На закате второго дня нашего похода разыгрался шторм. Сильный ветер гнал высокую волну, покрывавшую наш «шнеркель». Снабжение корпуса лодки воздухом часто прерывалось, в нём возникал вакуум, приводивший к удушью. От него наши головы буквально раскалывались. Но, несмотря на бушующий шторм, я чувствовал себя великолепно. Под защитой 14-метровой толщи воды и сильного волнения моря запеленговать нас было почти невозможно. Уже давно я не находился в такой безопасной обстановке, неприятности с использованием «шнеркеля» компенсировались снижением угрозы атаки с воздуха.
В эти часы скрытного движения наши радисты при высочайшей бдительности занимались дешифровкой радиограмм из штаба, касающихся «У-953» и нескольких других «волков», все ещё остававшихся на плаву. Находясь в помещении центрального поста, я обнаружил в потоке радиограмм и приказ о нашей новой операции. Он состоял в том, что наша лодка совместно с «У-484» и «У-743» должна была заняться патрулированием на западных подступах к Северному проливу. «У-953» предписывалось обеспечить крайний южный фланг этого рубежа.
По окончании сеанса передачи приказов оперативного содержания штаб сообщил нам резюме последних коммюнике верховного командования вермахта. В них говорилось о тяжёлых боях и наших потерях в Западной и Южной Франции. Англичане развернули мощное наступление на Бельгию, американцы вышли на линию Намур-Орлеан. Мы узнали также, что франко-британские войска движутся на север вдоль реки Рона, а Советы готовы вступить в наши восточные земли. В других сообщениях, тоже удручающих, говорилось о бомбардировках Германии многочисленными эскадрильями бомбардировочной авиации союзников, которые сравнивали с землёй наши города и превращали их в печи крематориев. Не было ни одной обнадёживающей вести, ни малейшего намёка на остановку в пагубном развитии событий.
В ночь на 10 сентября короткое замыкание кабеля в помещении центрального поста поставило нас на грань катастрофы. Только мгновенная реакция главмеха, затушившего пожар руками в перчатках, спасла нас от аварийного всплытия, чреватого гибелью.
«У-953» шла устойчивым курсом на северо-запад, преодолевая обширные пространства Бискайского залива. Поверхность моря взъерошивали сильные осенние ветры, что затрудняло использование «шнеркеля». В ранние часы 11 сентября, как раз после того, как мы миновали восьмой градус западной долготы, вышла из строя наша центробежная помпа, а без неё мы теряли возможность сохранить способность оставаться на плаву в чрезвычайных обстоятельствах. Унтер-офицер Бергер, старший механик, разобрал помпу и ковырялся в ней до заката, пока она не заработала.
13 сентября, вскоре после полуночи, поступившие из штаба дурные вести касались меня лично. Случилось то, чего я долгое время опасался: под массированную бомбёжку попал Дармштадт, где находился новый дом моих родителей. Воздушный налёт, происшедший в минувшую ночь, стёр с лица земли центр города, десятки тысяч горожан погибли, многие тысячи остались без крова. Родители, переехавшие в город, вопреки моим возражениям, очевидно, снова потеряли все своё имущество – о чём-то более трагичном я и думать не хотел. Надеялся, что они укрылись в ближайшем бомбоубежище.
На следующий день «У-953» взяла курс на северо-запад, следуя вдоль континентального шельфа. Нашему движению под водой пока ничто не мешало, поскольку мы находились вдали от порта. Мы доверяли «шнеркелю» ровно настолько, насколько его отсутствие приводило к гибели другие подлодки.
16 сентября. Через 40 минут после полуночи внезапно заглох дизель с правого борта. Нас начали преследовать аварии. Когда главмех вернулся с кормы, его хмурое лицо выражало тревогу.
– В дизеле лопнула втулка – чёрт бы его побрал, этот старый хлам.
Внезапное удушье помешало нашему разговору. Поплавок застрял в «шнеркеле», и доступ воздуха в корпус прекратился. Левый дизель высосал почти весь остававшийся в нём воздух, прежде чем был заглушён. Подводники судорожно дышали с выкатившимися из орбит глазами. Главмех опустил лодку под воду в надежде освободить «шнеркель» от поплавка. Однако манёвр не дал результатов. Дышать стало ещё труднее. Главмех отчаянно жестикулировал, пытаясь побудить своих помощников опустить трубу «шнеркеля» в целях устранения затора. Механики судорожно дёргали рычаги, тянули трубу, ухватившись за трос, затем подняли её простым домкратом. Потянулись мучительные минуты, затем труба освободилась от затора и морская вода устремилась в днище под звуки, напоминавшие полоскание горла. Поплавок с хлопком выскочил из трубы, и она начала всасывать внутрь воздух. Внезапная перемена давления ударила многих по барабанным перепонкам. Не выдержав боли, моряки опустились на палубные плиты и судорожно глотали воздух, чтобы уравновесить давление.
Неудачи и поломки продолжали преследовать лодку. В ночь на 17 сентября доставляли много нервного напряжения попытки удержать лодку на глубине «шнеркеля» в условиях разбушевавшегося моря и работы одного дизеля. Главмех часами пытался зарядить наши батареи, но этому препятствовало сильное волнение, из-за которого поплавок постоянно застревал в трубе «шнеркеля». Затем без всякого предупреждения лодка вырвалась из-под контроля моего опытного главмеха. Из дизельного отсека донёсся плеск воды. Лодка резко осела на корму и пошла вниз под большим углом, совершенно неуправляемой. Главмех с отчаянной решимостью попытался остановить погружение лодки на глубине 285 метров, и после нескольких невероятных усилий она вновь была взята под контроль.
Причина проникновения воды в дизельный отсек оставалась загадкой. Видимо, она как-то прошла внутрь лодки через воздухозаборную трубу «шнеркеля». В днище дизельного отсека скопилось свыше 20 тонн воды, да ещё пять в самой трубе. После того как труба вышла оттуда, мы снова опробовали «шнеркель», но вместо воздуха через него в лодку хлынули новые потоки воды, заставив её продолжить погружение, чреватое катастрофой.
Не оставалось сомнений, наш «шнеркель» оказался недееспособен. Ситуация становилась угрожающей. Мы стояли перед выбором – либо задохнуться под водой, либо подняться на поверхность моря, где нас мог уничтожить противник. Я выбрал всплытие. В этом случае оставался слабый шанс добраться до побережья Ирландии и, скрываясь между скалами, исправить неполадки. Я изменил курс лодки с северо-запада на восток и поднял её на поверхность штормившего моря. Стрелки бросились к своим автоматическим пушкам. Два моториста сняли с палубы решётки и скрылись в пространстве между лёгким и прочным корпусами, чтобы выяснить причину неисправности. Левый двигатель громко заревел и потащил лодку сквозь ураганный ветер, громады волн и ливень. Ночь была явно не из разряда обычных, но она держала охотников в портах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});