За спиной раздавался плеск и довольные охи-вздохи Атлики.
– Только не слишком долго, – не выдержал гном. – Быстрее надо… нам ещё идти и идти, до самого рассвета. Там будет укрытие.
Призыв его, однако, пропал втуне. Атлика не успокоилась, пока не отстирала одежду.
…Луна уже одолела изрядную часть своей всегдашнем ночной троны, когда кое-как приведший себя в порядок маленький отряд изготовился выступить дальше. Прадд принёс каких-то трав, их бросили в костёр, одежду подвесили в дым, изгоняя мерзкий запах.
– Теперь главное – ноги в руки, – поучал всех гном, хотя его об этом никто не просил. – Отмылись-отчистились, дерь… ну, этим самым не воняем – так что пошли!
Оставив позади исходящую по ночному времени паром купель, они вновь углубились в лес. Гном вёл их всё выше и выше, по длинному-длинному, кажущемуся бесконечным склону. Под ногами не обнаруживалось и малейшего подобия троны.
– Эх, и наследим же! – услыхал Фесс бормотание Правда у себя за спиной.
…Остановились они при первых лучах зари. Все валились с ног от усталости.
– Привал! – осипшим голосом объявил Сугутор. – Все, считай, почти дошли. Торная дорога кончается. Теперь будем по камням скакать.
Густо заросший склон уводил дальше на восток, однако Сугутор уверенно взял левее, принявшись спускаться в узкую ложбину с крутыми, почти что отвесными скатами. Здесь идти стало совсем трудно, через заросли приходилось едва ли не прорубаться.
– Тут и остановимся, – отдуваясь, сказал гном, – Переждём… до полудня. Отцам-экзекуторам по такой крепи нас все равно не достать. Верхами тут не пробьёшься, а тропы один я знаю.
– Сладко поёшь, – проворчал орк. – Говор-рю ж тебе – не хвались, покуда в Нар-рне не окажешься!
– Окажешься, окажешься, – самоуверенно заявил гном.
Фесс привалился спиной к еловому стволу и с наслаждением закрыл глаза. Ему по-прежнему не слишком верилось в такое везение, но… не буди лихо, пока спит тихо, не накликай беду неверием в удачу!
Тянуло в сон; посидев немного, Неясыть поднялся. Спать будем после, в Нарне, если там всё и в самом деле так, как описывает Сугутор.
Гном тем временем раскрыл свой мешок.
– Перекусим, чем ещё осталось, – позвал он остальных.
– Мы… – начала было Атлика, и в тот же миг Фесс одним броском опрокинул её наземь, накрыв собственным телом.
Кто-то резко свистнул – совсем рядом, в чаще. И тотчас же невидимая засада засвистела, заорала, заулюлюкала.
Со всех сторон густо полетели стрелы, Хлопали спущенные тетивы арбалетов, раздавались звучные команды вроде «Заходи слева!»; маленький отряд оказался в самом центре западни.
– К оружию! – взревел Прадд – смертоносный веер стрел каким-то чудом не задел громадного орка. Сугутору повезло меньше – пущенный в упор короткий и толстый болт пробил кольчугу, засев в левом плече гнома.
– Именем Святой Инквизиции! Всем бросить оружие и сдаться! – проревел чей-то голос из зарослей. – Некромант Неясыть, любое волшебство будет расценено…
Фесс не колебался ни мгновения. Боевое заклятие сплеталось само собой, боевая ярость вновь ожила в груди, и одновременно он вместо вполне естественного страха ощутил какое-то дикое, первобытное чувство полной, ничем не ограниченной свободы. Свободы убивать.
Он не выкрикивал высокопарных и глупых слов. Тьма подступила совсем-совсем близко, искательно заглядывая в глаза, словно спрашивая – ну теперь-то ты мой? Или всё ещё нет? «Нет, – ответил он незримой собеседнице. – Ты получишь меня, как и всех, но – не сегодня, Во всяком случае, я постараюсь, чтобы этого не случилось».
Боевые заклятия некромантов отличались изощрённостью. Это вам не примитивный огненный шар-файербол, излюбленное оружие служителей пламени. Некромантия, обращённая к самой тонкой и таинственной из всех мистерий человеческой жизни, имела свои средства и методы.
Правда, приходилось мириться с медлительностью таких вот заклятий. Они требовали подготовки, амулетов, гримуаров, редких ингредиентов, сложных геометрических построений – этим хорошо заниматься при осадах, но не когда внезапно оказался с глазу на глаз с врагом.
Вспарываемый стрелами воздух над головой Неясыть ощущал словно собственную пронзаемую плоть. Гнев придал силы, Фесс вскинул посох, словно арбалет, чувствуя, как дрожит от сдерживаемой пока ещё силы чёрное древко. Мощь магии послушно обретала форму, позволявшую терзать если не души (сплести такое заклинание просто не хватило бы времени), то хотя бы плоть.
С округлого каменного навершия чёрного посоха одна за другой срывались стремительные кружащиеся тени, серые, словно предвечерний сумрак. Отдалённо напоминая не то звериные, не то человеческие черепа, они закружились в безумной пляске, волоча за собой длинные шлейфы сероватого дыма.
Земля полна мертвецами. Где теперь густые леса, некогда шумели многолюдные города. По непроходимым ныне чащобам тянулись дороги и тракты; стояли постоялые дворы, храмы и – кладбища, Конечно, Фесс и не думал о том, чтобы вызвать неупокоенных – для этого его Силе нужно было зацепиться хоть за что-то материальное. Материального ничего не нашлось – но призраки, ужас, на века переживший тех, кто его испытал в свой последний час, – этот ужас всё ещё жил. И он охотно ответил на призыв.
Мгновение спустя из зарослей раздались отчаянные вопли. Призрачные зубы впились в незащищённую холодным железом плоть. Фесс живо представил себе, как стрелки роняют свои арбалеты, падают, отчаянно катаясь по земле в тщетных усилиях отодрать от себя намертво впившихся невидимых тварей.
Отцы-экзекуторы не замедлили с ответом – видно, имели время приготовиться. Их удар был страшен – Фессу он показался слепяще-белым вихрем, огненным плащом, скрывавшим совершенно ужасную и смертельно враждебную некромантии сущность. Неясыть ощущал колебания земли под шагами созданного волшебством инквизиторов существа.
Под ним отчаянно затрепыхалась Атлика, охваченная слепым ужасом. Этот ужас удесятерил её силы, она играючи отбросила Фесса в сторону, слепо метнулась вперёд…
Фесс уронил голову в ладони, заскрежетал зубами. Погибла, дурочка… Чувствуя, что ещё немного – и его собственные глаза лопнут, не выдерживая напряжения борющихся воль, он всё же заставил себя влить ещё толику Силы в начавшее слабеть заклятие, подгоняя своих серых коршунов дальше и дальше, туда, за линию солдат, стрелков Лесных Кантонов, туда, где стояли сами отцы-экзекуторы, очевидно, чувствуя себя в полной безопасности.
Неясыть трясся, как в жестокой лихорадке, – несущийся сквозь него водопад свирепой Силы мял и рвал каждый фибр его собственной души – освободив древний страх, он должен был сейчас поддерживать его и питать каждый миг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});