Читать интересную книгу Предначертание - Вадим Давыдов

— Погодите… Ро… Рюрик?! Но… Как?!?

— А я знаю? — усмехнулся Гурьев. — Первая жена, вторая жена… Ничего не известно. Известно только имя. И то, что светлый граф царствующего дома, Руэрг, Рюрик, Роуэрик, отбыл в Гардарику на работу – конунгом. А жену и сына взяли под свою опеку тамплиеры, которые переправили их с матерью в Англию, подальше от ищеек Рима, скорее всего. Как говорится, мальчик рос и развивался. А тамплиеры таили, хранили и опекали. Потом, четыре с хвостиком века спустя, тамплиеров перебили и поотлучали, их место заняли мальтийцы. Потом передушили мальтийцев, которые хранили тайну происхождения графов Роуэриков. Светлый граф. Не просто так себе граф, а светлый! Кстати, до шестнадцатого века они графами не прозывались – даже после отпадения англиканской церкви от Рима. Почему происхождение непременно следовало таить и хранить – я не понимаю. Тайна открывалась старшему сыну матерью или сестрой – по достижении последним двадцати одного года. Почему тайна сия непременно должна была через женскую линию передаваться, не знает никто, даже Брукс.

— Это ещё кто?!

— Это один восторженный дурень, который по сию пору воображает себя покровителем Роуэриков и наследником сразу тамплиеров и мальтийских рыцарей, британского филиала. К счастью, это его единственный пунктик, и в остальном он совершенно нормален. И даже больше того – крайне полезен.

— Невероятно, — произнёс на этот раз Осоргин, быстро осенив себя крестным знамением, после того, как Гурьев умолк. — Воистину неисповедимы пути Твои, Господи!

— Есть такое японское искусство составления комбинаций из цветов и растений, икэбана, — задумчиво произнёс Гурьев. — Вы, помнится, что-то там говорили о легитимности, Вадим Викентьевич? Так вот вам, пожалуйста, — Рюриковичи, Порфирогенеты, византийский престол. А сюда же ещё и Меровинги. Ничего себе букетик. Чем вам не легитимность, господин капитан?

— Невероятно, — Осоргин побледнел. — Господи, да что же это такое… Как же это может быть… Миледи… Мальчик… Подождите… Меровинги? При чём здесь Меровинги?

— Граф Роуэрик – прямой потомок Дагоберта Второго, последнего из по-настоящему правивших Меровингов. Потом, уже при Капетингах, кто-то из внуков Дагоберта, вероятнее всего – Хлотарь, стал основателем рода графов царствующего дома де Рюэргов.

— А Рюрик – родной правнук этого Дагоберта, — тихо добавил Матюшин. — Сын Хлотаря, графа Лиможского Руэрга… Де Рюэрга. Рюрика. Ого! Да-с. Кульбит, как вы, Яков Кириллыч, изволили выразиться!

— Так получается… Что же получается – наш Рюрик? Это… Они и наш… Наш… Тот самый? Наш Рюрик?!

— Да, — кивнул Матюшин.

— Так это что же… Миледи… Леди Рэйчел… И мальчик… Рюриковичи?!

— Именно, Вадим Викентьевич. Больше, как говорится, и хочется, да не бывает.

От Гурьева не ускользнула перемена, произошедшая с Матюшиным. Генерал замер на несколько секунд, потом явственно побледнел. И, хотя оцепенение его довольно быстро миновало, генерал с тех пор явно сидел как на иголках, борясь с труднопреодолимым желанием сказать нечто весьма, по его мнению, важное. Гурьев решил не торопить Матюшина и подождать, пока генерал сам «созреет» до того, чтобы выступить.

— Мистика какая-то!

— Так и я о том же, — Гурьев забросил ногу на ногу и сцепил пальцы в замок на колене. — А известно ли вам, господа, чьими родственниками считались Меровинги?

— Иисуса, — почти прошептал генерал. — Но это…

— Что?!? — Осоргин переводил выпученные глаза с Гурьева на Матюшина и обратно. — Боже мой, Николай Саулович, что вы такое сказали?!?

— Совершенно верно. И после известных событий семья, в сопровождении брата Иисуса, Иакова, и другого родственника, Иосифа, именуемого, кажется, Аримафейским, бежала в Галлию, тогда – римскую провинцию. Где и благополучно выжила и даже, кажется, расцвела. Каким уж образом там получился брачный союз, от которого произошёл легендарный Меровей, первый король франков – этого я не знаю. Сложно тогда было с документацией. А предки Меровея по отцовской линии происходят из династии Приамовой, что были царями Трои. И Приам, в свою очередь, ведёт свою родословную не к кому-нибудь там, а к самому Мельхиседеку. Как вам сюжет, господа?

— Семья?!? Вы сказали – семья?!

— Вы ведь не станете спорить, господа, с тем, что наследник Дома Давидова, рабби, законоучитель, был женат? Разумеется, он был женат. Я смею предположить, даже имел детей.

— Кто?!?

— Иисус, разрази вас гром, Вадим Викентьевич. Семьи были и у Иакова, и у Иосифа, в этом уж точно не приходится сомневаться. У евреев с этим дело всегда обстояло весьма однозначно.

— И… и на ком же… он… был… женат?!

— Кто? Иаков? Или Иосиф? Не имею ни малейшего представления.

— И… Иисус…

— Да что вы, Вадим Викентьевич? Кто же может знать такое? Есть – вернее, было – мнение, что на Марии из Магдалы, дочери первосвященника Финееса из Магдалы. На Марии Магдалине.

— На… блуднице?!? — взревел, вскакивая, Осоргин.

— Ох, да перестаньте, Вадим Викентьевич, — поморщился Гурьев. — Какая там ещё блудница?! Святая равноопостольная – только вдумайтесь, равноопостольная! — Мария Магдалина, Мария Морская, просветительница Галлии, покровительница моряков и мудрецов, в честь которой было выстроено несметное количество храмов – блудница?! Вы Евангелие давно читали, Вадим Викентьевич? Так я вам на память процитирую: Иоанн, одиннадцать-два, — Мария была та, что помазала его миром и отёрла ноги его волосами своими.

— Так ведь… Оттого, что… Грешница…

— Что ещё за грешница, Бог с вами, Вадим Викентьевич. В оригинале написано не «грешница», а «нечистая». Нечистая – это «нида», означает женщину, которая не прошла очищения после периодов в миквэ, ритуальном бассейне, или носящую ребёнка.

— Яков… Кириллович…

— Сколько лет уже «Яков Кириллович». Вы ещё поинтересуйтесь, откуда я это знаю. Слушайте, господа русские люди, очухаетесь вы когда-нибудь от этого мистико-магического угара или нет?! Невозможно с вами дела иметь просто. Давайте сейчас ещё примемся обсуждать пакибытийную церковь Грааля, она же Иосифа Сладчайшего, благо и апостол у нас имеется – небезызвестный вам, Вадим Викентьевич, мистер Брукс. Те же яйца, вид сбоку. Первоисточники надо читать, первоисточники, понимаете?! Там всё написано. Написано, что так фамильярничать с мужчиной имела право единственно и только законная супруга. О чём и сказано в трактате «Нашим», точную цитату приводить не буду, поскольку… Всё равно проверить не сможете, придётся на слово поверить. Это не относится к следуемой вами традиции.

— А к какой относится? — осторожно спросил Матюшин.

— К раввинистической, — усмехнулся Гурьев, отметив, как подпрыгнул на стуле генерал и как встопорщились его начинающие седеть усы. — И не смотрите на меня так, потому что без этого знания я бы сейчас тут не находился. Вернёмся к этому чуть позже. А есть ещё апокрифическое Евангелие от Филиппа, где прямо сказано, что ученики ревновали Иисуса к его жене, на что он им отвечал – велико таинство супружества, и без него не было бы мира. Вы что же, думаете, что только четверо из апостолов оставили записи и воспоминания? А остальные восемь чем занимались? Или вы верите, что злоба дня не довлела над участниками Первого собора, решавшего, только в пятом веке, кстати, какие тексты войдут в Новый Завет? Ну, так вы, Вадим Викентьевич, повоевав и повидав с Ваше, должны были бы уже и повзрослеть хотя бы немного!

— Царская Кровь… — пробормотал дрожащим голосом Осоргин и снова перекрестился. — Вот оно что. Царская Кровь!

— Похоже на то, — снова усмехнулся Гурьев. — Именно это важно, Вадим Викентьевич. Только это, на самом-то деле, и важно. Династия с настоящими правами.

— А ведь и не случайно, выходит, не гонялись Рюриковичи за невестами европейскими… На своих женились…

— Вы правы, Вадим Викентьевич. Абсолютно правы. Именно так. Потому что священнее этой крови нет ничего. И любому, кому достаётся хоть капля её, достаётся и силы. Наоборот всё происходило! Взять хотя бы Анну Ярославну. Капеты ведь хотели непременно легитимность своего престолонаследия утвердить. И для того взять в жёны ту, в чьих жилах – кровь истинно Царская.

— Что же получается? Получается, что Рюрик – это?!. И Рюриковичи… Господи Боже, да это же и произнести-то вслух невозможно!!!

— Что же вас так невероятно пугает, господа? — прищурился Гурьев.

— Меня кое-что на самом деле пугает, — тихо проговорил Матюшин. — И не генеалогические истоки Рюриковичей, как вам, Яков Кириллович, могло бы показаться. Простите, если я что-то странное вас сейчас спрошу.

— А я вам прежде вашего вопроса отвечу. Да, моя мать – еврейка. Собственно, нового тут ничего нет, если только Вадим Викентьевич об этом факте каким-нибудь образом не умолчал, посчитав его незначительным. А, господин капитан?