Он дергал себя за бороду, стараясь додуматься до чего-нибудь путного. Глядя на спину Мемлы, он ждал прозрения, но испытывал только страх. Кавинант боялся, что его действительно могут заставить отказаться от кольца.
"Нет. Только не это! – Он стиснул зубы, стараясь унять пробирающую его дрожь. – Что же ожидает меня в будущем?” Этот вечный вопрос прокаженного мучил Кавинанта неотступно. Он вновь и вновь осознавал, что ответ крылся в погоне за целью, в четком понимании своих нужд в настоящем времени. Но Кавинант знал, что ему никогда не достичь такой целеустремленности и никогда не избавиться от тяжести внутренних противоречий.
Наконец он задремал. Беспокойные сны сменяли друг друга. Ночь наполнилась кошмарами, видениями самоубийства, в которых он узнавал факты из собственной судьбы. Во сне он с ужасом вспомнил, что отказался от себя ради Джоан, – а ведь это тоже было самоубийством. Всякий раз, просыпаясь, Кавинант пытался выбросить из головы увиденное во сне, но едва сон снова охватывал его, кошмары возвращались.
Мемла поднялась перед самым рассветом. Кряхтя и проклиная боль в суставах, она развела костер и повесила над огнем глиняный горшок с водой. Пока вода грелась. Всадница опустилась на колени, обратилась лицом к Ревелстоуну и, ткнувшись лбом в пыль, зашептала молитвы на незнакомом языке.
Вейн, по-прежнему невозмутимый, не обращал на нее внимания.
Вскоре вода вскипела, и Мемла принялась за утренний туалет. Вымыв руки, лицо и шею, она предложила остатки чистой воды Кавинанту. Тот не отказался. Ему хотелось смыть с себя остатки ночных кошмаров. Пока он, фыркая, плескался над водой. Всадница достала из мешка съестное и приготовила завтрак.
На всякий случай Кавинант отказался от еды. Возможно, у Мемлы и не было ничего плохого на уме, но она служила на-Морэму. Кавинант решил не рисковать. К тому же у него еще оставалось немного витрима. А еще ему хотелось напомнить ей, что он не доверял ни Всадникам, ни прочим Верным. Хотя, разумеется, он был признателен ей за вчерашнюю искренность…
Услышав отказ, Мемла пожала плечами.
– А ты не очень-то вежлив, – сказала она. – Отсюда до Ревелстоуна четыре дня пути. Может, ты собираешься питаться воздухом и пылью, когда жидкость в твоем мехе закончится?
– Я собираюсь доверять тебе ровно настолько, насколько придется, и не больше, – четко и раздельно произнес Кавинант.
Услыхав такой ответ, Мемла нахмурилась, но ничего не сказала.
Близился рассвет. Всадница принялась собирать свои пожитки. Увязав мешки и вязанки хвороста, она подняла голову и крикнула:
– Дин!
Кавинант услышал топот копыт. Через несколько секунд у костра появился Рысак.
Всадница заставила зверя опуститься на живот. Судя по тому, как подчинялся ей огромный Дин, он знал свою хозяйку уже много лет. Мемла принялась грузить вещи, перекидывая связанные мешки и вязанки через широкую спину животного. Потом ухватилась за длинную шерсть и ловко вскарабкалась на холку Рысака.
Кавинант не сразу отважился последовать ее примеру. Он всегда побаивался ездить на лошадях – отчасти из-за их силы, отчасти из-за того, что панически страшился высоты. А Рысак был выше и сильнее любого коня. Однако выбора у него не оставалось. Когда Мемла с раздраженным видом обернулась к нему, Кавинант набрался смелости и, взгромоздившись на животного, уселся у нее за спиной.
Дин поднялся на ноги. Кавинант тут же ощутил привычный приступ головокружения и судорожно вцепился в лохматую шерсть. Мемла развернула Рысака мордой к восходящему солнцу, и в этот момент мир завертелся в глазах Кавинанта, как в калейдоскопе.
Из-за горизонта выкатилось солнце в коричневом ореоле. Над землей повисло знойное марево, искажающее вид местности. Вспомнив о своей недавней силе, дарованной вейнхимами, Кавинант преодолел тошноту и удивленно уставился на Мемлу: похоже, она не испытывала никаких неприятных ощущений.
Всадница будто услышала его немой вопрос.
– Дин – порождение Солнечного Яда, – сказала она. – Его тело защищает нас, как тот же камень.
Дернув за косматую шерсть, она направила животное в сторону Ревелстоуна.
Галоп Дина оказался неожиданно плавным. Намотав на руки длинные пряди, Кавинант понемногу расслабился. Земля по-прежнему была далеко внизу, но он уже не боялся свалиться со спины Рысака. Мемла же вообще не чувствовала во время езды каких-либо неудобств. Она сидела, скрестив ноги, у самых плеч животного и лишь изредка придерживалась за загривок, когда теряла равновесие.
Вейну на Рысаке места не нашлось. Очевидно, Всадница решила не обращать на него внимания – точно так же, как он игнорировал ее. Однако Вейн и не нуждался в подобной заботе. Он легко бежал за Дином, и выражение его лица оставалось рассеянным и бесстрастным.
Кавинант все утро хранил молчание и только изредка, когда жара становилась невыносимой, отхлебывал глоток витрима. Но после краткого полуденного привала, вновь разместившись на спине Дина, он вдруг почувствовал желание поговорить со своей спутницей. Ему нужна была информация. Он больше не мог находиться в состоянии неведения. Кавинант робко попросил Мемлу объяснить ему, что такое Заповеди Верных.
– Заповеди! – воскликнула она через плечо. – Полурукий, время, что мы проведем в пути, исчисляется днями, а не оборотами луны.
– А ты в двух словах, – пошутил он. – Если не хочешь, чтобы я погиб, помоги. Мне нужно знать, с чем придется иметь дело.
Она молчала.
– Значит, ты попросту лгала мне! – крикнул Кавинант, желая поддеть ее.
Мемла резко пригнулась, откашлялась и сплюнула на землю.
– Заповеди, – заговорила она бесстрастно, – это древнее и великое знание Верных о Стране и о том, как уцелеть под Солнечным Ядом. Всадники обязаны щедро делиться им, иначе жителям настволий и подкамений просто не выжить.
"А вместо этого вы похищаете людей и используете их кровь для обретения силы”, – подумал Кавинант.
– Но тебе может быть интересна лишь малая часть Заповедей, – продолжала Всадница. – Ведь ты неуязвим для Солнечного Яда. Какой же смысл пересказывать тебе каждый из священных текстов? Хотя твое желание понятно. Тебе, как Обладателю белого кольца, необходимо понять только один вопрос. Вопрос о треугольнике.
Она вытащила из-под мантии рукх и помахала им.
– Три угла Истины. То, на чем зиждется наше служение.
В такт топоту копыт огромного Рысака, она запела:
Три дня злодействует Солнечный Яд.Три Заповеди у правды.Три слова сказал на-Морэм:Три угла у Истины.
Когда она замолчала, Кавинант спросил:
– Что ты имеешь в виду, говоря “три дня”? Разве действие Солнечного Яда не сокращается? Разве каждое солнце не господствует по четыре-пять дней, а то и больше?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});