торца здания. Попетляв по бесконечным лестницам и коридорам этого крыла, она остановилась около одной из множества совершенно одинаковых дверей без каких-либо опознавательных знаков, вытащила из маленькой, почти игрушечной, сумочки, висевшей на поясе, ключ, открыла замок и сделала приглашающий жест:
— Вот твоя комната. Располагайся, отдыхай, здесь есть все необходимое.
Она щелкнула выключателем, и я смогла осмотреться. Небольшая комната в серо-голубых тонах, похожая на номер в гостинице средней руки. Окна ее выходили на маленький внутренний дворик.
— До обеда никуда не выходишь, — продолжала между тем Мелли. — Считай, что ты пока под домашним арестом. Завтрак тебе принесут сюда, если что еще нужно, говори сейчас.
— Свежие газеты, если можно, — отозвалась я, ставя сумку на обитый бархатом пуф.
Брютенка хмыкнула:
— Можно, — и сделала пометку в совсем уже крошечном блокноте. — Я закрою тебя снаружи на ключ. И если хочешь моего совета — выспись хорошенько. С нашей работенкой это никогда не повредит.
Именно так я и поступила: быстро разобрала нехитрые свои вещи, приготовилась ко сну, и укрывшись одеялом, поймала себя на единственной мысли: «Как же я хочу спать». По счастью этой ночью мне не приснилось ни единого сна.
Проснулась я от от звука щелчка. И не успела спросонок понять, где я, собственно, нахожусь, как дверь открылась, и в комнату вошла, энергично толкая перед собой сервировочный столик, похожая на подростка девушка.
— Доброе утро, мистресс Марта, — до отвращения бодрым голосом начала она. — Меня зовут Лили, я ваша горничная. Привезла вам завтрак и утренние газеты.
И не обращая на меня особого внимания, она принялась быстро, без единого лишнего движения выставлять тарелки и пухлую стопку печатных изданий на единственный в комнате стол.
— Чуть позже я заберу посуду и провожу вас к Имельде. Приятного аппетита!
Я еще сидела на кровати, хлопая глазами, а Лили уже вновь пересекла комнату и, закрыв за собой дверь, провернула в замочной скважине ключ. Щелк!
Разумеется, после такого пробуждения разлеживаться в кровати никакого желания не возникало. Я быстро привела себя в порядок, оделась и приступила к еде, простой но сытной и довольно вкусной. А покончив с трапезой, принялась за просмотр прессы и внутренне порадовалась, что уже позавтракала, ибо аппетит такие новости мне отбили бы напрочь.
Страницы изданий пестрили заметками о небольших — пока небольших — конфликтах между магически одаренными и простыми людьми: в тавернах, на улице, в конторах и общественных заведениях. Сильно пострадавших, как отмечалось, не было, но общее количество таких стычек наводило на нерадостные мысли. Эксперты всех родов и мастей отмечали, что в обществе зреет напряженность и если, не приведи Источник, найдется весомый повод, может то напряженность эта может вылиться во что-то ужасное.
Повод.. Похоже, весомый повод я должна организовать своими же руками..
Еще одна мысль, донимавшая меня со вчерашнего вечера, была связана с Лестером Кингсли. Его очередной сухой комментарий о расследовании всколыхнул целый ворох подозрений: не может ли он быть связан с Орденом? По всему выходило, что вполне себе может. Сам организовал покушение на миста Флетчера — сам расследует, весьма удобно. И такая заинтересованность во мне тогда совершенно неудивительна — уж очень я удобный инструмент для всякого рода махинаций. А учитывая вскрывшееся родство с Матильдой ... И Грымза вполне может на него работать.
Чем дальше я над этим думала, тем более правдоподобной мне казалась такая версия, и тем неприятнее становилось от мысли, насколько я могла ошибаться в этом человеке... защищать его еще пыталась. Я горько усмехнулась и попыталась думать о чем-то другом. В конце концов все это только мои домыслы.
Лили вернулась, когда я почти закончила читать интервью с восходящей звездой синематографа, блеснувшей в новой картине маститого режиссера. Все так же, не стучась, она открыла ключом дверь, улыбнулась, обнаружив, что завтрак съеден, и очень вежливо, но энергично произнесла:
— Мистресс Марта, Имельда просила вас позвать.
В этот момент я поняла, кого она мне напоминает — Шимми: такая же расторопная, вежливая, умеющая, когда надо, быть незаметной.
Мы вышли в коридор, и Лили повела меня по весьма затейливому маршруту: коридоры чередовались с лестницами, те, в свою очередь, сменялись новыми коридорами. Мы то поднимались вверх, то спускались вниз (причем спуски становились все длиннее и длиннее, не оставляя сомнений, что мы идем уже по подземному этажу). Наконец, горничная остановилась у большой двустворчатой двери, открыла ее для меня, пропустила внутрь, сама же осталась снаружи.
По ту сторону двери обнаружился огромный зал, все стены и даже пол которого были выложены темно-серым камнем. Вдоль одной из стен я заметила вереницу стульев, привлекающих взгляд ярко-алой обивкой. Именно здесь, в обществе нескольких незнакомых мне людей, расположилась Мелли, облаченная сегодня в просторное шелковое платье с поясом на манер восточных халатов.
— Вот и наша звездочка! — ободряюще замахала она рукой. — Подойди-ка сюда, дорогуша, представлю тебя остальным.
Я приблизилась к ним, с настороженным любопытством разглядывая столь разношерстную компанию.
— Это Марта, у нее важная роль в деле, — начала Имельда. — А вот этот обходительный красавчик — Дон.
Я посмотрела на молодого хлыщеватого шатена со столь липкой медовой улыбкой, что зубы сводило.
— Только не вздумай в него влюбляться, он тот еще поганец.
— Мелли, — с укором промурлыкал отрекомендованный, — неужели ты думаешь, что я способен обидеть такую славную девочку?
— Не сомневаюсь в этом, — фыркнула та, — поэтому предупреждаю первый и последний раз: распустишь руки — получишь перо в печень. Ясно?
— Фу, как грубо, — манерно наморщил нос шатен.
— Зато доходчиво, — вскинула черные брови Имельда. И повернулась к мирно сидящей рядом с Доном старушке-божьему одуванчику с аккуратными седыми кудельками и совсем уж старомодным пенсне : — А это наша драгоценная мистресс Смит.
— Можешь называть меня Бабулей, милочка, — она растянула в улыбке тонкие сухие губы, но взгляд, брошенный на меня поверх голубоватых стекол, был столь колюч, что я, пожалуй, скорей бы предпочла иметь дело с «обходительным красавчиком», нежели с ней.
Последним, пока не представленным мне участником нашей диверсионной бригады, являлся невзрачный мужчина неопределенного возраста в слегка помятом бежевом костюме. Ему легко можно было дать и лет тридцать, и все пятьдесят. Этот персонаж представился мне самостоятельно.
— Бобби Холст, к вашим услугам, мистресс Марта, — он отвесил мне сдержанный поклон и неожиданно подмигнул.
— Бобби — настоящий мастер