загораживать обзор, а то скопление огней ци, которое Ксинг ощущал ранее, превратилось в группу вооружённых людей, атакующих огромного монстра.
И, словно продолжая давнюю мерзкую традицию, в зрении ци этот монстр почти не ощущался.
Огромная, словно дом, нет, словно целый дворец черепаха, с уродливыми бугристыми конечностями, пастью, усеянной острыми костяными наростами и панцирем неожиданно красивого бирюзово-зелёного цвета.
Вопреки первому возникшему желанию, Ксинг решил сразу не атаковать, а сначала присмотреться. Пусть черепаха и скрывала ци, но он чувствовал, хоть и очень ослаблено, её жизненную силу. И эта гигантская тварь была здоровой и полной энергии.
Большая рыбацкая деревушка, ну а может, маленький городок, являющийся, судя по всему, пригородом Могао, сильно пострадал. Черепаха выползла на берег в очень неудачном месте — судя по разрушенному причалу, торчащим из воды мачтам небольших шхун и широкой просеке разрушенных до груд камня и черепицы домов. Группа из нескольких дюжин человек умудрилась выманить зверюгу на открытое место и теперь нападала, атакуя копьями и длинными гарпунами единственные возможные места — лапы и голову.
Увы, как конечности, так и голова твари не зря выглядели такими прочными. Лезвия и острия просто скользили по ним, не оставляя даже царапин. А движения твари, вопреки всем типичным представлениям о черепахах, оказались молниеносными.
Но, как бы ни тяжела была ситуация, сколь бы ни были неравны силы, ситуация каким-то образом не выглядела безнадёжной. Вместо того чтобы разметать противников парой атак и раздавить бронированным пузом, та топталась на месте.
— Быстрее, остолопы! — кричал моложаво выглядящий мужчина, одетый в грязный, покрытый множеством разноцветных пятен шёлковый халат. — И глаза! По глазам не бейте! Кто повредит глаз, тому вставлю его же собственный глаз в жопу!
Черепаха, услышав эти слова, заревела и вновь двинулась вперёд. Шея её чуть втянулась, чтобы через мгновение выстрелить вперёд головой с силой катапульты. Один из незадачливых копейщиков закрыл лицо руками и бухнулся на задницу. Но пасть черепахи вместо того, чтобы откусить ему голову, словно наткнулась на невидимое препятствие. В воздухе возникло светящееся пятно в виде иероглифа «Преградить».
Несколько флажков, воткнутые перед монстром в землю, засветились ци, а от одного пошёл лёгкий дымок.
— Талисманы долго не выдержат! — заорал тот же неряха, являвшийся, по-видимому, командиром этих разношёрстных сил обороны. — Убейте тварь! Но не бейте в глаз!
На плече у командира висела большая прямоугольная сумка, сделанная, судя по всему, из дерева и обитая кожей. Он откинул крышку, залез внутрь и вытянул несколько маленьких шариков, источавших сильную энергию.
— Жрите пилюли! — вновь заорал неряшливый командир. — И убейте же её наконец!
Он быстро раздал подбежавшим воякам по одному шарику, те закинули их себе в рот и тут же окутались ореолами ци.
Командир вытянул из сумки маленький фарфоровый пузырёк и неожиданно ловко метнул его в черепаху.
Пузырёк беспрепятственно пролетел сквозь невидимый барьер и разбился о черепашью голову. В месте столкновения разлилась тёмная жидкость. Раздалось громкое шипение, и голову черепахи покрыла тонкая корочка льда. Черепаха на время застыла, мотая головой.
— Спасибо, господин Шаолун! — закричал один из копейщиков. — Быстрее! Бьём черепаху!
Ободрённые вояки накинулись на монстра с новой силой. Их движения стали гораздо быстрее, а удары — намного сильнее. Но, несмотря ни на что, повреждений черепахе они так и не нанесли.
— Тяжёлый день? — спросил Ксинг «господина Шаолуна», незаметно появляясь у того за спиной.
От внезапного голоса сзади тот дёрнулся, подпрыгнул и развернулся. Увидев Ксинга и смерив того внимательным взглядом, мотнул головой, возвращаясь к наблюдению за сражением. Руки его рылись в квадратной сумке, которую, как теперь видел Ксинг, разделяло несколько перегородок, и в отделениях светилась ци различных пилюль и пузырьков.
Ксинг не обиделся. В путешествие он, разумеется, не стал надевать костюм повара, а походную одежду покупал, исходя из соображений добротности, а не изысканности. Впрочем, его собеседник тоже явно пришёл не с Императорского приёма, пусть ткань халата и была когда-то очень дорогой.
— Быстрее, болваны! Зелья надолго не хватит! — прокричал «господин» и добавил нормальным голосом: — Не то слово! Не знаю, откуда появилась эта мерзость. Цай Шаолун.
— Что? — удивился Ксинг смене темы.
— Зовут меня Цай, — медленно, словно разговаривая с ребёнком, пояснил собеседник, — из рода Шаолун.
— А! Ксинг Дуо, — ответил Ксинг. — Рода у меня нет.
— Понятно, — вздохнул Цай. — Спрашиваешь, плохой ли у меня день? А ты как думаешь? Тварь развалила пристань, потопила шхуны, те, что сейчас не в море, да ещё и раздавила единственный приличный ресторанчик на всю округу. Видимо, всё-таки придётся переселиться в Могао или дальше. Больше в этой дыре делать нечего. Да бейте же, ленивые уроды! Чего вы её гладите?
Он достал ещё пузырьки и метнул в черепаху. Те снова приземлились точно, попав на коленные суставы передних лап. В месте, где разлилась жидкость, повалил ядовито-зелёный дым. Черепаха подняла голову, с которой уже почти сошёл лёд, и заревела.
— Где вы купили такие штуки? — поинтересовался Ксинг. — Выглядят полезными.
— С тем же успехом я мог бы швырять мешки с золотом, — вздохнул Цай Шаолун. — И это было бы даже дешевле. Да бейте её в колени, остолопы! Быстрей!
Черепаха оправилась от первого пузырька, снова выстрелила головой. Вновь в воздухе вспыхнул символ, а один из флажков ярко вспыхнул и осыпался пеплом.
Один из вояк высунулся, похоже, дальше, чем это следовало делать. Щёлкнул костяной клюв — и незадачливый копейщик оказался зажат в огромных челюстях. Черепаха вскинула голову и проглотила бедолагу. Копьё, словно последний бастион обороны, продержалось ещё мгновение, но тут же сломалось с громким треском.
— Третий талисман, — вздохнул Шаолун. — Теперь, похоже, придётся смириться и уходить. Даже если они как-то умудрятся убить тварь, то глаза, печень и сердце едва покроют расходы. А жаль, хорошие ингредиенты. Трудно такие достать.
— Так вы алхимик? — удивился Ксинг. — А почему вы не в Столице?
— В Столице? — грустно рассмеялся Цай Шаолун, не отрывая от черепахи глаз. — Чтобы каждый идиот, которому понадобилось вывести прыщ на жопе, стучался ко мне в дом, рассказывая о веренице своих славных предков и количестве золота, которым он меня осыпет? Нет, тут значительно лучше. Было.
— И что, сюда не ходят? — спросил Ксинг.
— Ходят. Но так приходится проделывать длинный путь, а значит, совсем уж по пустякам не беспокоят. Есть, конечно, идиоты и среди местных, но им-то я хоть смог пригрозить, так что теперь они ведут себя прилично. Опять-таки, Могао — большой порт, иногда попадается кое-что интересное. В колено колите, безрукие бездари! Даже жалко отсюда уходить. Но придётся.
— А зачем? — удивился Ксинг. —