество народов, населяющих огромный материк.
«Ты что-то вспомнил, брат?»
«Да, человек. Лучше это не вспоминать, но у нас нет выбора. Нам придется принять бой, здесь и сейчас».
«Я готов. Надеюсь, мои тренировки не прошли даром».
«О нет, я говорю не о холодной стали, которую ты готов напоить свежей кровью. Я говорю об испытании, которое придется пройти нам вместе. Посмотри вокруг… Воины и ученики шаманов готовы вцепиться в тебя при малейшем неосторожном движении. Тебя свяжут и вольют зелье – и мы проиграем сразу, не сделав даже попытки».
«Я выбью чашу!»
«Здесь таких чаш сотни, хватит утопиться. Нет, нам придется поступать по-другому. Доверься мне. Позволь мне вернуться – в последний раз. Вернуться, как только ты сделаешь последний глоток».
Глэд судорожно вздохнул и кивнул сам себе.
«Я верю тебе, брат».
«Сними с себя лишнее. Затем выпей все, до капли. Молись любым богам, чтобы мои знания проснулись в тебе и спасли всех нас…»
Безглазый медленно развел в стороны руки и повернулся к напряженно застывшему сбоку орку:
– Нас ждет доброе веселье, как я понимаю. Негоже участвовать в нем с острой сталью на поясе. Я прошу тебя сохранить мое оружие до утра.
Глэд медленно расстегнул пояс и подал орку ножны с мечом и ножом. Далее последовала теплая накидка. Затем он осторожно взял у обеспокоенно насупившегося Топтуна холодную как лед чашу и поднес ее к губам. Выдох и долгий глоток, обрушивающийся в сжимающийся от отвращения желудок. Еще глоток, другой, борьба с нахлынувшей дурнотой и позывами к рвоте. Пить, пить, до последней капли, замечая краем глаза, как у ближайших костров орки заставляют людей зачерпывать варево и делать первые глотки. Выдох… Долгий, как сама усыпанная колючими морозными звездами ночь… Чаша пуста…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});