Читать интересную книгу Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Технически? Насколько хотите. Местные традиции не дают мне особой власти над СПО, но теоретически я могу привлечь всех.

— М-м… Мне нужен генерал, Делакруа. Мне нужен кто-то, кто будет следовать моим приказам. Кто-то, обладающий властью над всеми вооружёнными силами и средствами.

Усмешка Делакруа стала шире:

— Тогда я ваш человек, сэр.

Губернатор Ансев гневно вскочил на ноги, размахивая пачкой бумаг и папок, словно какой-то растрёпанный вентилятор:

— Это смешно, Арканнис! Вы не можете передать вооружённые силы всего улья ему! Этот человек психопа…

— Губернатор, — перебил инквизитор разъярённого чиновника, сразу лишив того всех признаков негодования, — минуту назад вы санкционировали мои абсолютные полномочия над всеми силами и средствами, имеющимися в вашем распоряжении. Ваши возражения опоздали. Сядьте и заткнитесь, или вас выведут.

Губернатор упал на место, разевая рот в немом ошеломлении. Гхейту пришло в голову сравнение с рыбой, задыхающейся на воздухе.

— Поздравляю, маршал. Начиная с этого момента, вы — главнокомандующий объединёнными силами вигиляторов и планетарной обороны Гариал-Фола. Вашим первым постановлением будет объявление военного положения. Введите комендантский час, если нужно. Уберите гражданских с улиц и сведите беспорядки к минимуму. Убедите их в… безотлагательности ситуации. Используйте все необходимые средства.

Улыбка Делакруа, и так уже напоминавшая кривой кошачий оскал, растянулась ещё шире:

— Как прикажете, милорд.

— Хорошо. Распространите информацию. Я хочу, чтобы каждый оперативник, каждый сержант СПО, каждый плебейский пехотинец и артиллерист знал: с этого момента мы в состоянии войны. В самом сердце города процветает община зла, и я намерен раздавить её. Целиком и полностью. Будет штабное совещание. Каждый офицер в чине от лейтенанта и выше обязан явиться. Смотрите, чтобы не было отсутствующих. Я выступлю с обращением к ним через… — Арканнис глянул на золотые часы, свисающие из рукава, — четыре часа.

— Где?

— Я предполагаю, у вас есть бункер управления в участке?

Делакруа кивнул, потрясённый скоростью, с которой развивается его карьерный взлёт, и лишённый воли абсолютной уверенностью приказов инквизитора.

— Тогда отправляйтесь. Смею сказать, вам предстоят большие дела, к которым нужно подготовиться.

Делакруа покинул помещение почти бегом, широкие, отделанные фресками двери с грохотом захлопнулись за ним, подняв слой пыли с литой поверхности.

— Что ж, — произнёс Арканнис, лучезарно улыбаясь среди молчания, — это оказалось довольно просто.

* * *

Неподвижная тень задрожала, затем напряглась, тонкие руки прервали зловещее развлечение. Полураспотрошённая крыса отлетела в сторону, утягивая за собой студёнистые внутренности.

Призрак осторожно выглянул из своей ниши, вцепился узкими когтями в края сырого канала, где прятался, и вытолкнул себя наружу, словно жуткая личинка, покидающая кокон.

Рядом из-под крепкой решётки, покрытой толстым слоем скопившейся за десятилетия пыли и плесени, пространство лаза рассекали планки света — параллельные полосы тёплого свечения, что сочилось из помещения снизу.

Сквозь изуродованные и расчленённые слои чужацкого мышления и абстракции, через многочисленные грани полнейшего безумия, разум существа почувствовал зов хозяина. Крошечный слабый голосок из самой глубины сознания, который пытался не подчиниться, который ругался на псионические приказы, что захватили разум, захлебнулся.

Существо сунуло кривые когти сквозь прутья решётки и, полное предвкушения скорого действия, потянуло.

* * *

Гхейт пытался размять конечности, чтобы избавиться от неприятных мурашек, бегающих по мышцам. Клетка сжимала его со всех сторон, отпечатывая сетку грубых прутьев на обнажённом теле — шахматку кровоподтёков, которые быстро наливались синим и лиловым на альбиносовой коже.

Несмотря на боль, он не сводил глаз с Арканниса, его тошнило от ненависти, которую не могли утолить никакие злобные взгляды и животное рычание. Так называемый кардинал стоял сияя в тишине аудитории, совершенно не обращая внимания на своего пленника; вся жёсткая формальность, которую он демонстрировал совсем недавно, внезапно и поразительно ушла — пропала в тот самый миг, как маршал Делакруа покинул помещение. На взгляд Гхейта, его поза и поведение теперь напоминали взволнованного ребёнка, который со счастливым видом ждёт приближающегося начала представления. Имперский губернатор, потеряв терпение в затянувшемся молчании, поднялся с отчётливо слышимым вздохом, в голосе явственно ощущалось раздражение:

— Инквизитор, что конкретно вы намерены делать?

Арканнис закатил глаза:

— Губернатор, я начал уставать от ваших выпадов. Я же приказал вам молчать.

— Но…

— Сесть! — слово отрезонировало из-за пределов материального мира, налитое псионической силой, вызвавшей рябь и мельтешение в воздухе. По всему аудиториуму те плюрократы, кто привстал, чтобы вполголоса обсудить какие-то вопросы с соседями, или откинулся слишком сильно на спинку дивана, или преклонил колени возле скамьи, чтобы помолиться, осели на место с испуганным взвизгом. Словно расширяющееся кольцо движения, собравшиеся политики оказались вынужденными сесть прямо, не способные не подчиниться ментальной команде, которая ударила в самую середину разума. Даже стоявшие навытяжку по периметру помещения охранники рухнули на пол, словно из них выдернули все кости, осев на скрещенные ноги, прежде чем через мгновение сконфуженно подняться обратно. Для Гхейта псионическая команда стала пыткой, вынуждая сложиться сведённые судорогой ноги, заставляя его ещё жёстче вжаться в прутья, которые отказывались прогнуться или сломаться.

Арканнис, глядя с кривой улыбкой на безумие, хихикнул себе под нос:

— Ой.

И тогда в Тороидальном зале раздался шум — резкий скрежет, вырвавший у собрания стоны ужаса, которые постепенно становились всё громче.

— И-император, сохрани! — забормотал губернатор, не отрывая глаз от потолка. — Что это?

— Это, — ответил Арканнис, не утруждая себя поднять голову вместе с остальными, — звук рвущегося адамантия. Есть в нём что-то почти… первобытное, вы не находите?

— Охрана! — в ужасе завопил губернатор.

— Верно… Верно, хорошая мысль, — улыбнулся Арканнис. — Охрана, приготовиться.

Десяток штурмовиков серией механических щелчков перезарядили хеллганы, встали в позиции поустойчивей и изготовились к стрельбе. Ни один не проронил ни слова и не поднял ствол, чтобы прицелиться в сторону источника звука.

Разум Гхейта закружился, попав в паутину замешательства. Он был уверен, что упустил что-то, какой-то кусок головоломки, но всё его внимание занимала ослепляющая ярость от предательства кардинала. Стремление понять — результат его уникальной и причудливой биологии — оказалось раздавлено и похоронено под лавиной гнева.

И тогда Арканнис подмигнул ему.

И тогда вентиляционный короб под потолком аудиториума просел и рухнул, словно металлический труп с перебитым позвоночником.

И что-то последовало за ним вниз. И мир сошёл с ума.

* * *

Где-то на задворках кружащегося разума безумное существо фиксировало звуки ружейного огня. Гулкий и неприятный грохот хеллганов раскатывался в воздухе, гиперчувствительная кожа существа воспринимала его как ритмичные удары молота.

Оно счастливо запело себе под нос, уже ощутив безошибочный запах крови, широко развело конечности, словно спускающийся на паутинке паук, и нырнуло из разорванной отдушины отвесно вниз. Существо приземлилось на ноги — конечно же — и улыбнулось. И не переставало улыбаться.

Толстые мешки плоти перед ним визжали и нечленораздельно бормотали, или замирали с глазами размером с тарелку и распахнутым ртом. Оно дирижировало руками непринуждённо и рефлекторно, видны были лишь бритвенно-размытые очертания тёмной кожи и хитинового экзоскелета, бесшумные и неуловимые.

Голова ближайшей добычи — жирные подбородки тряслись от крика — слетела с шеи, на лице расплылось выражение крайнего замешательства. Резня, бесшумная и аккуратная, покатилась сквозь толпу — одетая в тёмное и неуловимая глазом. Вот рука отделена у локтя — безупречный срез оставил губчатое плато мускулов, жил и кости. Там кишки, выпущенные из тесных застенков тюрьмы живота, вываливаются с упругим весельем, шлёпаясь на пол и собираясь в кучу.

Существо танцевало сквозь толпу, словно смеющийся бог, напевая и хихикая себе под нос, и где бы оно не проходило, люди умирали, даже не успев увидеть своего сумасшедшего убийцу.