Я решил подать жалобу амбаню лично. Этот амбань прибыл 13-го числа, что по нашему счету приходилось на 7 февраля. Его встретили представители монастыря с должным почетом, вышедши на край монастыря в нарядных костюмах с хором музыки. Амбаня сопровождали многочисленная свита и десяток солдат. Когда он приехал в приготовленное для него помещение в казначействе монастыря и, напившись чаю, узнал, что это – здание казначейства, то отказался жить в нем и пожелал поместиться в частном доме, сказав недоумевающим администраторам монастыря китайскую поговорку, что «чиновник не ночует в ямыне», т. е. в присутственном месте. Пришлось поместить его в доме перерожденца Миньяг.
8 февраля я отправился к амбаню с приготовленным прошением, держа наготове и свой билет. Но секретари, встретив меня в приемной, стали расспрашивать о сути дела. Я изложил им. Тогда монгольский секретарь пошел к амбаню с докладом и, вернувшись спустя немного ко мне, сказал, что амбань не принимает прошения, а примет, если будет надежный поручитель из местных влиятельных лам на случай несправедливости моего иска. Я в недоумении отправился к Чжя-иг, рассказал, в чем дело, и просил поручиться. Тот отказался и сообщил, что этот амбань большой взяточник, берет и с правого, и с виноватого. Поэтому он, видя сразу, что с иностранного подданного ничего нельзя взять, хочет притянуть к этому делу своего подчиненного – богатого человека, с которого и будет вымогагь взятки. Пришлось отложить дело до Урги, где я мог вчинить иск через наше консульство.
9 февраля, 15-го числа первой луны, происходила обычная «жертва 15-го числа», о которой упомянуто выше, при описании монастыря Гумбума. В нынешнем году обхождение жертвенных групп было особенно торжественно вследствие присутствия амбаня, приехавшего нарочито для этого осмотра.
10 февраля мы наняли подводы (верблюдов) до Ямыня алашанского вана, по 4 лана за каждого, потому что было очень мало обратных возчиков, каковым обстоятельством не преминули они воспользоваться, чтобы взять почти двойную против обыкновенной плату.
12 февраля мы выехали из Гумбума и, следуя обычным караванным путем, 4 марта прибыли в город алашанского вана. В Цайдаме присоединился к нам халхаский монгол Чойдак (по прозвищу сахалту – «бородатый»). Он был отправлен нашим консулом в Урге навстречу экспедиции П. К. Козлова. Ему была поручена доставка писем П. К. Козлову и его товарищам, для чего он получил денежное пособие и открытый лист на три лошади для взимания бесплатных подвод в пределах Халхи. Он, по-видимому, мало думал о скорейшем исполнении поручения и, вместо того чтобы ехать навстречу через Алашань, поехал в Западную Халху. Окончив там свои частные дела, только в январе сего года явился в Цайдам, где уже экспедиции не было. Он попросил присоединиться к нашей партии, на что я изъявил согласие.
Лишь только мы стали выезжать на край города алашанского вана, как встретился с нами некто Санчжяй-ранчжямба, который познакомился со мною еще в передний путь. Это типичный вид алашанского дельца, питающегося за счет проходящих через город караванов. Он хорошо владеет китайским, тибетским и родным языком, знает несколько выражений и по-русски. Он побывал в разных местах Амдо и Китая, был также, по его словам, и в нашей белокаменной Москве, в чем, впрочем, можно очень сомневаться, так как на мои расспросы о столице не дал ни одного положительного ответа.
Верно только то, что он был в Забайкальской области, а также в Иркутске. Теперь он поселился в своем городе и имеет какую-то незначительную должность при дворе князя. Будучи человеком, можно сказать, мало состоятельным, он имеет недурную обстановку в своей квартире, будучи ламой, содержит какую-то подозрительную красивую женщину, одевается очень чисто и на дню меняет несколько костюмов.
Как только узнает от кого-нибудь о приближении каравана торговцев или богомольцев, сейчас же выезжает навстречу на хорошо убранной лошади. Если попадутся старые знакомые, он приветствует их с радостным лицом и уверяет, что, узнав о приближении своих старых знакомых, выехал навстречу в заботе о хорошем устройстве их в родном городе. Если же люди незнакомые, он и тут не теряется и, расспросив, из каких они мест, говорит, что знает и дружен с такими-то и такими-то лицами из их хошуна. Так как он замечательно помнит всех, то всегда попадается какой-нибудь общий знакомый. Слово за слово он становится человеком как бы давно знакомым и, въезжая в город, спрашивает, есть ли у них знакомые, куда бы они заехали.
В случае неимения знакомых он дружески указывает остановиться в такой-то фирме китайских торговцев, восхваляет ее и предлагает свои услуги проводить до нее. Здешние большие китайские фирмы имеют свободные помещения, нарочно устроенные для бесплатного проживания путешественников, поэтому Санчжяю в данном случае нет никакого труда устроить богомольцев, но он делает вид, что он заботится, едет вперед, вступает в переговоры с приказчиками и у ворот фирмы встречает караван, говоря, что с трудом нашел помещение. Эти квартиры, в сущности небольшие комнаты, содержатся весьма грязно, в них нет печей, огонь разводится на полу, дым выходит через двери и т. п. Только невзыскательный монгол может примириться с этим, и ему даже приятно развести огонек и погреть свои руки, как он это делает у себя в юрте.
Устроив таким образом путников, Санчжяй уходит и высказывает пожелание хорошо отдохнуть от дороги. Однако недолго продолжается его отсутствие: он приходит в день несколько раз. Осведомившись о том, что нужно приезжим, он предлагает купить у него, уверяя, что нигде в другом месте не найти. Хотят ли нанять верблюдов для дальнейшего пути – он к их услугам, запрашивает значительную цену и начинает сбрасывать. Наконец, сойдясь в цене, он заявляет, что верблюды его в степи и что он немедленно пошлет человека за ними, но так как его скот живет довольно далеко, то придется подождать дня два-три.
Затем он начинает уже подыскивать подрядчиков от себя, видя выгоду для себя даже в нескольких цинах с верблюда. Если же, к его несчастию, не находятся подрядчики или не соглашаются за известную плату, то Санчжяй не стыдится прийти к нанимателям и заявить, что сейчас прибыл от его скота человек и сообщил, что столько-то верблюдов отправили туда-то по казенной надобности и т. п., вследствие чего он, Санчжяй, не может выполнить своего условия, но приведет, если угодно, другого, с которым они могли бы заключить условие сами. После привода нового возчика он исчезает и является, когда вопрос решен, поздравляет с удачным наймом, восхваляет подрядчиков, заказывает поклоны свои знакомым и т. п. Между всем этим он деятельно ведет торговлю, не брезгая ничем. Покупает положительно все, лишь бы цена была невелика, и во всех случаях он умеет вести дело так, как бы он являлся покровителем и доброжелательным благодетелем путников, желающим принести им только пользу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});