Читать интересную книгу Петербургская Коломна - Георгий Зуев

Ночью 12 ноября во время сильного шторма «Алмаз» сорвало с якорей в Ревельской гавани и прижало бортом к стенке. При ударе получила повреждение одна из лопастей левого гребного винта. Однако эта незначительная поломка не помешала проведению 20 ноября официальных 6-часовых испытаний главных механизмов корабля. Из четырех пробегов на мерной миле средняя скорость крейсера составила 19 узлов. Удовлетворительно прошла приемные испытания и паровая рулевая машина.

В целом все испытания механизмов корабля прошли вполне удовлетворительно, и комиссия посчитала их законченными. Разрешение на переход в Порт-Артур получено.

К концу лета, успешно завершив приемо-сдаточные испытания, команда крейсера стала готовиться к переходу на Тихий океан, где «Алмаз» уже ждал назначенный 30 июля

1903 года Высочайшим приказом по морскому ведомству наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке вице-адмирал Е.В. Алексеев. Этот человек оставался загадкой для современников. По его поводу распространялись самые невероятные слухи и сплетни. Непонятно, каким образом и за какие заслуги попал в главнокомандующие всеми морскими и сухопутными силами человек, ничем особым себя не зарекомендовавший, бывший морским агентом во Франции.

В народе поговаривали, будто он – побочный сын покойного царя Александра II.

Одновременно с назначением наместника столичные газеты опубликовли именной Высочайший указ об образовании Приамурского генерал-губернаторства и Квантунской области особого наместничества «для обеспечения мирного преуспения сего края и неотложного удовлетворения местных нужд». Указ повелевал: «Присвоить Наместнику Нашему на Дальнем Востоке высшую власть по всем частям гражданского управления… Ему же предоставить верховное попечение о порядке и безопасности в местностях, состоящих в пользовании Китайской Восточной железной дороги, а также ближайшую заботу о пользах и нуждах русского населения в сопредельных с наместничеством зарубежных владениях».

Высочайший указ регламентировал, что «впредь до издания Положения об управлении областями Дальнего Востока пределы власти наместника, его права и обязанности определить в отношении как высших установлений, так равно и местных учреждений на основании главных начал, содержащихся в Высочайшем рескрипте от 30 января 1845 года, при устройстве Кавказского Наместничества…». Наместнику вменялось командование морскими силами на Тихом океане и всеми расположенными во вверенном ему крае сухопутными войсками.

В Петербурге заканчивался летний сезон. В город возвращались дачники. В гимназиях начались занятия, а вместе с ними появились и заботы у родителей. Самой главной проблемой, как писали газеты, являлось приобретение учебников, учебных пособий и канцелярских принадлежностей. В том году учебная программа была расширена введением преподавания гигиены и увеличением числа уроков по истории и географии.

«Алмаз» с флагами расцвечивания.

Фото. Август 1903 г.

16 сентября 1903 года утром погода хмурилась, изредка сеял мелкий дождь, но затем небо прояснилось, и золотые лучи солнца осветили эллинги Балтийского завода, толпы празднично одетого народа и Неву с вытянувшимися в одну линию военными судами. Прибыли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник штаба контр-адмирал З.П. Рожественский, великий князь Кирилл Владимирович, Его Императорское Высочество великий князь Алексей Александрович.

В 11 часов яхта «Александрия» с государем и императрицами Марией Федоровной и Александрой Федоровной на борту под брейд-вымпелом императора вошла в Неву. Николай II с лицами свиты проследовал на крейсер «Алмаз».

Корабли уходили на Дальний Восток. В строю на рейде стоял белоснежный двухтрубный корабль. Крытая дорогим тиком верхняя палуба на стальной тонкой подложке («броневая защита»), обставленные кожаной мягкой мебелью адмиральский салон и офицерские помещения, зеркала, персидские ковры, великолепный кабинет, изящная отделка кают-компании – все говорило о том, что это скорее прогулочная яхта наместника, нежели боевая единица флота. Крейсер сверкал, как драгоценный камень, и полностью соответствовал своему названию. Однако поражали его слабое вооружение и пассажирский вид. Создавалось впечатление, что это яхта с недостаточным для разведчика ходом, отсутствием должных мореходных качеств и вооружения, зачислена в состав действующих военных кораблей по недоразумению.

Тем не менее вступивший в боевой строй «Алмаз» принимал высокого гостя – российского императора. Об этом говорил желтый штандарт с черным двуглавым орлом на грот-мачте, означавший, что на борту присутствует коронованная особа. Перед первым плаванием Николай II решил лично убедиться в боевой готовности судна. Командир крейсера доложил о технической и боевой готовности «Алмаза» и от имени экипажа – 15 офицеров и 280 низших чинов – заверил императора в верности присяге и служению Отечеству. Николай II остался весьма доволен осмотром корабля. Правда, последние минуты его пребывания на крейсере несколько омрачились. Благодушно настроенный царь, обходя замерший строй матросов, спросил одного из них:

– А что, голубчик, не боишься утонуть в далеком море?

Лица офицеров недоуменно вытянулись. Во-первых, такой вопрос на военном корабле являлся бестактным и неуместным, а во-вторых, царь обратился к бывалому матросу Ивану Попову, острослову и балагуру, тот никогда не лез за словом в карман.

– Не море топит корабли, а люди, ваше величество! – последовал бравый ответ. Смысл ответа не сразу дошел до сознания царя.

– На таком красавце плавать одна приятность, не правда ли? – продолжал спрашивать император.

– Самотоп что надо! Пушчонки только больно тощие, ваше величество, больше для салюту приспособлены, – отпарировал матрос.

Неслыханная дерзость! Офицеры превратились в соляные столбы.

Сходя с корабля на яхту, царь счел необходимым сделать замечание командиру крейсера о неумеренной развязной болтливости матросов «Алмаза». На следующий день матроса Попова за «недисциплинированные ответы» Его Императорскому Величеству подвергли усиленному аресту на 10 суток, а Николай II в сердцах отменил свое предварительное и уже опубликованное распоряжение о традиционном в таких случаях денежном награждении низших чинов крейсера.

По планам Главного морского штаба конвой, состоявший из крейсеров «Аврора», «Дмитрий Донской» и «Алмаз», должен препровождать на Дальний Восток большой отряд только что построенных миноносцев.

Завершив в Либаве все расчеты с берегом, «Алмаз» в 22 часа 16 декабря 1903 года покинул аванпорт порта Императора Александра III и, имея под парами шесть котлов, лег курсом на Киль. Погода в целом стояла благоприятная, хотя на этом переходе выявилась большая валкость корабля, кренившегося уже при 4-балльном ветре.

Проведя на кильском рейде несколько дней и понеся первую потерю (20 декабря скончался от брюшного тифа и был похоронен на местном воинском кладбище квартирмейстер Майоров), «Алмаз» утром 21 декабря с лоцманом на борту вошел в Кильский канал. На выходе из него вечером того же дня в темноте и при свежем боковом ветре кормовую часть крейсера из-за неправильных действий лоцмана повело вправо, в результате чего правый гребной винт несколько раз задел деревянную стенку выходного шлюза канала. Причем удары о нее оказались настолько сильными, что правая машина дважды останавливалась, а в подшипниках линии ее гребного вала появился скрип. Но все обошлось, и 24 декабря «Алмаз» вполне благополучно добрался до Бреста, где водолазный осмотр показал, что верхние части всех трех лопастей правого гребного винта загнуты.

Однако, не желая задерживаться в Бресте, И.И. Чагин решил отложить устранение полученных повреждений до прихода в Алжир, а потому, приняв на борт 350 тонн угля, а также предназначавшиеся для Е.И. Алексеева вино и посуду, «Алмаз» в полдень 27 декабря покинул его.

Переход через зимний и неспокойный Бискайский залив стал серьезным испытанием для вновь построенного корабля и его экипажа.

Идя против ветра и при сильной зыби, «Алмаз» постоянно зарывался бушпритом в воду, теряя скорость.

Из-за неравномерной погрузки угля в Бресте корабль уже по выходе из него, на спокойной воде, имел довольно значительный крен.

Качка сделала свое дело. На этом переходе две трети экипажа укачало, особенно машинную команду, работавшую при высокой температуре, из-за постоянных неполадок в системе вентиляции. Из 60 кочегаров вахту могли нести менее половины. Сам же «Алмаз» выдержал этот шторм вполне удовлетворительно, хотя и начала пропускать воду часть временных железных пробок, которыми заглушили отверстия от срубленных в Ревеле заклепок крепления кронштейнов спускового устройства. При значительном крене корпуса крейсера вода стала проникать и через бортовые угольные портики, задраенные наспех и без тщательного осмотра в связи с поздним окончанием погрузки топлива в Бресте. Стекая в трюм, эта вода смешивалась там с попавшим в него с кочегарных площадок угольным мусором, забивавшим осушительные насосы и затруднявшим удаление ее за борт. Вдобавок ко всему волнами сорвало одну из голов орла носового украшения.