Читать интересную книгу Мотылек - Анри Шарьер

– Меня удивляет, начальник, что я нахожусь здесь. Это же дурдом. Я что, значит, среди дураков? Неужели я ненароком тоже свихнулся? Почему я здесь? Скажите мне, начальник, будьте добры.

– Дружище, Папийон, ты был болен. Теперь я вижу, что тебе лучше. Не желаешь ли поработать?

– Да.

– Чем хочешь заняться?

– Все равно чем.

И вот я одет и помогаю убирать камеры. Дверь моей камеры открыта до девяти часов вечера. Ее запирает дежурный надзиратель, заступая на смену.

Вчера вечером со мной впервые заговорил один санитар из Оверни. Он был пока один на дежурстве, багор еще не пришел. Я не знал этого парня, а он заявил, что знает меня хорошо.

– Хватит притворяться, дружище, – сказал он мне.

– Ты о чем?

– О чем? Не держи меня за дурака. Я уже семь лет вожусь с ними и в первую же неделю понял, что ты дурочку валяешь.

– А дальше что?

– Что дальше? Искренне сожалею, что вам не удалось удрать с Сальвидиа. Ему это стоило жизни. Жаль, он был мне хорошим другом, хотя и не посвящал меня в это дело. Но я не сержусь. Если что надо, обращайся ко мне. Рад буду оказать услугу.

Он смотрит на меня совершенно открыто, так что сомневаться в его искренности и честных намерениях не приходится. Раньше ничего хорошего о нем я не слышал, но и плохого тоже. Должно быть, хороший парень.

Бедный Сальвидиа! Воображаю, какой начался переполох, когда узнали, что он бежал. Море выбросило на берег куски от бочек – их и обнаружили. Все были уверены, что его самого сожрали акулы. Лекарь кричал и ругался, что пропало столько оливкового масла. И это во время войны, когда вряд ли нам удастся получить хоть каплю.

– Что ты посоветуешь мне делать?

– Я включу тебя в команду по доставке провизии из больницы. Каждый день ты будешь ходить туда и обратно – все-таки прогулки. Начинай вести себя хорошо. Когда с тобой будут разговаривать, в восьми случаях из десяти отвечай разумно. Быстро поправляться тоже нельзя.

– Спасибо. Как тебя зовут?

– Дюпон.

– Спасибо, приятель, не забуду твоих советов.

Прошел месяц со дня неудавшегося побега. Спустя шесть дней в море нашли труп моего приятеля с проломленным черепом. По странной случайности акулы его не сожрали, но зато потрудилась другая рыбешка, выев у него все внутренности и часть ноги. Мне обо всем рассказал Дюпон. Посмертного вскрытия не проводили, поскольку труп уже успел сильно разложиться. Я попросил Дюпона помочь мне отправить письмо. Его следовало передать Гальгани, который в свою очередь подсунет письмо в мешок с почтой в момент опечатывания.

Я писал матери Ромео Сальвидиа в Италию:

«Мадам, ваш сын умер без кандалов. Он принял смерть мужественно в море, вдали от жандармов и тюрьмы. Он умер свободным в доблестной борьбе за свою свободу. Мы обещали друг другу известить наши семьи, если с одним из нас произойдет несчастье. Я выполняю этот печальный долг перед вами и по-сыновьи целую ваши руки.

Друг вашего сына Папийон».

Выполнив свой долг, я решил не думать больше о том кошмаре. Жизнь есть жизнь. Надо выбраться из дурдома, любой ценой попасть на остров Дьявола и организовать новый побег.

Один багор назначил меня садовником в свой огород. Вот уже два месяца, как я веду себя хорошо и добился в работе таких успехов, что этот кретин не хочет меня отпускать. Парень из Оверни сказал, что во время последнего обхода врач хотел меня выписать и перевести из психушки в лагерь на испытательный срок. Багор воспротивился под предлогом, что его огород никогда раньше так заботливо не возделывался.

Поэтому сегодня утром я вырвал с корнем всю клубнику и побросал ее в мусорную кучу. А вместо каждого куста клубники поставил маленький крест. Сколько кустов – столько и крестов. Можете себе представить, какой разразился скандал?! Жирная туша охранника чуть не лопнула от негодования. Брызжа слюной и захлебываясь, он пытался говорить; он словно подавился собственными словами. Тяжело опустив задницу на тачку, он в конце концов залился горючими слезами. Я, кажется, немного переборщил, но что делать?

Доктор считает, что ничего страшного не произошло. Этого больного, настаивает он, надо перевести в лагерь на испытательный срок. Только там он сможет реадаптироваться к нормальной жизни. Лишь в огороде от одиночества ему могла взбрести в башку столь странная идея.

– Скажи, Папийон, почему ты вырвал клубнику, а на ее место поставил кресты?

– Не могу объяснить свой поступок, доктор, но я извиняюсь перед инспектором. Он так любил клубнику, что я искренне и безутешно переживаю. Я буду молить Господа нашего ниспослать ему еще клубники.

И вот я в лагере и снова с друзьями. Место Карбоньери пустует. Я подвешиваю свою койку рядом с этим пустующим местом, как если бы Матье был со мной рядом.

Доктор велел мне пришить на куртку такую бирку: «Под особым наблюдением». Никто, кроме врача, не может отдавать мне приказания. Он назначил меня убирать листья перед больницей с восьми до десяти утра.

Я выпил кофе и выкурил несколько сигарет, сидя в кресле перед его домом в компании самого доктора и его супруги. Доктор пытается меня разговорить о моем прошлом, ему помогает жена.

– А что случилось потом, Папийон? Что с вами произошло, когда вы покинули индейцев – охотников за жемчугом?..

Беседы ведутся после полудня, когда я навещаю этих замечательных людей.

– Всегда приходите к нам, Папийон, – говорит супруга доктора. – Во-первых, мне хочется вас видеть, а во-вторых, послушать ваши рассказы.

Каждый день я бываю у них по несколько часов. Чаще они разговаривают со мной вдвоем, иногда – только жена. Они считают, что беседы о прошлом помогут мне восстановить умственное равновесие и укрепят здоровье. Я решаюсь попросить доктора отправить меня на остров Дьявола.

Сказано – сделано. Завтра я отбываю. Доктор и его жена знают причину моего отъезда. Они были настолько добры ко мне, что я не решился на обман.

– Доктор, я не в силах больше терпеть каторгу. Пошлите меня на остров Дьявола, откуда я смогу бежать или погибну при попытке к бегству. Надо прийти к какому-то концу.

– Понимаю тебя, Папийон. Эта репрессивная система ужасна. Администрация, все службы прогнили насквозь. Прощай! И желаю удачи!

Тетрадь десятая

Остров Дьявола

Скамья Дрейфуса

Этот остров самый маленький из трех в составе островов Салю. И самый северный, наиболее открытый ветрам и волнам. Суша, узкой полоской идущая вдоль всего острова на уровне моря, поднимается затем круто вверх и образует плато. На нем расположен пост охраны и барак для каторжников, которых здесь не больше десятка. Официально сюда за обычные уголовные преступления не ссылают, остров предназначен для политических ссыльных.

Каждый такой ссыльный живет в отдельном домике под железной крышей. По понедельникам им завозят провизию на целую неделю и выдают по буханке хлеба на день. Политических набирается до тридцати человек. Медицинское обслуживание возложено на доктора Лежé, отбывающего здесь срок за то, что отравил всю свою семью в Лионе или где-то в его предместьях. Политические никак не общаются с обычными каторжниками. Иной раз они пишут жалобы на них в Кайенну, после чего того или иного уголовника возвращают на Руаяль.

Между Руаялем и островом Дьявола протянут железный трос, поскольку море бывает настолько бурным, что только с его помощью шлюпка может пристать к небольшому бетонному причалу.

Начальника охраны лагеря (а охранников всего трое) зовут Сантори. По сути, это грязная скотина с запущенной бородой: он бреется не чаще одного раза в неделю.

– Папийон, надеюсь, ты будешь вести себя хорошо. Не выводи меня из терпения, и я оставлю тебя в покое. Ступай в лагерь, там увидимся.

В бараке меня встретили шесть заключенных: два китайца, два негра, один парень из Бордо, другой из Лилля. С одним из китайцев я знаком, наши дороги пересекались в Сен-Лоране; он проходил по делу об убийстве. Он индокитаец, один из оставшихся в живых участников мятежа в Пуло-Кондоре – колонии каторжников в Индокитае.

Пират-профессионал, он нападал на китайские лодки-сампаны, иной раз убивая всю команду вместе с владельцем и его семьей. Очень опасный тип, но по меркам нашего общежития человек, достойный доверия и симпатии.

– Как дела, Папийон?

– Нормально. А у тебя как, Чан?

– Да-да. Здесь хорошо. Твоя ест со мной. Твоя спит рядом. Моя готовит пища день два раза. Твоя ловит рыба. Здесь много рыба.

Появился Сантори:

– Ну как, устроились? Завтра утром пойдете с Чаном кормить свиней. Чан будет носить кокосовые орехи, а вы будете разрубать их пополам. Небольшие и мягкие откладывайте отдельно: они пойдут поросятам, у которых еще нет зубов. Днем в четыре – то же самое. Работы всего на два часа: утром час и час днем. Остальное время делайте, что хотите. Каждый, кто ходит рыбачить, отдает мне на кухню ежедневно килограмм рыбы или несколько крабов. Итак, все будут довольны. Идет?