Западным фронтом. В последнюю минуту, когда все уже было готово, он вдруг переменил весь свой план и вместо удара на Вильну избрал почему-то удар на Барановичи, переведя на это направление штаб 4-й армии. Для переработки планов он просил две недели отсрочки — с 18 мая на 31-е и, едва лишь получив их, попросил новую отсрочку до 4 июня, опасаясь… неудачи в Троицын день! На этот раз рассердился даже покладистый Алексеев. Эверту приказано было наступать, не справляясь со святцами.
Совсем иное дело было на юго-западе. Сдавая фронт, генерал Иванов характеризовал свои армии «небоеспособными», а наступление в Галиции и на Волыни — «безнадежным». Генералу Брусилову удалось преодолеть инертность своих подчиненных (проникшихся было подобными взглядами бывшего своего начальника) и заставить их энергично приняться за дело. Каледин и Сахаров не ждали от наступления ничего хорошего. У более мужественных начальников — Щербачева и Лечицкого — проскальзывал скептицизм. Заминок, однако, не было никаких.
Идея, положенная генералом Брусиловым в основу плана наступления, была совершенно новой и казалась парадоксальной. Учтя полностью опыт неудавшихся наступлений и попыток прорыва сплошного фронта на Французском и Русском театрах войны, он отказался от сосредоточения в одном месте «кулака», всегда заранее обнаруживаемого неприятелем, и потребовал подготовки наступления по всему фронту, дабы держать в заблуждении противника. По той же причине он решил сократить затяжную артиллерийскую подготовку и дать больше места суворовской внезапности. Каждый командующий должен был атаковать в направлении, которое сам выберет. Эти смелые идеи, порывавшие со всеми принятыми доселе шаблонами, смутили было лишенного творческой интуиции генерала Алексеева. Он пытался было возражать — по своему обыкновению слабо — против этой «разброски сил», но, получив отпор подчиненного, смирился — тоже по своему обыкновению.
Главную роль генерал Брусилов отвел своему правому флангу — 8-й армии — как смежной с Западным фронтом, который должен был нанести врагу главный удар. Он все время помнил, что роль Юго-Западного фронта — второстепенная, и все свои стратегические расчеты подчинял выработанному в Ставке плану, сознательно принося в жертву главное направление своего фронта — Львовское, на котором стояла 11-я армия. Эту дисциплину стратегической мысли надо поставить ему в большую заслугу. В 8-ю армию он направил треть пехоты (13 дивизий из 38,5) и половину тяжелой артиллерии (19 батарей из 39) всего фронта и указал ей направление на Ковель — Брест (указание смелое, если принять во внимание, что до Бреста было 200 верст, а в резерве армии и вместе с тем всего фронта — всего одна дивизия). Командовавший армией генерал Каледин решил нанести главный удар своим левым флангом в Луцком направлении превосходными войсками XI и VIII армейских корпусов.
В 11-й армии генерал Сахаров наметил прорыв от Тарно-поля на участке своего левофлангового VI корпуса, командиру которого, энергичному генералу Гутору, он больше всего доверял. 7-я армия, против которой находился наиболее крепкий участок австро-германского фронта, была самой слабой, насчитывая всего 7 пехотных дивизий. Генерал Щербачев решил прорвать фронт врага там, где тактически это было легче всего осуществимо — на участке левофлангового II армейского корпуса у Язловца. Наконец, генерал Лечицкий положил сперва разделаться с неприятелем в Буковине, нанеся удар своим левым флангом (усиленный XI армейский корпус) в юго-западном направлении — к Карпатам, — а затем, обеспечив себя здесь, перенести удар на правый фланг, в Заднестровье.
Таким образом, Юго-Западный фронт намечал четыре отдельных сражения. Каждый командовавший армией выбрал направление для своего удара, ничуть не считаясь с задачей соседа. Все четыре армии наносили удар своими левыми флангами. Особенно досадно должен был сказаться разнобой в действиях 8-й и 11-й армий. Эта последняя должна была бы обратить все свое внимание на свой правый фланг, действовавший в соседстве с главным ударом 8-й армии на Луцк. Вместо этого генерал Сахаров все свои усилия направил на левое крыло, а своему правофланговому XVII корпусу приказал только демонстрировать.
Штаб Юго-Западного фронта не задавался целью связать воедино действия своих четырех армий. Генеральное сражение на юго-западе совершенно не входило в расчеты Ставки: оно должно было разыграться к северу от Припяти. Генералу Брусилову было указано «демонстрировать» — и только. Венцом и конечной целью этой своей «стратегической демонстрации» Брусилов наметил прорыв неприятельского фронта в четырех местах, рассчитывая этим в достаточной степени сковать неприятеля. Развития этих прорывов не должно было предвидеться, кроме разве Луцкого в 8-й армии — и то в зависимости от успеха главного наступления Западного фронта. Для Эверта «прорыв» был только средством к нанесению решительного удара. Для Брусилова он был целью, за которую его усилия не должны были идти.
Подготовка к прорыву была проведена юго-западными армиями выше всякой похвалы. Следует отметить как четкую организацию «огневого кулака» штабом 8-й армии, так и поразительную тщательность к подготовке пехотного приступа, его «ювелирную отделку» штабом «профессорской» 7-й армии. Летчики нашей 7-й армии сфотографировали неприятельские позиции на всем протяжении фронта Южной германской армии. По этим снимкам были составлены подробнейшие планы, на которых были занесены все ходы сообщения и пулеметные гнезда. В тылу нашей 7-й армии были сооружены учебные городки, точно воспроизводившие намеченные для штурма участки неприятельской позиции.
Войска учились на них заранее, чтобы затем быть в неприятельских окопах как у себя дома. Штаб 7-й армии даже перестарался. Он утомлял войска поистине циклопическими и в значительной степени бессмысленными земляными работами по «инженерному наступлению». Один II армейский корпус отрыл, например, на удивление потомству 12 000 кубических метров земли.
В ночь на 15 апреля X германская армия коротким ударом выбила из района Постов наш V армейский корпус, восстановив этим свое положение до нашего Нарочского наступления. Немцы отравили наши войска фосгеном, от которого маски старого образца не защищали. В этом неудачном деле мы лишились 130 офицеров, 10 697 нижних чинов, 6 орудий, 72 пулеметов. Артиллерия корпуса спасена от захвата штыками витебцев и колыванцев. Через двенадцать дней, 27-го числа, немцы атаковали XIV корпус на стыке 1-й и 2-й армий, но были отбиты.
В мае месяце две новоформированные дивизии — 123-я и 127-я — были с управлением V Кавказского корпуса отправлены на усиление Кавказского фронта, а одна — 126-я — дана Юго-Западному фронту, где составила со 2-й Финляндской XLV армейский корпус — единственный резерв генерала Брусилова. В то же время не входившая в состав корпусов 77-я и 100-я пехотные дивизии в Полесье были сведены в XLVI армейский корпус на крайнем правом фланге 8-й армии и Юго-Западного фронта.
Общая картина нашей вооруженной силы представлялась в следующем