обращать внимание на мольбы о пощаде, и рыцарская честь при этом не пострадает. Или пострадает? Очевидно, на это можно по-разному посмотреть, и судить об этом могут только рыцари.
«Честь – не опера», – как сказал один литературный персонаж. Воистину, отвратительна бывает игра в честь, когда ради совершения красивого жеста, «рыцарь» позволяет злу торжествовать. Подлинная честь чужда показной красивости, потому что честь – драгоценность души, её не выставляют на показ.
Итак, честь это честность, верность, бесстрашие, ответственность. Лжец, предатель, трус и безответственный человек лишены чести.
Нет рыцаря без благородства, но что такое благородство, определить ещё труднее. Словарь вещает: «Благородство – высокая нравственность, самоотверженность, честность». Редко встретишь определение настолько пустое. Сказали бы уж просто: благородство – это всё хорошее. Человек может быть нравственным, самоотверженным, честным, но не иметь в душе даже намека на благородство, при этом являясь вполне приличным человеком.
Некоторый свет на этот вопрос проливают устойчивые словосочетания. Например, «благородные металлы». Почему их так называют? Они не ржавеют и не окисляются, то есть не вступают во взаимодействие с кислородом, чем грешат все прочие металлы. Это, безусловно, отличительная черта благородства – умение оставаться собой, не смешиваясь с тем, что вокруг, проявляя устойчивость к воздействию окружающей среды.
Иногда говорят: «на благородном расстоянии». Это важнейшая отличительная черта благородства – умение сохранять дистанцию, ни с кем не допускать панибратства. Благородный человек редко кого запросто похлопает по плечу, и один только взгляд на него дает понять, что с ним это делать тоже не стоит.
Иногда говорят про «благородную простоту линий» Воистину, благородства нет без простоты – и в одежде, и в общении, и в мыслях, и в поступках. Благородная простота чужда примитивности, она сродни гениальности. В этом смысле рыцарям не грех поучится у самураев, особенно – чайной церемонии. Основные принципы чайной церемонии – чистота и простота. Это очень благородно.
Благородство чуждо всему показному и какой бы то ни было позе. Благородный человек не будет ни хвастаться своими добродетелями, ни кричать о своих грехах.
Главный враг благородства – высокомерие. Благородный человек со всеми и всегда говорит на равных – будь то император или нищий. При этом он никого до себя не возвышает, и ни до кого себя не принижает. Он просто в каждом уважает образ Божий. Проявления высокоразвитого чувства личного достоинства иногда внешне очень похожи на проявления гордыни, но есть один признак, по которому их легко отличить. Человек с достоинством очень бережно относится к достоинству другого человека, он никогда и никого не унизит, а если сделает это невольно – причинит боль сам себе. Это и есть благородство.
Можно сказать, что в основе рыцарского благородства лежит умение со всеми людьми сохранять дистанцию, при этом ни одного человека не считая хуже себя.
Автор этих строк не претендует на то, чтобы написать портрет рыцаря. Вряд ли это по силам одному человеку, который к тому же сам не является рыцарем. Это не столько портрет, сколько набросок, эскиз, который, может быть, кому-то и пригодится.
Но даже этот эскиз уже дает понять, насколько востребован сегодня рыцарский психологический тип. Везде, где человек должен действовать в одиночку, при этом будучи вмонтированным в иерархию – нужны люди рыцарского склада. Например – в разведке. Например – в офицерских группах спецназа. Например – в информационных войнах. Не пытаюсь сделать этот список исчерпывающим.
Рыцарство – героическая элита христианства. И пока мы рассуждаем, нужны ли Церкви рыцари, валяющийся на земле рыцарский меч уже готовы поднять мусульмане. Например, Гейдар Джемаль пишет о «возрождении героической элиты, могущей стать костяком будущего правящего класса». Джемаль призывает к джихаду, поясняя: «Джихад – борьба с ничтожным внутри себя и агрессией ничтожного снаружи. Великий джихад – внутренняя священная война в духе, малый джихад – священная война в физическом мире».
Мне кажется, Джемаль перелицовывает на исламский манер чисто христианские мысли, вопрос лишь в том, считаем ли мы сами эти мысли христианскими? Отвечая на этот вопрос, спросите себя: что мы можем противопоставить джихаду кроме крестового похода?
Возвращение рыцарства
Однажды для меня распечатали текст современной песни под названием «Новый крестовый поход» (слова М.Пушкиной). Я был потрясен.
День или ночь – никому не понять.
Храм разорен, крест в объятиях огня.
След христиан смыт водой с грешным запахом роз.
Там где Христос чудеса сотворил,
Меч мусульман тамплиеров казнил
Свет неземной над телами узреть довелось
Битва за веру священна,
Боль поражений пройдет
И разорвет сон Вселенной
Новый крестовый поход.
Здесь описана ситуация 1187 года, когда Саладин отбил у крестоносцев Иерусалим. Мечеть Аль-Акса на храмовой горе, давно уже превращенная тамплиерами в свою резиденцию, снова стала мечетью. Султан приказал очистить её от осквернения розовой водой. Это происзошло вскоре после поражения крестоносцев под Хаттином близ Тивериадского озера, где некогда Христос творил чудеса. После битвы Саладин приказал обезглавить пленных тамплиеров.
Автор текста современной песни хорошо, детально знает историю Иерусалимского королевства крестоносцев – разве это не удивительно? В этих словах чувствуется живая боль, как от личной утраты, словно речь идет о бедствии, некогда постигшем нашу Родину. А так и есть. Воистину, Родина рыцарей – Церковь. Но самое поразительное в том, что русская женщина не сомневается – новый крестовый поход обязательно вновь «разорвет сон Вселенной». Она даже не призывает к новому крестовому походу, она просто знает, что рыцари-крестоносцы обязательно войдут в Иерусалим.
Так что же мы знаем о нашей эпохе, о наших современниках, о том, что происходит у них в душе? Что мы знаем о России, о русском народе? Кажется, в нашем мире, которым правят торгаши и уголовники, идея крестового похода уже совершенно невозможна. И вдруг понимаешь, что этот вывод был бы преждевременным.
А потом я услышал шутливую песенку о тамплиерах:
Караван среди пустыни разгружаем,
Наплевать, что нет еды, была б вода.
Всё что надо здесь построим,
Что не надо – разломаем,
Мы здесь вобщем не на долго,
Просто навсегда.
Если уроды беспокоят,
Мы примем меры.
В город с веселой песней строем
Входят тамплиеры.
Текст воспринимал со слуха и цитирую, возможно, с неточностями, от которых, я надеюсь, стало только лучше. Казалось бы, эта песенка – просто шутка, к ней не стоит относиться серьезно. Но почему русские парни поют о рыцарях Храма? Это явно для них – тема. В каждой шутке есть доля шутки.
А ведь эту песенку вполне могли бы петь русские офицеры в Сирии. С улыбкой,