— Я сам сделал выбор. Я так сильно этого хотел, и он показал мне как. Идите в задницу, вы оба. Вы понятия не имеете, что он для меня сделал! — воскликнул Вор.
— Ты совсем одурел или слишком болен, ты не понимаешь, чего ты хочешь, — сказал Дэви.
— Я больше ничего не хочу, — буркнул Вор, закрыл глаза и натянул простыню до подбородка. Его кровать походила на катафалк, плывущий в подсвеченном алым светом дыму.
— Вот видите, — сказал Кощей. — Вы, джентльмены, ничего не можете…
Дэви выстрелил в него. Вспышка от выстрела осветила комнату, на миг сделав все материальным и ясно различимым. Кощей метнулся к двери, а Дэви выстрелил в него еще раз, и он осел на пол, кровь была на его белом лице и на его руке, когда он отнял ее от груди. Он поднял на Дэви взгляд, улыбаясь, и Дэви выстрелил в него еще пять раз, а затем отшвырнул ружье. Его он тоже купил этим утром, в пабе в Далстоне.
Кощей закашлялся, выплюнув струйку крови, прикрыл рот ладонью и снова закашлялся. Что-то поднималось по его белому горлу: он выплюнул на ладонь пули, подержал, уронил на ковер и захохотал.
И тут мы оба двинулись на него, подгоняемые злостью, страхом и отчаянием. Дэви с такой силой ударил Кощея охотничьим ножом, что лезвие прошло сквозь плечо и воткнулось в раму двери. Я со всего размаху врезал ему снизу в челюсть, и он вырубился.
Мы с Дэви переглянулись, оба дышали тяжело, оба были забрызганы кровью Кощея. Затем я отвернулся, и меня стошнило.
— Надо его прикончить, — предложил Дэви неуверенно. — Перерезать ему глотку. Размозжить ему череп.
— Я к этому не готов, — мотнул я головой. — Кроме того, застрелить его не удалось, так что, наверное, и все остальное не получится.
— Ага. Поэтому приступаем к плану «Б».
Мы выдернули из Кощея нож, затащили тело на кровать и завернули его в пропитанное кровью бархатное покрывало, туго обмотали электрическим проводом. Дым клубился над нами, мы задыхались в едких испарениях. Дэви затолкнул Кощею в пищевод трубку и сунул в зубы пластиковую воронку; я вливал через воронку смесь из гербицида и хлорной извести, пока она не потекла у него из носа, смешанная с кровавой жижей. Затем мы завернули его в черный полиэтилен и покатили тяжелый сверток вниз по ступеням.
От сырого холодного воздуха я начал приходить в себя. Когда мы заталкивали нашу жертву в фургон, я сказал:
— Надо бы вернуться за Вором.
— Я позвоню в «скорую», — сказал Дэви.
Он набрал 999, когда я заводил машину, назвал им адрес Вора, когда я выруливал на дорогу, и вышвырнул мобильный телефон в окно, когда мы застряли в плотном потоке машин перед отелем «Швейцарский Коттедж». Мы ехали с опушенными стеклами, и в голове у меня начало прояснятся, пока я полз в пробке на Юстон-роуд.
— Парни из «скорой помощи» увидят кровь, — сказал я. — И еще они найдут Жабу. Найдут его тело.
— Грабители. Была драка, негодяи давно скрылись.
— Вор нас видел.
— У Вора мозги набекрень. Что бы он ни сказал, ему не поверят. Когда мы вернемся, я позабочусь о дальнейшем, привлеку к делу Роя. Но сначала избавимся от этого мешка с дерьмом.
Мы поехали на восток через Шоредитч, через Сити (там был жуткий момент, когда дежурный полицейский на одном из пропускных пунктов пристально посмотрел на наш фургон, но все-таки не остановил), потом по шоссе А13, квадратная башня на Канари-Ворф поворачивалась к нам разными сторонами в сплетении узких дорог под георгианскими террасами; плотный поток машин на освещенной фонарями трассе и объездной дороге вокруг Дагенхема начал редеть, когда мы миновали туннель Блэкуолл и нарыв «Купола Тысячелетия».
Мы разговаривали, вспоминая момент нападения, шутили по поводу сожженных мостов, мы знали, что с «Жидким телевидением» покончено, знали, что с нашей дружбой, скорее всего, тоже. Черный полиэтиленовый сверток в человеческий рост тяжело перекатывался взад и вперед у нас за спиной, как какая-нибудь подгнившая египетская мумия. Мы проехали через Хорн-Черч и свернули на временную дорогу, протянувшуюся по вересковым пустошам Рейнхэма, миновали мрачные склады, обнесенные высоким проволочным забором, выехали на пустынный мол.
Река лежала ровная и темная под низко нависающими облаками, до сих пор подсвеченными догорающим закатом. В свете фар нашего фургона мы подтащили тяжелый сверток к концу бетонного причала и кинули в воду.
Он шумно плюхнулся, пошел вниз, всплыл, увлекаемый течением. И тут воздух, который удерживал сверток на плаву, вырвался наружу, и черный пластик упал с лица трупа, прежде чем тот ушел на дно.
Это был не Кощей. Он показал напоследок еще один фокус. Бледное лицо, погружающееся в толщу мерцающей черной воды, принадлежало Вору.
Мы с Дэви ехали обратно в молчании. Фургон бросили у станции «Бау-Тьюб», ключ зажигания оставили на месте в надежде, что фургоном соблазнятся какие-нибудь подростки, любители покататься на чужой машине, в молчании доехали до города, в молчании расстались.
С того дня я ни разу не видел Дэви.
Я уже больше месяца не выхожу из квартиры, заказанную через Интернет еду и выпивку мне приносят под дверь. Я отважился на вылазку один только раз, до ближайшего угла, где скупил у малолетних торговцев все дозы кокса и героина, которые у них были.
Но вряд ли мне удастся отсидеться.
Я дважды видел Кощея.
Один раз, когда бездумно переключал телевизионные каналы, он мелькнул в новостях MTV, в репортаже о каком-то певце, новой звезде фолк-рока. Он стоял сбоку от сцены в пабе, выделяясь на фоне возбужденной девичьей аудитории.
И второй раз вчера, на площадке перед моей квартирой, его белое лицо блестело в свете дежурной лампочки, когда он улыбнулся мне, прежде чем шагнуть в тьму за перилами.
Я знаю, он вернется. Он всегда возвращается завершить то, что начал.
Дэннис Этчисон
Оно появляется только ночью
Перевод: Л. Шушунова
Когда Дэннис Этчисон был подростком, Рэй Брэдбери порекомендовал ему писать каждую неделю по одному короткому рассказу. С пятнадцати лет он следовал этой рекомендации и продолжает следовать ей по сей день. Дважды удостоен Всемирной премии фэнтези и трижды — Британской премии фэнтези. Карл Эдвард Вагнер отозвался о нем как о «лучшем писателе, работающем в жанре психологического триллера, фактическом родоначальнике жанра».
Этчисон родился в Калифорнии в 1943 году. С 1961 года его рассказы стали появляется в периодических изданиях и антологиях. Лучшие из них вошли в сборники «Темная страна» («The Dark Country»), «Красные мечты» («Red Dreams»), «Кровавый поцелуй» («The Blood Kiss») и «Художник Смерть» («The Death Artist»). Сороковая годовщина его профессиональной деятельности была отмечена выходом в свет обширной ретроспективы его произведений «Разговор во тьме» («Talking in the Dark») (издательство Stealth Press). Недавно в издательстве P. S. Publishing вышел его сборник рассказов о Голливуде в виде отдельной книги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});