– Не будьте слишком уж вежливы, Кайрин. Все мы знаем, что бедняжка тронулся умом на почве меланхолии. В этом, конечно, нет его вины, но тем не менее это так. Я могу называть вас кузеном?
– Этого, вероятно, не стоит делать при посторонних, Ваше Величество, – ответил тот с улыбкой. – Как вы, возможно, уже заметили, мы в Сильванести любим условности. Но если вы станете так меня называть наедине, я буду только польщен. – Он помолчал минуту, затем вполголоса добавил: – До меня дошли слухи о том, что ваши родители умерли, и я хотел выразить вам свои соболезнования. Я глубоко скорблю о них. Я преклонялся перед ними обоими.
– Благодарю вас, – ответил Сильван и после небольшой паузы переменил тему беседы. – Отвечая на ваш первый вопрос, я должен признаться, что все это меня немного пугает. Великолепно, конечно, но все-таки пугает. Месяц назад я жил в могильном склепе и ночевал на голой земле. А сегодня я спал на роскошном произведении искусства, на котором почивал еще мой прадед. Регент Глокоус распорядился перенести это ложе сюда, желая доставить мне удовольствие. Для меня сшиты эти роскошные одежды. Я могу есть и пить все, чего только пожелает моя душа. Я боюсь проснуться и узнать, что все это только сон.
Сильван оглянулся и бросил взгляд в зеркало. Новый наряд приводил юношу в восхищение. Да и сам он был весь такой чистый, такой напомаженный, его волосы были тщательно расчесаны и благоухали, пальцы украшали драгоценности. Сегодня ночью его не кусали блохи, шея его не затекла от сна на камне вместо подушки. И он мысленно принес клятву, что больше этого не повторится.
Юноша не заметил, что глаза Кайрина стали печальными, когда он упомянул имя Глокоуса. И его кузен стал совсем грустным, когда король продолжил разговор.
– Кстати, о Глокоусе! Какой замечательный эльф! Я счастлив иметь такого регента. Он так вежлив и так снисходителен, спрашивает моего мнения буквально обо всем. Сначала, я должен вам признаться, кузен, мне не особенно понравилось, что генерал Коннал предложил Главам Семейств назначить мне регента, пока я не достигну совершеннолетия. По меркам Квалинести (а мой отец был квалинестийским королем), я уже вошел в возраст. – Лицо Сильвана стало чуть более жестким. – И я не намерен быть куклой в чьих-то руках, подобно моему бедному кузену, Гилтасу. Впрочем, регент Глокоус дал мне понять, что не собирается править вместо меня. Он лишь возьмет на себя обязанность следить за тем, как выполняются мои распоряжения.
Кайрин продолжал хранить молчание. Так же молча он обвел глазами комнату, как бы желая в чем-то убедиться. Затем подошел вплотную к Сильвану и тихо спросил:
– Могу я предложить Вашему Величеству отпустить слуг?
Сильван обеспокоенно уставился на него, охваченный внезапными подозрениями. Глокоус уже сообщил ему, что Кайрин сам метил на королевский трон. Что, если тут заговор? Что, если он хочет захватить его врасплох, одинокого и беспомощного?
Сильван поглядел на Кайрина, который был более хрупкого сложения, на его мягкие и бессильные руки ученого, и сравнил со своим хорошо тренированным, мускулистым и сильным телом. Оружия у Кайрина не было. Едва ли он мог представлять какую-либо угрозу.
– Очень хорошо. – Сильван спокойно велел слугам выйти. Они прекратили приводить в порядок опочивальню и раскладывать по местам одежды, в которых он должен был сегодня короноваться, и вышли.
– Пожалуйста, кузен. Теперь мы одни. Что вы хотели мне сообщить? – Тон и манеры Сильвана стали холодны.
– Ваше Величество, кузен, – Кайрин говорил очень взволнованно, но тихо, несмотря на то, что они остались в большой комнате одни, – я пришел сюда сегодня с одной-единственной целью – предостеречь вас относительно этого Глокоуса.
– А, понимаю, – сказал Сильван и напустил на себя проницательный вид.
– Вы не удивлены, Ваше Величество?
– Признаться, нет, кузен. Разочарован, да, может быть, но не удивлен. Глокоус лично предупредил меня о том, что вы можете испытывать в отношении его и меня чувство ревности. Он совершенно откровенно признался мне, что вы его недолюбливаете. И сказал о том, что эта антипатия не была взаимной, что он, напротив, относится к вам с глубоким уважением и может лишь сожалеть о том, что вы не смогли стать друзьями.
– Боюсь, что не могу ответить комлиментом на комплимент. – Кайрин отвечал в более спокойном тоне. – Этот эльф недостоин быть вашим регентом, Ваше Величество. Он не принадлежит к королевскому дому. Он на самом деле… вернее, он был… раньше он был просто магом, который служил в Шалостской Башне. Я знаю, это мой дядя Коннал просил Глав Семейств отдать этот пост ему, но…
Он замолчал, как будто не мог подобрать нужных слов. Но взял себя в руки и заговорил снова:
– Я скажу вам то, что не говорил прежде ни одной живой душе, Ваше Величество. Я почти уверен, что Глокоус имеет странную власть над моим дядей. Генерал Коннал – прекрасный человек, Ваше Величество. Он храбро сражался в дни Войны Копья. Он бился со Сном рядом с Портиосом, вашим отцом. И то, что ему довелось увидеть в то страшное время, наложило отпечаток безрассудного непреходящего страха на всю его дальнейшую жизнь. Его приводит в ужас мысль о том, что те дни могут повториться. Он уверен, что только щит способен спасти Сильванести от наступления Тьмы. Глокоус контролирует этот щит и, постоянно угрожая тем, что уберет его, держит в подчинении моего дядю. Я не хотел бы, чтобы этими угрозами ему удалось подчинить и вас.
– Может быть, вы думаете, что он меня уже подчинил? Может быть, вам кажется, что вы были бы гораздо лучшим Беседующим-со-Звездами, чем я? – Сильван раскалялся от гнева.
– Я мог бы стать им, кузен. – Спокойное достоинство звучало в голосе Кайрина. – Глокоус мечтал сделать меня Беседующим-со-Звездами. Но я отказался. Я знал и вашего отца, и вашу матушку и любил их обоих. Трон нашей страны по праву принадлежит вам, Ваше Величество. Я не хотел быть узурпатором.
Сильван почувствовал мгновенный стыд от невысказанного упрека.
– Простите меня, кузен. Я сказал то, чего на самом деле не думаю. Но я все-таки полагаю, что вы ошибаетесь насчет Глокоуса. Им руководит только любовь к Сильванести и забота о благе страны. Тот факт, что он поднялся с самых низов до нынешнего высокого положения, говорит в его пользу. И не только в его пользу, но и в пользу вашего дяди, сумевшего разглядеть ценность Глокоуса для страны и не впасть в предубеждение против него из-за того, кем он был в прошлом, – как это прежде часто случалось с нами, эльфами. Моя матушка часто говорила, что мы вредили сами себе, не давая талантливым людям реализовать их возможности, судя о них по их происхождению, а не по способностям. Одним из самых доверенных военачальников моей матери был некий Самар, который начал свою службу рядовым солдатом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});