Грегори уже располагал детальной информацией о распорядке дня Гитлера. Вставал фюрер в полдень, проводил совещание с подчиненными, выходил ненадолго погулять в сад рейхсканцелярии с одним из своих ближайших друзей, возвращался в бункер для овощной трапезы или чая с булочками, присутствующие при этом подвергались его бесконечным и занудным монологам о ситуации на фронтах, затем давал несколько аудиенций генералам, вернувшимся с фронта, или еще кому-нибудь, снова перекусывал и отправлялся на боковую, что случалось, как правило, около пяти утра.
Чтобы всегда быть при хозяине, Борман придерживался того же расписания. Таким образом, ему удавалось всегда быть в курсе последних новостей, а также либо предотвращать визиты нежелательных посетителей, либо высказывать фюреру свои критические замечания после их ухода. Он стал каналом и рупором последних высказываний и распоряжений своего хозяина и оформлял через штабных все в соответствующем порядке.
Появившись сразу перед полуднем в ставке, Коллер смог без промедления представить Грегори Борману. «Серый кардинал» Гитлера удостоил его холодным неулыбчивым взглядом и задал несколько вопросов. Грегори сказал, что до недавнего времени он выполнял личные поручения рейхсмаршала на Балканах, приобретая там антиквариат. Губы Бормана скривились в презрительную усмешку, и он процедил:
— Отличное времяпровождение, пока другие проливают кровь за Отечество! Ваш жирный разгильдяй-начальник, должно быть, уже утонул в том барахле, которое люди, подобные вам, для него наворовали.
Грегори уже собирался соответствующим образом объяснить наглецу, что его шеф как раз проливал кровь за Отечество, а… Но тут, получив предостерегающий тычок в спину от Коллера, смолчал, а скоро и узнал, что подобные оскорбления в адрес Геринга здесь были самым обычным делом.
Борман небрежным жестом отпустил их, Коллер отправился на полуденное заседание, а Грегори отыскал фон Белова, который тепло его приветствовал и показал все помещения его новой службы, разумеется, за исключением тех комнат, которые занимал фюрер.
Они недолго поговорили о войне. Грегори в душе обрадовался, когда фон Белов достал карту Западного фронта, на которой приблизительно были обозначены позиции союзных армий.
В начале февраля генерал Эйзенхауэр начал большое наступление, направленное на нижнее течение Рейна. На Крайнем Севере британцы и канадцы удачно освободили от немцев Рейхвальдский лес, однако ниже к югу американский бросок на Дюссельдорф был остановлен исключительно мужественными действиями генерала Шлемма. Кроме того, условия для наступления союзников были крайне неблагоприятными, поскольку дождь лил беспрестанно, танки и тягачи безнадежно вязли в слякоти, задерживая общий ход наступления по всему фронту. Рассматривая карту, фон Белов объяснил:
— Противник сосредоточивается в этом районе для следующего большого броска. Сегодня мы практически лишены данных воздушной разведки, но сотни офицеров и солдат, опрокинутых наступлением союзников и пробравшихся через линию фронта к нам, свидетельствуют об огромном скоплении в этом районе артиллерийских орудий и бронетехники. Я опасаюсь, что к концу месяца англичане пересекут Рейн в этом месте.
— Возможно, возможно, — задумчиво промолвил Грегори, но потом, как будто его осенило, выложил свой козырь:
— Но американцы это сделают быстрее тихоходных британцев. И будет это отнюдь не на этом участке, а дальше вниз, к югу от Кельна.
Этой информацией его снабдил Малаку, который колдовал над таблицами в Каринхолле, бормотал свои малопонятные заклинания и молился своему Князю Всего Сущего. Возможность использовать этот первый козырь появилась рановато, но Грегори было жаль упускать этот шанс.
Фон Белов воззрился на него в изумлении:
— Но дорогой мой, это же чепуха полнейшая. Да вы сами взгляните на карту. Армия генерала Паттона вот здесь, в центре, она слишком далеко отстоит от Рейна и слишком широко рассредоточена. То, о чем вы говорите, просто невозможно.
— Нет, отчего же, — настаивал Грегори. — Американцы перейдут Рейн к югу от Кельна в течение недели. Если бы не честно было делать ставки на заведомо известные результаты, я бы поставил сотню марок именно на такой исход.
— Мой Бог! Да вы, наверно, спятили, когда говорите об этом как о заведомо известном событии. Интересно, на чем же основывается эта ваша уверенность?
— На предсказании моего слуги, турка по национальности. Я его приобрел на Балканах, где путешествовал по поручению рейхсмаршала. Так вот он у меня, знаете ли, из колдунов и ясновидящих. Я не сомневаюсь, поскольку уже имел возможность самолично убедиться в его способностях: он правильно предсказал поражение британских парашютистов при Арнеме, потом Арденнское наступление и его провал, да мало ли чего он еще на моей памяти напророчил. Так что, вы как хотите, я же не сомневаюсь в том, что так оно и будет.
— Удивительно. А вот маги фюрера на такое не способны. Правда, иногда они кролика из цилиндра-таки вынимают. Когда фюрер надумал вызволить из плена Муссолини, то разведка наша не могла сказать, куда они его запрятали. Но один оккультист, который себя кличет Мастером Звездного Маятника, тот указал место. Проверили — так оно и есть, сидит, голубчик, под замком и в ус бритый не дует. Тогда Отто Скорцени слетал туда и вывез дуче к нам. Но это редкий случай, так они все больше попадают пальцем в небо или еще куда. Короче, на прошлой неделе фюрер двоих таких жуликов выгнал за то, что они ему наврали про грядущие события.
— Да, это так, они по большей части пройдохи и шарлатаны. Закавыка в том, что Малаку у меня из истинных оккультистов. Может, все дело в том, что он всегда бескорыстно предсказывает — вот звезды его и не обманывают. Как бы там ни было, если захотите узнать судьбу, то дайте мне знать.
В этот момент фон Белова позвали, а Грегори отправился в Министерство ВВС, где и пообедал с аппетитом и сознанием исполненного долга.
За несколько дней он перезнакомился со всеми коллегами по бункеру и приступил к исполнению своих обязанностей.
Через несколько дней Коллер послал Грегори с конфиденциальным документом к Герингу в Каринхолл. Это позволило Грегори доложить рейхсмаршалу о том, что он удовлетворительно устроился и сделал первый шаг в выполнении их плана, хотя о результатах судить пока трудно.
Когда Грегори вернулся в бункер, то обратил внимание, что все его обитатели выглядят очень озабоченными и хмурыми. Вдруг заметивший его появление фон Белов воскликнул:
— Дорогой Протце! Вы оказались правы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});