— Куда путь держим? — спросил Мак, вжимая педаль газа. Дворники методично счищали снег, который таял, улетая на дорогу, блестевшую в свете фар.
— Плевать, куда, — ответил Мэл, глядя в окно.
— Скажи хоть, почему?
— Отвали.
— Значит, у вас что-то было?
— Было, да сплыло.
— Она горячая штучка или как?
— Холодная.
— Тю-ю. Я люблю, когда кровать раскаляется и до утра не остывает.
— Люби.
Машина свернула с проспекта на автостраду.
— Зря Ляпе по мордасу съездил. Он-то ни при чём.
— Зря, — согласился Мэл. — Чуть-чуть не дошел, а он под руку попался.
— А кто причём? — тут же влез Мак.
— Отвянь.
— Нет уж, предупреди заранее, чего ждать, чтобы я знал, из какого г*вна тебя вызволять.
— Тебя не просили.
Через минуту:
— Ладно, спасибо, Мак.
— Проехали. Хотя ты прилично набрался. В следующий раз зови для компании меня или Дэна.
— Хорошо.
— Тебе светит первый ряд на пересдачах у хромого.
Мэл скривился, будто съел хины, но промолчал.
— И будешь махать веником в спортзалах.
— Помашу, на гимнасток погляжу.
— О, я бы тоже не отказался! Батя как?
— Батя никак. Вернее, даже очень как. Но я пока не сказал спасибо, потому что не уверен, что это подходящее слово.
Раздалась телефонная трель.
— Оп-па, — сказал Мэл, поглядев на экран. — Твоя краля звонит. Язва редкостная.
— Конкретизируй, какая.
— Та, которую на прошлой неделе зажимал в раздевалке после тренировки.
— Афка, что ли? Знатно её потискал, но потом она оплеуху закатила — полдня челюсть ломило.
— Что ей нужно, на ночь глядя? — спросил задумчиво Мэл, смотря на мигающий значок входящего вызова.
— Пожелать спокойной ночи?
— Ага, чтобы я до утра не уснул. Спасибо, хватило по уши. Да отключишься ты или нет?
— Боишься?
— Вот еще, — фыркнул Мэл и нажал на соединение. — Ну? — спросил грубо и вдруг подобрался, сжав свободную руку в кулак.
Телефон закурлыкал женским голосом.
— С чего ты взяла? — ответил Мэл. — И не собирался.
Трубка замолчала, но он не спешил отключаться и, замерев, слушал тишину. В телефоне снова заговорили, и Мэл, закрыв глаза, обессилено откинулся на спинку сиденья, точно каждое слово резало по живому.
— Мне по фигу, — сказал. — Делай, что хочешь.
Выслушав очередное объяснение, ответил звеняще:
— Стало быть, за него просишь…
Трубка горячо запротестовала.
— Я не дебил, чтобы из-за какой-то бабы рушить жизнь. Баб много, а жизнь одна.
Рассоединившись, он швырнул телефон на панель, но тут же схватил и удалил номер из списка.
— На Афку не похоже, — заметил Мак, взглянув искоса на друга. — Она орет громко.
— Разворачивайся, — приказал Мэл.
— Куда? Мы же собрались обкатать мою новую лапочку…
— Давай в "Вулкано". На всю ночь.
— Уау! Вот это мне нравится, — воскликнул Мак, эффектно выруливая на встречную полосу и вклиниваясь в поток машин. — Выпивка, танцы, девочки — самые лучшие в городе.
— Самые лучшие, — пробормотал Мэл, взглянув сердито на телефон, а потом решительно засунул его в карман куртки.
На другом конце города последний абонент Мэла вывел дрожащими пальцами номер на экране и подтвердил "да" на высветившийся вопрос: "удалить номер из списка контактов?"
Неизвестно, грыз ли абонент полночи ногти в расстройстве или злился на себя, на твердолобого Мэла и на дурацкие стечения обстоятельств. А может, он уснул через пять минут крепким сном, попустительски наплевав на подготовку к завтрашнему экзамену, потому что вымотался морально и физически.
Возобновившийся снег укрывал ночной город белым покрывалом.
13.1
С утра соседи словно сговорились и встали спозаранку, образовав давку у раковины и очередь в душ. Наверное, девушек и Капу нервировал предстоящий экзамен, заставивший продрать глаза раньше обычного, в то время как меня нервировали скопом: встреча с посредником, экзамен по символистике, телефонный разговор с Мэлом плюс размолвка в целом. От переизбытка нервозности недолго заработать суицидальную депрессию, поэтому я расположила приоритеты в порядке убывания важности, а именно: задвинула на задний план проблемы с бывшим парнем и встречу с профессором, чтобы без помех подготовиться к предстоящему сражению деловых интересов.
Вернув Аффе телефон, я открыла рот, чтобы попросить прощения за звонок без разрешения, но девушка опередила, извинившись.
— За что?
— За то, что удрала вчера, не сказав ни слова, ни полслова, а ты ждала.
— Разве ж тебя дождешься, если в гости пришел парень? — поддела я беззлобно, и соседка смущенно отвела глаза. — Надеюсь, не поругались?
— Нет, — улыбнулась она. — Пожелали друг другу удачи на экзамене.
Ну да, так мы и поверили, что невинные детки пожелали успехов в учебе и разошлись каждый в свою сторону.
Я не стала мазаться духами, чтобы трансформировавшийся запах не выдал с потрохами мой мандраж. Перед уходом перепроверила наличие копии заключения в сумке и побежала в институт, но бег замедлился рыхлым снегом, укрывшим дорожки. Дни начали прибывать: чернота утреннего неба приобрела прозрачность, точно на акварельный лист капнули воды и размазали густоту кисточкой.
Воздушный поцелуй возвестил Монтеморта, стерегущего пустой холл, о моем приходе. Сегодня у стража настроение было не ахти, и он, просканировав меня красными угольками, сложил голову на лапы, отказываясь стучать в ответ хвостом. Ну и ладно, мы не в обиде. У нас тоже бывают плохие моменты в жизни. Наверное, у Моньки несварение из-за ржавых шурупов и гнутых гвоздей.
Оглядевшись по сторонам — чтобы никто не увидел и не подумал, будто я безмозглая девица, верящая в дурацкие легенды — забралась на постамент у святого Списуила и потерла задранную пятку статуи, навощенную до блеска сотнями студенческих рук. Мне должно повезти на экзамене, мне обязательно повезет, — повторила трижды, закрыв глаза. День пройдет на ура.
Как и следовало ожидать, рыжий завтракал за столом, тесно заставленным тарелками. Я невольно позавидовала парню, уплетавшему манник с клубничным джемом. Зависть вызвало не разнообразное меню Алесса, а способность его желудка воспринимать и усваивать пищу в ответственный экзаменационный день. Мало того, что от волнения у меня напрочь пропал аппетит, при взгляде на тарелочное пиршество к горлу подступила тошнота.
Деловое сражение стартовало.
— Привет, — уселась я напротив парня.
— Привет, — сказал он, отправив в рот полную ложку. Я сглотнула, пытаясь подавить приступ тошноты.
— Взгляни, — протянула копию заключения экспертизы.
Алесс неторопливо вытер руки салфеткой и, взяв предложенный лист, изучил содержание отпечатанных строчек. Затаив дыхание, я поедала глазами невозмутимое лицо парня в ожидании, что он воскликнет: "Что я вижу? Неужели тот самый знаменитый трезубец? Как тебе удалось найти его и уговорить?". Однако Алесс не вскочил и не стал размахивать руками. Он свернул листок и вложил в карман брюк.
— Поглядим, оценим, — сказал, взявшись за ложку.
— Насколько затянется оценивание? — заерзала я на стуле.
— Что, время поджимает?
Черт, наверное, спалилась. Сейчас парень без труда вычислит, что я сгораю от нетерпения и прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы не раскачиваться на задних ножках, нервно барабаня пальцами по столу.
— Вовсе нет, — пожала я равнодушно плечами. — Стою на перепутье, потому что наклевывается другой клиент, так что поторопись.
Жалко, столовую не оборудовали зеркалами. Неизвестно, получился ли блеф, или на моем лице отобразилось реальное состояние дел. Остается надеяться, что вид достаточно самоуверенный и хамоватый.
Алесс потер веснушчатую переносицу:
— Покажу нужным людям, они проверят и оценят.