Дворцовый церемониал… Встреча с сыном (по рисунку Врубеля)… Итальянская опера… Отвержение света… Ссора с Вронским…
Станция Обираловка. Моя казнящая совесть — станционный мужик-обходчик…
До последней сцены спектакль шел хорошо. На нерве. Все танцевали лучше, чем на репетициях. Остался только финал. Я — одна. Предсмертный монолог. Теперь все — на мне. Все дело — за мной. Надо собрать все силы. Как проведу эпилог, так и решится судьба спектакля…
Стробоскопы.
«…А в домах все люди, люди… Сколько их, конца нет, и все ненавидят друг друга. Зачем эти церкви, этот звон?.. Все неправда, все ложь, все обман, все зло. Где я? Что я делаю? Зачем? Господи, прости мне…»
Крестное знамение.
Я валюсь на колени.
Протуберанец прожектора паровоза. Уходящие вдаль огни раздавившего меня поезда.
Перестук колес.
Музыка шпал.
Спектакль состоялся.
Мы — кажется — победили!..
Глава 43
МОИБАЛЕТЫ (продолжение)
Танцую во французском городе Ре ни. Это в Бретани. Танцую «Безумную из Шайо». Два вечера подряд.
Какое сегодня число? Второе. А месяц? Апрель. Год, не ошибусь, — 1993-й. Значит, сегодня ровно пятьдесят лет, как я танцую. Танцую «в чине» балерины. Точно пятьдесят лет назад меня зачислили в труппу Большого. Это в самом деле неплохой рекорд — танцевать на публике пятьдесят лет. День в день — ровно пятьдесят. Впрочем, танцевать-то можно, можно ли меня смотреть? Раз зовут — значит, можно…
Здесь, в Ренне, продолжаю свои труды над этой книгой. Про «Анну Каренину» уже рассказано. Добавлю только, что дальнейшая сценическая судьба балета была вполне счастливой. Прошел он в Большом более ста раз. Вывозился на гастроли, ставился в других странах. Был снят в кино. И снят удачно. И не лучшая ли это кинематографическая попытка показать балет на экране?
Осуществляла фильм-балет режиссер и оператор Маргарита Пилихина. Это была ее последняя работа. Рак неумолимо пожирал ее тело и душу. На съемки ассистенты вносили Маргариту в кресле, на сложенных руках подвигали к глазку камеры, бережно поднимали с пола, когда она, обессиленная, рухла навзничь. Пилихина была сильным человеком и стоически несла свой предсмертный крест. Ее творческая мощь, невзирая на телесные муки, не пошла на убыль. И генетика ей в этом помогла — Маргарита была племянницей маршала Георгия Жукова. Две последние сцены она снять все же не успела. Смерть не смилостивилась. В фильм вошли кадры, сделанные на пробах. Но даже эти малые изъяны не повредили фильму.
В партии Вронского со мной снимался Годунов. Когда фильм уже домонтировался, мы, не дождавшись финиша, уехали в очередной американский тур. В самолете Саша сказал мне, что не намерен более возвращаться в СССР.
Но тогда наши съемки «Анны» пропадут. Подожди, пока фильм выйдет на экраны. А там… Следующий раз останешься…
Саша Годунов был человеком слова.
Хорошо. Подожду. А может, в следующий раз — вместе?..
И это слово Годунов сдержал. Остался. Но меня «в следующий раз» с ним не было.
«Следующей» была чеховская «Чайка»…
Пьеса Антона Павловича — вся загадка. Почему такой ошеломительный провал на премьере в петербургской Александринке? Провал с великой Комисса ржевской-Ни ной… Отчего такой экстатический успех двумя годами позже в Московском Художественном с неприметной Ниной — Роксановой? С какой стати «Чайка» — комедия? Герой стреляется. Что тут смешного? И еще — о чем пьеса? О любви? Об искусстве? О скучной дачной жизни?..
Пожалуй, это единственная пьеса на русском театре, в постановках которой режиссеры ухитрялись каждого из действующих лиц — а их у Чехова тринадцать — делать поочередно самым главным героем своего «смелого новаторского прочтения». Нина Заречная, Треплев, Аркадина — логично… Но беллетрист Тригорин, Маша, Дорн, Полина Андреевна, учитель Медведенко?..
А вот чего еще не пробовали. Есть у Чехова четырнадцатый персонаж, именем которого пьеса и названа. Чайка. Птица, убиенная жертва скучающего охотника. В драматическом спектакле — как чайку покажешь, изобразишь? Бутафорское чучело. Достовернее сделанное или аляповатее. И только…
…В балете я одна скольких птиц перетанцевала… Счету не сведешь. Лебедь, вещая птица Сюимбике, Жар-птица… И не мое — мужская «голубая пиша» в «Спящей красавице», «Печальная птица»… Птиц в балетах так много, ибо это лакомый кусок для всякого хореографа. Феи и птицы — вот наш хлеб насущный…
И ведь это интересно можно сделать Несколько полетов чайки, прерывающих ток действия. Полет раненой чайки. Мертвая чайка на зыби колдовского озера. Танец на поддержках невидимого партнера. Или партнеров? Может, белые руки-крылья и шея в пространстве, одетом в черный бархат?..
Конечно, это был лишь первый побудительный мотив. Безысходная любовная история Нины, любовь Треплева, Маши, Медведенко. «Два пуда любви» — по определению самого Антона Палыча. Все любят, все нелюбимы. Ревность Аркадиной. Приезды, отъезды. Декадентская пьеса Кости на подмостках дачной театральной сцены. Театр в театре Тоскливая игра в лото долгими осенними вечерами. Крокет. Приход Нины грозовой ночью. Изорванный дождями и ветрами занавес на старой дачной полуразвалившейся сцене. Самоубийство поэта… Все это можно воплотить в пластике. И если удастся, то воплотить убедительно.
Теперь я решила балет ставить одна. С «Анной Карениной» явился ко мне малый опыт. И массовых сцен тут нет вовсе. Лишь тринадцать чеховских персонажей. Только гогочущая, измывающаяся над автором публика, копошащаяся на фоне левенталевского панно с идиотскими текстами тогдашних рецензентов-критиков. Эпизод этот совсем краток. Каждая интерлюдия по две-три минуты. Декорация сменится, а людишки будут мельтешить по-прежнему свое. Словно в первых киноопытах братьев Люмьер.
Но… мой привычный сюжет. Через какие препятствия надо было пройти, чтобы «Чайку» разрешили ставить на сцене Большого?.. Предыстория долгая. Нудная. Пожалею читателя. Ее последний этап — прослушивание музыки в кабинете Демичева. Теперь Петр Нилович — министр культуры. Фурцева самовольно ушла из жизни. А Демичева за какие-то партийные провинности разжаловали из секретарей ЦК в министры.
Да еще культуры. Самое последнее дело. Он отныне — наш прямой начальник. И для меня, памятуя «Анну Каренину» и его сочувственное участие в ней, — это, кажется, неплохо.
Показать музыку и сценарий «Чайки» в Большом нам не удалось. Там теперь непримиримый вражеский лагерь. Не подступишься. Культ Главного балетмейстера достиг хорошей вершины. Все, что не вписано в круг придворных славословий и здравиц, — на свете не существует. Никаких других балетмейстеров нет и быть не может. Гений у нас один. Один — как солнце.