Гарри резко вскинул голову, оглядывая комнату. Я дома? — задохнулся он. Я здесь? В своей спальне, в поместье? Как?..
Рядом с ним кто-то зашевелился, и Гарри невольно подвинулся — и замер, вглядываясь в лежащего на подушках полуобнаженного человека. Этого не может быть, — стучало в висках остановившееся время. Он узнал бы его из тысяч, из миллиардов, по одному ему ведомым черточкам и знакам, по оттенку кожи, который невозможно ни с чем спутать. Но — этого ведь просто не может быть…
— Драко… — одними губами прошептал он.
Малфой резко вскинул голову, убирая ладони от лица, и уставился на Гарри с немым, отчаянным, каким-то полубезумным изумлением. Он помнил эти глаза, этот взгляд, эти вечно растрепанные волосы — так, как невозможно забыть собственное отражение в зеркале. Он жил с этим образом бесконечность последних месяцев, бродя за ним тенью по дому, изнывая от желания прикоснуться, поговорить, услышать его голос — еще хотя бы раз. Выматываясь от ожидания чуда — и все равно не переставая ждать, что однажды, хоть когда-нибудь, что-то произойдет — и призрак Гарри Поттера заговорит с ним. Заберет его с собой.
Драко смотрел на сидящего перед ним взъерошенного человека — и не мог заставить себя выдохнуть, пошевелиться, сказать хоть что-нибудь. Губы дрожали, и мгновенно заледеневшие пальцы отказывались слушаться, вцепившись в скомканные простыни. Он смотрел — и чувствовал, что проваливается, падает в эти ярко-зеленые глаза, как в пропасть, как в предвкушение долгожданного конца. Как в счастье.
— Драко! — вдруг отчаянно выкрикнул Гарри — и рванулся вперед, хватая Малфоя за плечи, вглядываясь в его лицо.
Ты жив! — надрывно, истерически кричало что-то внутри. Ты жив, ты здесь, Мерлин тебя побери — как?..
— Как ты мог!.. — рявкнул он вслух, сжимая пальцы до синяков на бледной коже. — Я же… я видел твой труп, Малфой! Видел собственными глазами!.. Как ты мог… позволить мне!..
Гарри захлебнулся криком, в его глазах стояли злые, отчаянные слезы. Драко непонимающе моргнул, все еще не веря, что это — те самые руки, тот самый, знакомый крик… Тот самый Поттер…
— Я думал, что ты мертв!.. — выдохнул Гарри, впиваясь ногтями в плечи Малфоя. — Я видел… Там, в подземелье…
— Это был не я… — завороженно прошептал Драко, не сводя глаз с изгиба знакомых губ. — Это… Люциус…
Призрак был здесь, с ним, он держал его в объятиях, он тяжело дышал ему в лицо, и этого было слишком много, чтобы поверить. Чтобы обрадоваться тому, чего ждал так долго. Ведь к призраку нельзя прикоснуться? Он всегда исчезал, когда Драко пытался… хотя бы чуть-чуть…
— Поттер… — замирая, медленно выдохнул он. — Поттер… это правда ты?..
Гарри плакал, кусая губы, не выпуская его из дрожащих рук, не отстраняясь, будто не знал, чего хочет больше — оттолкнуть Драко от себя или сжать покрепче, и эта нерешительность смела одним махом все доводы Малфоя.
— Ты вернулся… — беспомощно прошептал он, бессильно запрокидывая голову и снова прижимая ладони к лицу, повисая в чужих руках. — Твою мать, Гарри… где тебя носило столько времени, а?.. — и потом злость вместе со слезами вдруг прорвалась наружу, перевесив все, заставляя Драко сжаться в комок, с силой отталкивая от себя Поттера. — Ты хоть понимаешь, сколько мне пришлось ждать?! — выкрикнул он, вырываясь.
Гарри рухнул на него, отбрасывая в стороны его руки, впиваясь лихорадочными, воспаленными поцелуями в волосы, в шею, в плечи, прижимая собой к кровати отчаянно сопротивляющееся тело.
— Драко… — всхлипывая, стонал он. — Драко… о, боже, Драко…
От запаха кожи Малфоя, знакомого до мельчайших нюансов, можно было сойти с ума, и Гарри терялся в нем, зарываясь в Драко лицом, обнимая его, целуя дрожащими губами, боясь хоть на миг отстраниться и снова ощутить в руках пустоту.
Малфоя колотило от злости. Высвободившись одним рывком, он опрокинул Поттера на спину и навис над ним, вывернув ему запястья и с силой прижав их к подушке. Серые глаза настойчиво вгляделись в смуглое лицо, скользнули вверх — и Драко замер, от неожиданности ослабив хватку. Взгляд остановился на широких белых прядях в густых, черных, как смоль, волосах — прядях, которые не появляются просто так, сами собой. Где бы Поттер ни был — кто сказал, что там было легче, чем здесь? Как там было, Гарри, если ты вернулся — таким?
Ладонь нерешительно протянулась выше, пальцы коснулись седины, будто не веря тому, что видят глаза. Гарри сдавленно выдохнул и запрокинул голову, отворачиваясь. Его плечи судорожно вздрагивали.
— Драко… — чуть слышно прошептал он, зажмуриваясь.
Ладонь скользнула по щеке, и Драко окаменел, чувствуя под пальцами знакомое тепло. Тепло, которым владел только Поттер. Гарри. Его Гарри…
— Ты вернулся… — беспомощно повторил он, наклоняясь и бессильно утыкаясь лбом в горячее плечо.
Несколько пугающих мгновений они не шевелились, потерявшись каждый в своих страхах, а потом руки Поттера медленно, но настойчиво вывернулись и обвились — одна вокруг талии, другая — вокруг плеч Драко, и Гарри притянул его к себе, зарываясь лицом в светлые волосы.
— Ты любишь меня? — как-то растерянно произнес он. — Драко? Я ведь…
Ритуал Разделения, вдруг с ясностью вспомнил Драко. Чертов непонятный ход, который спас мою шкуру, который заставил меня поверить, что Поттер не вернется ко мне. Никогда.
Поттер, чье живое, горячее тело сейчас прижимается ко мне, чьи губы шепчут мое имя. Мой Поттер…
— О, черт… — глухо всхлипнул Драко, цепляясь за его плечо. — Гарри…
Он медленно поднял голову и вгляделся в смуглое лицо, которое столько времени видел рядом с собой, не имея возможности прикоснуться. Знакомые губы дрожали — так близко, что дыхание опаляло кожу. Они мягкие, подумал Драко. Я помню… они мягкие — и теплые, и податливые, такие сладкие, самые-самые сладкие на свете…
Наклониться и прикоснуться к этим губам почему-то было так страшно, что от одной мысли снова начинали холодеть руки. От мысли, что все окажется совершенно другим. Что все изменилось за эти бесконечные месяцы, проведенные без него.
Драко коснулся их большим пальцем, провел по ним — и почувствовал, как они отзываются на прикосновения. В глазах Гарри дрожал отблеск страха, но его руки были сильнее, в конце концов — кому я вру? — успел подумать Драко — Поттер всегда был сильнее меня, во всем, всегда умел броситься вперед, не думая о возможных потерях… не то, что я. Всегда все, что происходило впервые, делал Поттер. Он решался на это быстрее, чем я успевал задуматься.
Руки притягивали, не давая упереться и воспротивиться. Руки знали за него, что он хочет — тоже, как и всегда — не позволяя испугаться и передумать, и Драко сдался, в последнюю секунду все же закрыв глаза.