Читать интересную книгу Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт - Макс Хастингс

С самого начала они столкнулись с трудностями. 2-я танковая дивизия на правом фланге покинула исходный рубеж в полночь на 6 августа, однако 1-я танковая дивизия СС серьезно задержалась вследствие налета истребителей-бомбардировщиков, которые подбили головной танк на дороге в топкой низине, что создало непреодолимую преграду для движения вперед. Когда рассвело, танки выбрались из низины и нашли другую дорогу на Мортен. После первоначального обнадеживающего успеха за городком Сен-Бартемми 1-я танковая дивизия СС встретилась с боевым командованием В 3-й бронетанковой дивизии и оказалась в труднейшем положении. 116-я танковая дивизия, появившаяся здесь только к исходу второй половины дня, была решительно остановлена плотным противотанковым огнем американцев. Казалось, только 2-я танковая дивизия успешно продвигалась к цели. «Плохая погода — все, что нам нужно, — сказал оперативный офицер штаба Люттвитца. — И тогда дело пойдет нормально». Однако когда рассеялась утренняя дымка, в небе появились первые самолеты самой небывалой армады, когда-либо действовавшей на западе: «Сандерболты» генерала Куэсада, поддержанные английскими «Тайфунами», оснащенными ракетами. Они обнаружили 2-ю танковую дивизию возле Ле-Кудрей. Обещанное немецкими ВВС авиационное прикрытие контрудара не было обеспечено. Почти каждый немецкий самолет перехватывался союзными истребителями. Немецкое наступление, начатое внушительными остатками немецкой армии, завершилось поражением и разгромом. Дивизии Клюге не только не избавились от угрозы окружения, но и сами загнали себя в губительные объятия американцев.

И все же солдаты, оказавшиеся на пути наступления войск Клюге, были далеки от того энтузиазма, с которым рассматривали сложившуюся обстановку в штабе Брэдли. Рядовой Джордж Смолл из 45-го зенитного батальона, прикрывавший мост у Понтобо от самолетов Люфтваффе, был в немалой степени удивлен, когда обнаружил, что к его зенитным орудиям присланы бронебойные снаряды: «Тут мы действительно оторопели». На 30-ю дивизию пришлась основная сила немецкого удара. Ночью 6 августа поднятый по тревоге личный состав совершил ночной марш, чтобы сменить пехотные части 1-й дивизии. Проводники на позициях показали ячейки и окопы, которые им предстояло занять. Вскоре солдаты 1-й дивизии скрылись в темноте, оставив новичков один на один с противником; их поддерживали рассредоточенные в системе обороны танки и противотанковые орудия. На высоте 317 к востоку от Мортена 700 американских солдат 2-го батальона 120-го пехотного полка и рота К 3-го батальона того же полка пять дней сражались в полном окружении, кое-как снабжаемые по воздуху, и к концу недели потеряли до 300 человек убитыми и ранеными. В четырех пехотных ротах в результате неоднократных атак противника соответственно осталось 8, 24, 18 и 100 человек. Сухой паек кончился, и солдаты копались в огороде в поисках картофеля или редиса. В 15.07 7 августа с командного пункта 120-го полка сообщили, что немецкие танки находятся от них в 200 ярдах. Один танк был подбит телефонистом рядовым Джо Шипли удачным выстрелом базуки. Командир взвода 1-го батальона лейтенант Лоутер позвал к себе водителя, находившегося на дальней стороне живой изгороди. «Не могу, — горестно откликнулся тот. — Нахожусь в плену». Пункт медицинской помощи 2-го батальона немцы захватили в ночь на 8 августа. Офицер СС с белым флагом подошел к американским позициям на высоте 282 и предложил им сдаться, но получил отказ. Вскоре после этого им пришлось выдержать еще одну ожесточенную атаку. Часть медикаментов окруженным доставлялась с помощью специально приспособленных снарядов. Бригадный генерал Уильям Гаррисон, заместитель командира дивизии, ходил от батальона к батальону, убеждая и подбадривая солдат, как делал это и в первый день операции «Кобра». Как казалось одному из офицеров, «его лицо светилось уверенностью пастыря, каковым он и был для нас в те трудные дни». Каменный деревенский домик, где находился его командный пункт, был известен среди американцев как «замок Небельверфер».

В Аббе-Бланш 150 солдат и ротный талисман — маленькая собачка по кличке «Подвижной резерв» — удерживали перекресток пяти дорог. Рядовой Роберт Волмер уничтожил базукой бронемашину, мотоцикл, еще одну бронемашину и бензозаправщик. Рядовой Эстервез был ранен взрывом гранаты, когда отвозил солдат на джипе в тыл, и, вернувшись за другими солдатами, был убит. Среди оборонявшихся поднялась тревога, когда в тылу у них затрещали автоматы — типичное немецкое просачивание. Но они удерживали свои позиции, и к ним постоянно поступал тонкий ручеек подкреплений. Когда артиллерийский огонь немцев становился особенно интенсивным, солдаты укрывались в небольшой каменной пещере. Иногда, лежа в окопах, они слышали немецкую речь. Через каждые несколько часов на дороге появлялись полугусеничные или колесные машины, по мере приближения которых возникала перестрелка, в нее включались американские самоходные орудия и другие противотанковые средства, и дело почти всегда заканчивалось уничтожением появившихся на дороге машин. Один из солдат умудрился найти где-то спиртное и напился. Другой солдат отказался занять его место. Пьяный сам пытался орудовать и базукой, и пулеметом одновременно.

Действия американского командования в ходе сражения свидетельствовали о его возросшей зрелости, умении держать под контролем положение в 12-й группе армий. С начала и до конца немецкого наступления офицеры на всех уровнях проявляли решительность и уверенность. В дневнике боевых действий 1-й армии, которой командовал Ходжес, записано 7 августа: «Фрицы атакуют… Авиация направлена, чтобы нанести удар по бронетанковым силам противника… генерал не особенно обеспокоен обстановкой, хотя, как признают, противник оказывает сильнейшее давление». 8 августа в дневнике впервые упоминается о приезде актера Эдварда Робинсона, затем говорится: «Сегодня вечером обстановка представляется немного лучше… 9-я дивизия отбила несколько контратак противника местного значения… 30-я дивизия вела тяжелые бои… 35-я дивизия продвинулась, встречая слабое сопротивление». На следующий день Ходжес встречал Генри Моргентау, затем: «Сегодня вечером, как и раньше, генерал издал приказ войскам «привести все в порядок» на ночь, быть готовым ко всему, хотя, по-видимому, генерал считал, что его (Клюге) усилия исчерпались и наступление противника сорвано».

В ночь на 12 августа 35-я дивизия наконец прорвала окружение 120-го полка. Лейтенант Сидней Эйхен из противотанкового взвода 2-го батальона чувствовал огромное облегчение, когда мимо проходили солдаты из пополнения: «Как они смотрелись, когда спускались с холма». Повсюду носились военные репортеры и фотокорреспонденты, стараясь взять интервью у усталых, но уцелевших и выстоявших солдат. У перекрестка дорог возле Аббе-Бланш обнаружили 24 разбитые немецкие машины. На поле боя в районе Мортена американцы насчитали свыше 100 брошенных немецких танков.

Гитлер с его хваленым инстинктом осложнял и без того гибельное положение немецких войск. На юге, где 15-й корпус Хейслипа форсированным маршем двигался к Луаре, на участке в 100 миль от Домфрона к Анжеру на его пути стояли одна танковая, одна пехотная дивизии и несколько батальонов боевого обеспечения. Тем не менее, несмотря на отчаянные протесты Хауссера, Гитлер приказал перебросить на север танковую дивизию — 9-ю танковую — с тем, чтобы 10 августа возобновить наступление в сторону Авран-ша. Хауссер назвал эту переброску дивизии «смертельным ударом не только по 7-й армии, но всему вермахту на западе». Клюге сказал: «Это приказ фюрера». Ко времени начала нового наступления фронт у Кана начал тоже разваливаться. В отчаянии Клюге просил у Гитлера разрешения «временно перебросить танки из района Мортена… чтобы уничтожить передовые части противника, пробивающиеся в северном направлении».[252]11 августа Гитлер нехотя дал на это согласие, но в то же время отклонил предложение о каком бы то ни было общем отходе. В еженедельном оперативном донесении по обстановке Клюге прямо заявлял: «Первоочередной главной целью противника является обход с флангов и окружение основных сил 5-й танковой и 7-й армий с двух сторон». Еще 8 и 9 августа у Клюге оставался единственно разумный выход из создавшегося положения — пожертвовав арьергардом, отойти к Сене. Гитлер, и только Гитлер, лишил его этого, предоставив союзникам экстраординарную возможность нанести войскам Клюге роковой удар. Атмосфера в немецком верховном командовании с его новыми фантастическими прожектами напоминала гротескную комедию.

На протяжении многих лет Геринг единолично управлял Люфтваффе, но и у Гитлера в конце концов лопнуло терпение из-за неудач немецкой авиации у Мортена, и он гневно сказал своему старому приспешнику: «Геринг! Люфтваффе ничего не делают (Гудериан сообщал о конфронтации между ними). Нет смысла далее оставлять авиацию самостоятельным видом вооруженных сил. Это ваша вина. Вы просто ленитесь». Когда тучный рейхсмаршал услышал эти слова, по его щекам потекли крупные слезы.[253]