как по маслу.
Спасала очень сильно Женя.
Сергей видел, как она целыми днями, до позднего вечера рылась в огромных стопках бумаг, пропадала в архиве, бегала по фирме с целью собрать необходимые подписи и писала, писала целые горы трудовых книжек, укрывшись с головой за их высоченными башнями.
Он заметил, что чаще, чем когда-либо, стал оставлять дверь в свой кабинет открытой, чтобы иметь возможность видеть ее, смотреть, как она улыбается, весело болтая с зашедшими за кружечкой кофе сотрудниками, как помогает всем нуждающимся, особенно тем, кто любил полениться, и обращался к ней с просьбами пару часиков не соединять с ними звонки под предлогом интенсивной работы, он внимательно и жадно наблюдал, как она иногда подходила к зеркалу и красила губы помадой, придирчиво оглядывая свой внешний вид, недовольно хмурясь и вертясь перед собственным отражением, но Сережа был с ней не согласен – она казалась ему безупречной…
В общем, Сергей ничего не успевал решить на работе за целый день, поскольку полдня завороженно, как последний придурок, пялился на свою секретаршу, сгорая от желания схватить ее в охапку и грубо так прижать к себе, зацеловывая до смерти, а еще сгорая от сумасшедшей ревности, когда она улыбалась другим, сгорая от тревожных мыслей о том, как же она сама к нему относится и, наконец, сгорая от волнения и нервного переживания, когда она случайно оказывалась слишком близко, заставляя его сердце биться сильнее, кровь – кипеть, а мозг – безнадежно пустеть, не успевая ухватить ни единой толковой мысли, чтобы озвучить ее…
В результате он места себе не находил, а все его сильные, только увеличивающиеся с каждым чертовым днем эмоции плавно перетекали в мощную, безумную ярость на себя и раздражение, что из-за этой рыжей девчонки он стал совсем как мягкотелый идиот. Ярость эта, однако, находила способы выходить наружу, и Сережа с упоением орал на всех своих коллег, ощущая хоть незначительное, но облегчение.
Стоял вторник. Последний вечер перед ревизией. За окнами уже было по-зимнему темно, хотя время еще только близилось к шести часам. Сергей сидел в своем кабинете, проверяя очередные выгрузки бухгалтерской отчетности и то и дело бросая взгляды в секретарскую, туда, где шумно работал принтер и виднелась рыжеволосая макушка Жени из-за секретарской стойки.
Странно, но Сергей испытывал новое, невиданное ему доселе чувство, которое раздирало его грудную клетку изнутри и было очень сильным… Это была какая-то… настроенность, что ли? Он не знал, как можно описать тот дурдом, что выкручивал его наизнанку. Настроенность… настроенность… Да, черт бы побрал все эти дурацкие, бабские эмоции!! Он был настроен на Женю каждой клеточкой своего организма… Его уши слышали лишь ее шаги, ее движения, ее голос… Его глаза перескакивали на нее всякий раз, когда она оказывалась в поле зрения. Его нос ощущал тонкий аромат ее духов… В секретарской он был настолько легким, что практически незаметен, но Сергей до боли пытался вдохнуть этот запах полной грудью… Его руки… Так, все, стоп, стоп, прекратить безумный разгул фантазии! Сергей, ты чокнулся совсем, что ли? Работай давай, а не духами дыши, идиот…
Но ему так ужасно хотелось подойти к ней, понаблюдать за тем, как она сосредоточенно набирает что-то на клавиатуре, как мило зажимает плечом телефонную трубку, успевая еще отвечать на звонки, как ее лицо подсвечивается бело-голубым светом монитора, а глаза сияют в полутемной секретарской…
Черт, да что же это за дьявольщина?!? Опять отвлекается, совсем ничего так и не проверил за последние полчаса! Сергей гневно швырнул ручку на стол и сложил руки на груди, пытаясь успокоиться. Закрыть входную дверь. Нужно закрыть дверь… Прервать эту дурацкую связь, настроенность, да как угодно… Тогда он не будет таращиться на нее, словно баран – на новые ворота…
Сергей почти встал, но… Нет. Он сел обратно, чувствуя, что не может сделать это… Как же ему отвлечься от этой девчонки? Как переключиться? Он не должен был столько думать о ней, не должен был так жадно следить за ее действиями, словами, глазами, улыбкой…
Как он раньше жил без этого? Он будто зависим от нее, как от затянутого остросюжетного сериала или как от никотина… Нет. Нельзя! Нельзя!
Сергей уверенно встал и, преодолевая жесткое сопротивление своего нутра, стремительно зашагал к двери, но закрыть не успел: в кабинет, нежно качая бедрами, вошла Лена Старцева и с победной улыбкой помогла Сереже решить дилемму с дверью, захлопнув ее за собой.
Сергей недовольно нахмурился: он не хотел видеть Лену. Он вообще никого не хотел видеть…
– Лена? Что случилось? Ты по работе? – хмуро спросил он, а Лена мягко, словно пантера, подошла к нему близко-близко, и ее руки ласково провели по его пиджаку, скользнув к рубашке, и, горячо погладив Сергея по груди, поднялись к его шее, страстно потянув его за волосы на затылке.
– Да, Сереженька, по работе… Мне очень… – она потянулась и нежно, волнующе поцеловала его в шею, едва коснувшись губами кожи. Сергей хотел оттолкнуть ее, потому что теперь ему казалось глупым и неуместным иметь любовниц, ощущая особенное отторжение к ним и притяжение совсем к другой, но… – очень… очень… – снова прошептала Лена ему на ушко, продолжая целовать его дразнящими поцелуями, а ее руки, горячо сжав его шею, снова скользнули по груди и ниже, туда, где находилась пряжка ремня, заставляя сверх меры напряженное от раздумий о Жене тело Сергея отчаянно среагировать на ее тепло и прикосновения, предательски вспыхнув горячим, неудержимым огнем желания. – …очень нужна твоя помощь… кое с чем.
Снова поцелуй – мягкий, нежный, но очень требовательный, прямо в губы…
Сергей зарычал, невообразимо желая оттолкнуть ее и унять разбушевавшуюся в нем стихию, но… Он был так чертовски напряжен и, помимо прочего, вдруг вспомнил, что собирался найти способ избавиться от Жени Зябликовой в своей голове раз и навсегда… А как лучше это сделать?.. Правильно, развлечься с другой. Возможно, чувство к Жене – не более, чем влечение, и оно пройдет после того, как он успокоит взбесившиеся гормоны…
В страшном сомнении посмотрев на Лену стальным, хозяйским взглядом и пытаясь не думать о Жене, он вдруг решил: а!.. Была не была!
И, сжав челюсти и нахмурившись, он прошел рукой по Лениной спине к волосам, грубо схватившись за них и потянув назад, открывая ее шею, после чего набросился на Лену с жадным, огненным и очень жестким поцелуем, злясь на все на свете, просто кипя, кипя удушающим жаром… Ее взволнованный вздох