Г А Й
Глава 23. Волшебные часы.
Проснулась она в маленькой гостевой комнате «часовни». Здесь то и дело ночевал кто-нибудь из приятелей Мартина. Впрочем, гостиная Кейнов тоже нередко превращалась в спальню. Иногда Мартин уступал кому-нибудь свою комнату и ночевал в мастерской.
Сегодня гостей тоже хватало — судя по звукам, которые доносились снизу. Илана улыбнулась, услышав знакомые голоса. Давно они тут все не собирались — Мартин готовился к выставке. А сегодня планировали отпраздновать открытие…
— Проснулась, — удовлетворённо констатировала госпожа Гертруда, входя в комнату с кружкой дымящегося отвара. Сразу запахло мёдом и какими-то травами. — Ну-ка выпей… Как ты себя чувствуешь?
— Отлично.
Если Илана и соврала, то совсем чуть-чуть. Она больше не ощущала ни тяжести во всём теле, ни выматывающей слабости. В пляс бы она сейчас, конечно, не пустилась, но оставаться в постели не было ни малейшего желания.
— Тётушка Гертруда, а сколько сейчас времени?
— Почти девять. Ты проспала целых семь часов. Твоя бабушка ушла совсем недавно. Решили не тормошить тебя и оставить здесь до утра, а она пошла ночевать домой. Говорит, лучше не оставлять дом надолго. Тем более ночью. В городе неспокойно… Есть хочешь?
— Как стая волков!
— Сейчас принесу. Пока они там всё не смели…
— Не надо. Я пойду в гостиную, — Илана вылезла из-под одеяла и принялась натягивать джинсы. — Честное слово, я прекрасно себя чувствую!
Госпожа Гертруда посмотрела на неё с сомнением, но спорить не стала.
— … улетела на Авалон! — донеслось до Иланы, когда она спускалась по шаткой деревянной лестнице на первый этаж. — Она не знала…
Полоска яркого света, протянувшаяся от приоткрытой двери гостиной к нижней ступеньке, словно приглашала войти, и сердце девочки неожиданно пронзила острая тоска. Откуда это странное чувство, что она здесь в последний раз? Что больше она уже никогда не спустится по этой скрипучей лестнице, вдыхая запах старого дерева и масляных красок…
— Ну да, не знала! — вскинулась Таня Коэн. — Лидди, да это же старый финт ушами, который обожали ещё правители матушки-Земли! Уехать и сделать вид, будто понятия не имел, что творится в стране… Кстати, по-моему, ей всё равно, что тут творится.
— Это точно, — согласился Джереми. — А парламенту давно уже плевать на эту кукольную королеву. И на её указы. Верхняя палата уже всё контролирует, в том числе полицию и армию! Да ещё и с этими психами-ортодоксами спелись. Вот увидите — на выборах победят чистильщики. Тогда тут совсем будет невозможно жить!
— Судя по всему, уже невозможно, — тихо произнёс Мартин.
Илана заметила, что его негромкий глуховатый голос никогда не тонет даже в самом шумном споре. Он словно раздвигает другие голоса и звучит среди них, как единственная верная нота среди нестройных аккордов.
Появление Иланы всех обрадовало. Её тут же усадили за стол, придвинув к ней поближе мясной салат и пирожки с грибами. Здесь знали, что она любит больше всего. Сегодня эта мысль причиняла ей почти физическую боль. Всё когда-нибудь кончается. Не надо об этом думать…
— Видишь, Мартин, с ней всё в порядке! — весело сказала Лидия. — Аппетит нормальный. В этом возрасте силы восстанавливаются быстро.
— Сомневаюсь, что они у неё восстановились полностью, — отозвался художник.
— Тебе сейчас лучше не утомляться, — обратился он к Илане. — И вообще… Будь осторожней.
Он не знал, что именно она сделала. Но он знал, что ЭТО сделала она.
По 7-му каналу передали, что полицейский, сидевший в машине, на которую рухнул столб, через два часа скончался, не приходя в сознание. Пострадали ещё двое полицейских и трое водителей «уборщиков», но за их жизнь можно было не опасаться. Досталось и правоверным. Нескольких задело рекламным щитом. Возглавлявший это блеющее стадо пастор Алексикакис получил лёгкое сотрясение мозга. Его соратники отделались синяками и испугом.
— Сами же верещали — "возмездие, возмездие!" — смеялся Джереми. — "Господь покарает"… Вот он и покарал, кого следовало. Уж он-то знает, что делает. Что они на это скажут?
— Они найдут, что сказать, — заверил его Ганс. — Демагоги…
Его волнистые волосы сияли при электрическом свете, как начищенная бронза.
— Этот цвет идёт тебе больше всего, — отметила Илана.
— Ещё бы! — фыркнула Таня. — Это же его собственный. Ганс, ради всего святого, оставайся самим собой. Хватит рядиться под водяных богов и огненных демонов.
— Вот именно, — поддержала её Илана. — Ты и так похож на толкиеновского эльфа.
— Опасное сходство, — усмехнулся Ганс. — Люди, которые пытались уничтожить такую выставку, вполне могут и Толкиена запретить. Не удивлюсь, если завтра начнут сжигать его книги на площади.
— По-моему, ты слишком засиделся на философском, — поддел его Джек. — В последнее время от тебя только и слышишь что мрачные прогнозы.
Однако вскоре даже насмешливый Джек был вынужден признать, что Ганс Фишер не такой уж и плохой прогнозист. По 2-му каналу целый час выступал первосвященник Джулиус Раффинади. Он очень долго и убедительно говорил о происках Сатаны, который привёл на площадь незримое полчище бесов, дабы защитить своих приспешников. И стоит ли удивляться, что по городу гуляет нечистая сила, если нечестивцам разрешено демонстрировать на главной площади свою богомерзкую мазню. Один из этих приспешников дьявола даже носит имя первого в истории человечества братоубийцы. Сколько уже лет он смущает души людей своими нездоровыми фантазиями.
— Его святейшество считает, что моя фамилия — английская форма имени Каин, — сказал Мартин. — На самом деле Кейн — валлийское имя. Означает "красивый, прекрасный". Мне это, конечно, не подходит, но в нашем роду были и красивые люди…
— Зато это подходит твоим картинам! — со свойственной ей экзальтацией воскликнула Лидия. — Кажется, на валлийском говорило какое-то кельтское племя?
— Да. Среди моих предков были кельты.
— Друиды, наверное, — улыбнулся Джек. — У тебя же всё такое…загадочное. Исполненное тайного смысла. Кажется, что у каждого цветка и дерева есть душа…
— Неплохо для закоренелого материалиста, — съязвила Таня.
— …а звери смотрят человеческими глазами, — пропустив шпильку мимо ушей, продолжал физик. — Они гораздо одухотворённей некоторых людей.
— И некоторых людей это раздражает, — подхватила Лидия. — Ты нарушаешь иерархию, якобы установленную Богом. Человек выше животного. Мужчина выше женщины. А твои женщины… Они слишком нуминозны. И вообще… Боги, люди, звери… Ты всех ставишь на одну ступеньку…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});