Читать интересную книгу Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

Сама армия также подверглась реформированию. Давид при проведении военных операций основную ставку делал на действие пехоты, что даже по тем вре­менам было глубоким анахронизмом. Соломон, ломая устоявшиеся традиции, создал мощный конный корпус, состоявший из четырнадцати тысяч боевых колесниц. Он модернизировал также армейские обозы, введя в них повозки и конные упряжки. Кроме того, он постро­ил в ряде израильских городов конюшни. Самые боль­шие из них находились в Мегиддо (город, расположен­ный неподалеку от реки Киссон на севере Ханаана).

В 1925 году американская археологическая экспе­диция обнаружила в долине Изреель развалины горо­да Мегиддо. Этот город имел огромное стратегическое значение, поскольку защищал северные рубежи долины, через которые проходил торговый путь из Азии в Еги­пет. Давид и Соломон превратили Мегиддо в сильную крепость, но сам город существовал, начиная с III тыся­челетия до н. э. Среди руин были обнаружены постро­енные царем Соломоном конюшни на четыреста пять­десят лошадей. Они были расположены вокруг большой площадки, где, по всей видимости, объезжали и поили лошадей и где, возможно, происходили конские ярмар­ки. В 3 Цар. (10: 28,29) говорится: «Коней же царю Со­ломону приводили из Египта и из Кувы; царские купцы покупали их из Кувы за деньги. Колесница из Египта по­лучаема и доставляема была за шестьсот сиклей серебра, а конь за сто пятьдесят. Таким же образом они руками своими доставляли все это царям Хеттейским и царям Арамейским». «Царские купцы» являлись посредника­ми в торговле между азиатскими царствами и Египтом: они покупали коней в Киликии (область в Малой Азии) и продавали их в Египет, откуда в свою очередь вывози­ли колесницы. Ярмарка в Мегиддо была перевалочным пунктом, где могли встречаться торговцы из разных стран и устраивать свои торговые операции.

Особо дружеские отношения связывали Соломона с царем финикийского Тира — Хирамом. Финикийцы доставляли израильтянам кедровые и кипарисовые деревья для проведения строительных работ в обмен на пшеницу и оливковое масло. Бригады финикийс­ких ремесленников за плату работали на израильских стройках. В горах у Соломона работало 80 ООО камено– секов и 70 ООО грузчиков, за которыми присматривало 3300 надсмотрщиков. Царь повелел привозить только большие и хорошо обработанные камни. «Обтесыва­ли же их работники Соломоновы и работники Хира– мовы и Гивлитяне, и приготовляли дерева и камни для строения дома

note 21

» (3 Цар. 5:18).

Без помощи царя Хирама немыслимо было бы и строительство легендарного храма Соломона. В Биб­лии дано достаточно конкретное его описание. Храм стоял на подиуме и представлял собой прямоугольную конструкцию с размерами 25 на 50 метров при высоте около 15 и толщине стен до 6 метров. Внутри он со­стоял из трех частей, расположенных на единой оси. Такая схема храма известна в Палестине с середины

II тысячелетия до н. э. и может считаться традицион­ной для ханаанейской, а далее и финикийской архи­тектуры. Археолог А Мазар, проведя исчерпывающий анализ библейского текста, особо подчеркнул преемс­твенность древнеханаанских строительных традиций при возведении храма. Даже толщина его стен была такой же, как у более древнего храма в Сихеме. По об­щим же размерам храм Соломона превышал извест­ные образцы как ханаанейской, так и финикийской храмовой архитектуры. Интерьер, согласно библейс­кому описанию, состоял из портика, святилища и дави– ра — помещения для священных предметов. При этом давир не был отделен стеной от святилища, для него предполагался занавес или деревянная перегородка. Кроме того, он находился на более высоком уровне, и к нему вело несколько ступеней. По продольным сторонам храма располагались трехэтажные вспомо­гательные помещения, которые, по мнению археоло­га К. Кеньон, могли служить царской сокровищницей и одновременно являлись дополнительной к стенам главного зала опорой. Перед храмом же — по всей его ширине — был сооружен притвор шириной 5 метров.

Появление подобного плана храмовых сооруже­ний исследователи связывают с постройками II тыся­челетия до н. э. в Ханаане и Северной Сирии. А Мазар указывает на безусловные прототипы Соломонова храма в Эбле (территория Сирии, к северу от Дамас­ка), Мегиддо, Сихеме. Он же справедливо указывает, что зафиксированное Библией широкое применение при возведении храма ввозного кедрового дерева со­ответствует употреблению того же материала созда­телями ханаанейских и филистимлянских храмов. И там, и тут щедро применялось золото, прежде всего для облицовки — поверх кедрового дерева — внутрен­них помещений храма, обкладки деревянного алтаря, а также для производства многочисленных культовых принадлежностей, необходимых для богослужений, таких как ритуальный стол, светильники, блюда, чаши, кадильницы и т.д.

Ковчег завета был помещен внутрь давира. Его защи­щали с флангов два херувима с распростертыми крыль­ями. Они были вырезаны из масличного дерева и обло­жены золотом. Херувимы были подобны сфинксу: они имели туловище льва или быка, крылья орла и голову человека. Этот орнаментальный мотив, по определению А Мазара, подобно прочим украшениям храма — дере­вянным, каменным, золотым, медным, костяным — та­ким, как орнаментальные решетки, плоды и цветы, цепи, бордюры, изображения фантастических и реальных жи­вотных, людей, деревьев, был широко распространен в искусстве ханаанеян, финикийцев и сирийцев бронзово­го и железного веков. Несомненно присутствовала здесь и знаменитая финикийская резьба по слоновой кости.

Две орнаментированные медные колонны — Иа– хин и Воаз, — стоявшие у фасада Соломонова храма, были, вероятно, чисто декоративны. Изготовление этих крупных медных изделий Библия связывает с мастером Хирамом из Тира (тезкой тирского царя), который «владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди. И пришел он к царю Соломону и производил у него всякие работы» (3 Цар. 7:14). Это служит еще одним подтверждением тесных связей евреев с финикийскими ремесленными центра­ми, славившимися, помимо прочего, медными издели­ями. Целый ряд последних перечислен в библейском описании храма и дворца Соломона (еще одного его «детища») — подставки для ритуальных чаш с боль­шими колесами, украшенные изображениями львов, волов и херувимов, умывальники, лопатки, декоратив­ные изображения фруктов и, наконец, «литое медное море» — большой круглый бассейн диаметром около 5 и глубиной около 2,5 метра с рельефным орнаментом, стоящий на 12 фигурах волов. Подчеркнем, что все эти данные, касающиеся Соломонова храма в Иерусалиме, как общие его параметры, так и детали, переданы биб­лейским текстом. Но сам храм так и не раскопан и, бо­лее того, для раскопок при нынешних условиях недо­ступен. Это связано со специфическими трудностями археологических исследований в древних городах, где важнейшие памятники перекрыты не менее важными, принадлежащими последующим периодам. Предпола­гается только, что на месте Соломонова храма стоит мусульманская мечеть Харам эс-Шериф.

История со строительством храма нам интересна, в первую очередь, потому, что служит очевидным доказа­тельством вовлеченности Израиля в орбиту экономичес­кой политики и хозяйственной деятельности Финикии. К Кеньон вообще считает, что «храм носил полностью финикийский характер». О тесных связях между двумя странами говорит и одна не совсем обычная сделка, о которой рассказывает Библия. Соломон взял взаймы у Хирама сто двадцать талантов золота и отдал ему в залог двадцать городов в земле Галилейской. Правда, эта сдел­ка явно не устроила тирского царя. «И вышел Хирам из Тира посмотреть города, которые ему дал Соломон, и они не понравились ему. И сказал он: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» (3 Цар. 9: 12,13). В этих словах звучит явная обида, финикиец рассчитывал на большее и потому не мог скрыть своего разочарова­ния. Вполне возможно, что эта история стала причи­ной конфликта между Израилем и Финикией, поскольку буквально тут же сообщается, что тесть Соломона, царь Египетский, сжег город Газер, а всех Хананеев, живших в этом городе, побил. Напомним, что ханаане — это са­моназвание финикийцев, поэтому набег египтян можно назвать своеобразной «акцией устрашения» для Хира­ма и его подданных. Фараон продемонстрировал свою полную поддержку политики израильтян в Ханаане, и Хирам счел более благоразумным не раздувать огонь неудовольствия. Более того, он послал на корабле своих мореходов, которые вместе с подданными Соломона от­правились в страну Офир и, как говорит Библия, «взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов и привезли царю Соломон» (3 Цар. 9:28). Думается, что это была обычная военная экспедиция, доход от которой пошел исключительно в казну Израиля.