Читать интересную книгу Темный принц (трилогия) - Виктория Иванова

— Не стоит, милорд. Пусть все остается так, как есть. — И он снова широко улыбнулся: — В том числе и цена на этого странного зверька!

Покупатели ушли… А на душе неприятно и тревожно. Разбередил мальчишка душу, ой, разбередил.

Вернуться… Ха! Для того чтобы в тот же миг почувствовать у себя на шее холодное лезвие Меча Правосудия?

Но как же порой хочется…

Всего на мгновение увидел настоящий облик этого мальчишки, скрывавшийся под эльфийской личиной, но все равно ясно — мальчишка это, почти ребенок, а вот надо же… Интересно, какой род получил такого… Главу? Хотя, может, регент?… В его–то возрасте, как раз. Лет пятнадцать–шестнадцать не больше! Но замаскировался хорошо. Как, только, сумел? Рыцарь ничего не чувствовал, ни малейшего всплеска темной силы!

Интересно, его спутники тоже темные?

Из–за клеток выглянула Нира:

— Ушли? Ты им что–нибудь продал?

Мужчина кивнул в сторону пустого пространства, образовавшегося на месте проданной клетки.

— И за сколько? — не отставала девушка.

— Семь монет золотом.

Нира некоторое время стояла молча, переваривая услышанное, а потом с радостным визгом повисла на шее темного:

— Великий Доргий! Да на эти деньги можно месяц жить! Как ты их уговорил?! Это же эльфы, а они все снобы такие… Лишней монетки не дадут! Хуже только гномы…

Мужчина усмехнулся:

— У всех свои секреты… — правда, на этот раз усмешка вышла кривоватой.

— Ну ладно, ладно, — закивала Нира, — не хочешь говорить, и не надо! Иди отдыхай…

Мужчина облегченно вздохнул и направился в фургончик, расположенный за клетками, но уже в следующий момент был остановлен капризным голосом Ниры:

— Ро–о–о–он!

Темный, тихо ругнувшись сквозь зубы, обернулся:

— Ну что еще?

Девушка хлюпнула носом:

— Я палец перевязать не могу!

Следующие пятнадцать минут отлученный рыцарь потратил на завязывание на пальце Ниры кокетливого бантика (простые узелочки девушку совершенно не устраивали).

В такие моменты Рон всерьез подумывал о возвращении в Темную Империю.

Зверюшку все–таки пришлось купить. И если на капризы Аэлин я мог попросту не обращать внимания, то… С Шамитом пришлось труднее. На лице оборотня было оч–чень крупными рунами написано, что если я откажусь купить этого зверька неизвестной породы, то рыжий попросту костями поперек дороги ляжет, но…

Вот не понимаю я его. Ну зачем ему это… существо? Да еще за такую цену? Вон, в соседнем ряду за пять золотых можно купить милого пушистого кербера. Все как полагается — девять голов, змейки… А оборотню чем–то этот комок шерсти приглянулся!

Все, если в результате этой покупки нам не хватит денег до Школы, я лично придушу этого рыжего!

…Мне на плечо легла тонкая рука эльфийки:

— Ди, не злись, я уверена, у Шамита были причины…

Я оглянулся через плечо. Оборотень уже сильно отстал, лишь Аэлиниэль шла наравне со мной.

— М–да? И какие же?!

— Не знаю, — улыбнулась Страж. — Но я думаю, когда мы придем в гостиницу, он все расскажет. Ну, не на людях же объяснять!

Ну, только если так…

Но насчет зверюшки надо выяснить прям сейчас! Не хочу я ждать до гостиницы! Кто знает, может Шамита попросту зацепило, что бедную животинку в клетку посадили, и он спит и видит, как бы ее на свободу отпустить?

Я пропустил Аэлиниэль вперед, замедлил шаг и тихо поинтересовался у рыжика:

— Так зачем тебе эта зверюга?

Оборотень бросил по сторонам короткий взгляд и, убедившись, что никто его не собирается подслушивать, чуть слышно выдохнул:

— Она… Она не умеет разговаривать.

Э… Не понял? В смысле?

Похоже, Шамит догадался, что лично мне ничего не ясно, тихо начал:

— Боги… Ну как тебе сказать, Диран… Каждый зверь способен разговаривать с другим… Рычание, фырканье, лай, мяуканье, рев: это все — речь. Именно поэтому, например, луа способен понять, когда дракон угрожает ему, а когда попросту общается. Звуки, издаваемые животными различны, но понятны каждому из них. Это — речь. Когда животное долго обитает среди людей, оно способно понимать человеческую речь, дикие же — увы и ах, на это не способны… Из–за того, что многоликие так… близки к животным… мы способны понимать их речь… А это… животное… Оно… Оно не говорит! Оно издает какие–то бессвязные звуки и все!

— Э… — задумчиво протянул я. — А может, оно с рождения в клетке?

— Чушь! — мотнул головой рыжий. — Тогда все равно звучит речь. С жутким акцентом, но все–таки… Диран, слушай, — оживился муж Аэлиниэль, — а может это человек заколдованный?

Я прищурился, скользнув взглядом по клетке, которую бережно нес Шем. Нет, чушь…

— Не–а! Нету никакого магического излучения от этого… как оно там, кстати, называется?… Обычный зверек, в общем.

Оборотень только недоверчиво фыркнул.

В гостиницу мы, найдя Рина, пришли уже почти под вечер, счастливые и довольные. Даже эта незапланированная покупка позабылась. Сходили на выступление фигляров, потом зашли в балаган. Весело было, особенно когда артисты показывали какую–то легенду про темных и светлых. Рин стоял кра–а–асный, как не знаю кто. Поскольку у актера, который играл эльфа постоянно отваливались накладные уши. Я даже считать стал! В результате вышло пятьдесят три раза. Правда и темного они показали полным идиотом, но… У него хотя бы ничего не падало и парик на сторону не съезжал.

Самое странное, что новоприобретенную зверюшку Аэлин даже не попыталась взять в руки. Она как была у Шамита, так и осталась. А тот и не спорил… Не, я дурею с этих эльфов…

В это день мы решили лечь пораньше. Вернее — я. Хоть и проспал целые сути, но на меня буквально навалилась какая–то противная усталость. Ну ее к марграну, лучше лишний час подремать! Спа–а–а–ать–то как хочется…

… Серые, холодные волны устало накатывают на хищно ощерившиеся зубья скал. Тяжелые и темно–серые тучи нависают над водой. Кажется — ударь волна посильнее, и брызги пены долетят до набухших грозой облаков. Утонут в них, чтобы через мгновение обрушиться на мир, связав землю и небо такими же мрачно–серыми мохнатыми стежками дождя… Да, бросить здесь якорь мог решиться только самоубийца.

С другой стороны открывался не менее мрачный пейзаж. Голая каменная равнина без малейшего намека на растительность, обдуваемая холодным и пронизывающим ветром, воющим, словно неупокоенная душа, в провалах мрачных скал. Сложенное из дикого камня эдакое гротескное подобие замка… М–да, у кого–то с воображением явная вражда. Картинка просто–таки тоскливая.

— Видишь? Видишь, куда меня заточили по твоей милости? — тихий шелест голоса за спиной. Ой, опять сны… — И разве тебе не жаль…

Жаль? Мне? После воспоминаний Дара, после разговоров с отцом, после раздумий как холодных, так и приправленных острой ненавистью? Своей, чужой… какая разница?

— Нет, мне не жаль! — ветер взвыл, словно стремясь вбить вылетевшие слова назад. И разочарованно застонал, закрутился, рассыпая вокруг подхваченный торжествующий смех — да что ты можешь, наваждение?

— Дар, какой же ты злой… — тихо, ласково, мурлыкающе.

— Вы опять ошиблись, госпожа, — холодность голоса могла поспорить с пронизывающим ветром. — В который раз, в который раз…

Плащ взвивается вверх распластанными крыльями, воет распарываемый мечом воздух, изумрудные отсветы на стали складываются в замысловатую вязь рун…

— В который раз!!!

Мир вздрагивает и разлетается на осколки. Они тают в воздухе, словно грязный лед, оставляя после себя только бархатную темноту небытия. Сон — это отдых, а не пререкания с озабоченным балахоном. До–о–оргий, ну дай мне поспать спокойно! В конце концов, кто тут бог — ты или этот глюк запредельный?!

…Ветер разочарованно выл в острых скалах. Опять это странное существо, так похожее на Дара… М–да, эксперимент, сначала показавшийся таким удачным стал моей самой большой ошибкой. Теперь уже понятно — не стоит наделять оружие душой. Разума будет более чем достаточно. Хотя в принципе можно обойтись и без него.

Если бы тогда не оставила этому низшему его воспоминания…

Теперь же всех Властелинов придется уничтожить. Под корень. Судя по всему сейчас я имела счастье лицезреть потомков моего «эксперимента». И очень хамоватых потомков. Хотя… постаралась я тогда на славу, не удивительно, что они привыкли к поклонению и оказались у власти. Теперь у них этого спокойно и безболезненно не отнимешь.

А если судить по этому экземпляру… что ж, можно собой гордиться, творение выше всяких похвал. Жаль, что придется его уничтожить. Или нет, можно убрать всех остальных, а этого нахала сперва заставить на это смотреть, а потом… стереть память, лишить разума и сделать цепным псом. Кровожадным цепным псом. А если ему еще и привить рабскую преданность, то можно спокойно наслаждаться местью. Или все же не стоит рисковать?… Да и… Что делать с Даром? Он ведь еще там… Я это чувствую… Его душа пульсирует, зовет, бьется в агонии…