«Радио Ребельде» и «Кубано либре» были переведены из Ла-Месы в ставку Фиделя в Ла-Плате, которая, располагая госпиталями, электрогенераторами и складами снаряжения, стала настоящим центром повстанческого движения, терять который было никак нельзя. Именно здесь проходила последняя линия обороны и сюда были доставлены большие запасы продовольствия и лекарств, которые могли потребоваться в случае затяжной осады.
Че без особого восторга подчинился приказанию Фиделя. Дневник Гевары отражает разочарование, которое он испытывал: «Мы выехали на рассвете, я — в довольно подавленном состоянии, поскольку мне пришлось покинуть территорию, которая была под моим контролем почти год, и к тому же в критический момент».
V
Остаток апреля Че провел в постоянном движении. Вместе с несколькими летчиками, которые перешли на сторону повстанцев, он попытался найти подходящее место, чтобы построить взлетно-посадочную полосу, и обнаружил его близ Ла-Платы, после чего отправил бойцов расчищать заросли и рыть тоннель, в котором предполагалось скрывать грузовые самолеты. Одновременно он наблюдал за ходом работ в еще не до конца готовой школе для новобранцев в Минас-дель-Фрио и регулярно встречался с Фиделем.
На Кубе и за границей тем временем вовсю продолжались маневры оппозиционных режиму Батисты сил. Явное ослабление хватки диктатора, впрочем, не способствовало объединению оппозиции, а, напротив, усиливало внутренние интриги. Принимая во внимание известность и моральный авторитет Фиделя Кастро и его повстанческой армии, прочие группы пытались вести сложную игру, одновременно и заискивая перед ним, и стараясь подорвать его позиции, уведя от него часть сторонников. Хусто Каррильо, руководитель провалившегося военного заговора 1956 г., бежавший из страны, но по-прежнему имевший тесные связи с кубинской армией, предложил Фиделю военную поддержку в обмен на подписание декларации, прославляющей Вооруженные силы Кубы. Хотя Фидель был заинтересован в том, чтобы переманить на свою сторону военных, он также понимал, что его пытаются перехитрить. Военный переворот, о котором говорил Каррильо, скорее всего, оказался бы на руку кубинскому деловому сообществу, умеренным политическим партиям и Вашингтону. А Фиделем Каррильо пожертвовал бы не задумываясь.
Но, пожалуй, самая серьезная угроза таилась внутри «Движения 26 июля». 1 мая Фидель созвал лидеров Национального директората в Альтос-де-Момпье. После провала с организацией всеобщей забастовки Фидель имел достаточно веских аргументов, чтобы начать атаку на своих политических противников, и он не замедлил осуществить задуманное. Че сыграл ключевую роль в этом действе, разыгранном 3 мая.
«Я проанализировал ситуацию, — писал Че в дневнике, — и выделил две противоборствующие силы, представленные лидерами сьерры и льяно, а также пришел к выводу об обоснованности позиций сьерры». Он обвинил лидеров льяно в «сектантстве», поскольку те не дали НСП поучаствовать в забастовке, заранее приговорив ее к поражению. «Я высказал мнение, что основная ответственность лежит на руководителе рабочих, на лидере бригад льяно и на руководителе забастовки в Гаване, то есть на Марио Давиде Сальвадоре, Даниэле и Фаустино. Поэтому они должны уйти в отставку».
После жарких дебатов, продлившихся до глубокого вечера, Фидель выставил предложение Че на голосование, и оно было принято. Результатом стала полная смена руководства движения в льяно: Фаустино, Даниэль и Давид Сальвадор были смещены со своих постов, а их полномочия отошли Сьерра-Маэстре. Более того, сам Национальный директорат должен был переместиться в Сьерра-Маэстру. Фидель был назначен генеральным секретарем, имеющим полномочия контролировать все внешние связи и поставки оружия, а также главнокомандующим всех повстанческих сил. Ему в помощь был передан секретариат из пяти человек, который заведовал всеми финансовыми и политическими вопросами, тогда как отделение «26 июля» в Сантьяго, ранее отвечавшее за всю провинцию Орьенте, стало теперь простым представительством, подотчетным генеральному секретарю.
В заметке «Решающее заседание», написанной Че для журнала вооруженных сил Кубы «Верде оливо» в конце 1964 г., он так подвел итоги того судьбоносного дня: «На этом заседании были приняты решения, которые подтвердили моральный авторитет Фиделя неоспоримость его лидерских качеств и признание большинством революционеров того факта, что ранее был допущен целый ряд ошибок… Но, что самое важное, собрание выработало единую позицию по поводу двух концепций, сталкивавшихся друг с другом на протяжении всего первого этапа войны. Линия партизан одержала верх… Теперь у нас был только один руководящий центр — сьерра — и один-единственный лидер, один главнокомандующий — Фидель Кастро».[19]
Если кто-то ранее испытывал тревогу по поводу склонности Фиделя к каудильизму, то теперь этот вопрос был уже не актуален. Впрочем, для Че он никогда и не стоял на повестке дня. Гевара всегда смотрел вперед — в тот день, когда будет осуществлена «подлинная» революция, — и верил, что только сильному человеку эта задача по плечу. Отныне дорога вперед была свободна.
У Че не было времени на то, чтобы сполна насладиться победой. Правительственные войска уже начали подготовительные действия: вдоль гор были размещены войска, на побережье усилены гарнизоны. Партизанам необходимо было теперь подыскивать места для засад, рыть окопы, вырабатывать маршруты для поставок припасов и отступления. На западе, в районе горы Каракас, Кресенсио Перес должен был удерживать линию фронта силами своих партизанских групп, а задачей Рамиро Вальдеса было защищать зону вокруг Ла-Ботельи и Ла-Месы на востоке. Огромная ответственность лежала на плечах Че, и он развил поистине бурную деятельность. «Когда через несколько дней армия Батисты начала кампанию по нашему "окружению и уничтожению", мы выступили на защиту своей небольшой территории, имея в распоряжении лишь не многим более двух сотен исправных стволов».
VI
В самый разгар сезона дождей сьерра ощутила приближение кризиса: с каждым днем приходили все новые сведения и слухи о том, что кольцо вокруг партизан смыкается. 6 мая правительственная армия заняла две рисовые фермы на самом краю сьерры и взяла в плен одного повстанца. 8 мая в двух местах на побережье высадились дополнительные войска. 10 мая Ла-Плата подверглась бомбардировке с воздуха и с моря. Че молнией летал из одного места в другое, следя за тем, чтобы силы партизан были распределены правильно.
Вместе с тем Че не забывал об аграрных преобразованиях и сборе налогов с землевладельцев и плантаторов Орьенте. Фидель хотел получить достаточно денег для того, чтобы удержать свою армию на плаву в течение всей кампании, но Че столкнулся с противодействием со стороны владельцев плантаций. «Вот обретем силу и поквитаемся», — писал он в дневнике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});