О подобных удивительных фактах существует множество сказаний и легенд, но в основном описания почти идентичны.
Благодаря Миларепе мы знаем о том, что происходило в доме Марпы, его гуру, спустя несколько дней после того, как последний дал ему самое высокое посвящение, которое он мог осуществить.
Миларепа должен был скоро попрощаться со своим мастером. Это было их последней мистической встречей: своего рода священный пир [71], сопровождаемый обрядами в честь божества и духовных предков ламы.
Дагмедма, жена Марпы, подготовила дары ламам и Йидамам — тормы (tormas) (ритуальные пироги) для Дакини и Чокьонгов (Cheu Kyongs) [72], после чего инициируемые ученики Марпы встали перед килкхором, частью которого были представленные на церемонии дары.
Затем Марпа, находившийся в середине круга, начал показывать различные чудеса. Миларепа указывает, что он показал фигуры Кьепа Дордже, Кхорло Дэмчог (Kiepa Dordje, Khorlo Demchog) и нескольких других Йидамов, и наконец, символические предметы — колокольчик, колесо, меч и т. д. Затем появились мистические слоги Аум-А-Хум, окрашенные в белый, красный и синий цвета соответственно. Затем появилась шестисложная формула: «Аум-мани-падме-хум!» И, наконец, ученики увидели различные искрящиеся видения.
Обратите внимание, что явления последнего описанного типа, этот тихий фейерверк, состоящий из движущихся образов различных светящихся цветов, часто видят те, кто занимается по системе йогов. В ламаизме божества являются также именно в такой искрящейся форме.
Но самым интересным во всем этом было то, что чудеса, созданные Марпой, — это демонстрация ученикам, которым, по словам Миларепы, он сказал следующее: «Все эти явления — всего лишь миражи, волшебные образы, лишенные реальности».
Человек, с которым я познакомилась на земле Нголог (Ngologs) [73], где он был амчодом (amchоd) (священником) при мелком вожде, рассказал мне о поразительном событии, которое происходило во время его собственного посвящения.
Он стоял перед отшельнической хижиной своего мастера, дверь которой была закрыта, как того требовал обряд. Внутри голос ламы гудел литургические фразы, которые вызывают Херуку, могущественного бога секты Дзогченпа (Dzogschenpas). И когда он стоял, ожидая, снаружи, он увидел, что по всей поверхности деревянной панели двери медленно потек своего рода туман. Через некоторое время этот туман постепенно сгустился и принял форму гигантского Херуки, обнаженного, с короной на голове, украшенного ожерельями, сделанными из человеческих черепов, как это изображено в различных книгах и на картинах.
Он смотрел сурово и запрещающе.
Испуганный новичок подсознательно отстранился и боялся поднять глаза на этот фантом, но призрак придвинулся к нему на несколько шагов.
Это было больше, чем бедный кандидат на посвящение мог перенести. Его охватила паника, и он стремительно бросился бежать по склону, сопровождаемый угрожающим Херукой, каждый из огромных медленных шагов которого был равен его пятидесяти шагам.
Преследование длилось недолго. Растерянный беглец, неспособный правильно выбрать направление, попал в тупик и был вынужден остановиться.
Вспомнив предупреждения относительно тайных опасностей, которые ждут паломника на «Кратком пути», которые он слышал, он не сомневался, что пришел его смертный час. Может показаться странным, что эта мысль, вместо того чтобы усилить его ужас, развеяла его. Он восстановил свое душевное спокойствие и сел в медитации со скрещенными ногами, уставившись глазами в землю.
Священник сказал мне, что, когда с ним случилось это странное приключение, он был далеко не простым новичком в мистическом обучении и его взгляды относительно существования и сущности божества, уж конечно, не были обычными представлениями обывателя. Однако он полагал, что, какова бы ни была природа нынешнего Херуки, в то время он обладал огромной силой.
Затем его мысли вернулись к ожидавшему его посвящению. Он понял, что недостаточная храбрость вынудит его отступить с того места выбранного им «Пути», которого он уже достиг. Тогда ему пришлось бы много раз рождаться заново в качестве человека, совершенно неосведомленного о духовности, прежде чем он сможет снова выслушать драгоценные доктрины, проповедуемые святым мастером [74]. Эта перспектива испугала его больше, чем фантом, больше, чем сама смерть. Он поднялся, готовый противостоять чему угодно, и решил сразу же вернуться к своему ламе.
В то время, пока он сидел, уперев взгляд в землю, он, естественно, потерял Херуку из виду. Когда он снова обрел душевное равновесие, то увидел, что фантом исчез. Его гигантская форма теперь стояла у входа в отшельническую хижину, перекрывая ему вход.
Священник сказал мне, что он никогда не мог четко представить себе, что же случилось впоследствии. Он с трудом вспоминал какие-то события, молниеносно сменявшие одно другое. Бегом он приблизился к Херуке и пошел прямо «через него». Он почувствовал боль в брови и оказался в хижине у ног его мастера, перед залитым светом килкхором. Внутри царил аромат благовоний.
Как легко можно предположить, я не преминула поведать этот странный факт нескольким ламам, спрашивая их, что они думают об этом.
Некоторые были склонны полагать, что фантасмагорическое видение было субъективно. Они сказали, что человек полностью потерял представление об окружающей действительности и переживал это странное приключение в своего рода трансе. Что касается причины транса, то, возможно, лама сам наложил видение Херуки на сознание ученика, который увеличил и украсил его в своем сознании. Или, возможно, эмоции, испытываемые новичком по мере приближения к посвящению, увеличили его напряжение, а его сознание уже было сконцентрировано на Херуке, и он сам был создателем собственного видения.
Другие, напротив, полагали, что Херука был тульпа (tulpa)[75], созданным ламой и увиденным тем, кто был чувствительным к его мыслям. Как только фантом сформировался, лама стал управлять его движениями или, скорее всего, его ученик сделал это подсознательно. Поступки tulpa передают те чувства, которые он испытал. Его ужас определил угрожающее отношение Херуки, а поскольку он убежал, фантом начал его преследовать.
Здесь я могу заявить, что, согласно мнению жителей Тибета, наши чувства влияют на дела и мысли тех, с кем мы входим в контакт. Они считают, что и разбойник, и тигр становятся более смелыми, если человек, который сталкивается с ними на опушке леса, испытывает страх, видя их, даже притом, что он внешне не проявляет этот страх. То же самое можно сказать и про остальные виды эмоций.