Впечатляла и продукция Верх-Исетских заводов: «Посредине витрины возвышается громадная составная пирамида, предназначающаяся изображать своими составными частями разной величины объемы ежегодно добываемого заводами золота… пробы железа в виде узлов, завязанных в холодном состоянии, и штампованных вещей».
Ну чем не старая добрая ВДНХ?
Однако наибольший интерес все-таки вызывали всевозможные предметы быта: «По краям витрины находятся более крупные изделия заводов: чугунные диваны, камины, чугунные фигуры и бюсты, украшения для садов, заслонки и т. п.; далее, на изящно сделанных из металла полках, расставлена масса разных красивых, а подчас замечательно натурально вылитых фигур, групп и вещей… например, лампы, бюсты писателей, животных… избушка на курьих ножках, натуральная группа собак на стойке (сеттер с легавой); прекрасные группы лезгин и охотников, в высшей степени замечательное изображение крестьянки, едущей верхом на лошади с граблями в руках, сделанное по рисунку Лансере… В витрине есть альбом с фотографическими снимками со всех вещей и фигур, имеющихся в продаже в лавке заводов, по которому и можно ознакомиться с содержанием последней».
Впечатляла и «культурная программа». Один из пермских журналистов сообщал читателям своей газеты: «Екатеринбургская выставка, куда поехали разного рода увеселители, дала случай и возможность нашему городу прослушать и предвосхитить даже два концерта небольшого хора владимирцев на пастушеских рожках. Концерты эти заслуживают внимания по оригинальности инструментов хора и характеру музыки… Здесь мы слышали не игру, скорее превосходное пение, такие лились чистые, ясные, светлые звуки… Удовольствие усиливалось характером и мотивами народных песен, выбор которых как нельзя более удачен и нов, тем более, что в здешнем крае мотивы большинства русских народных песен или искажены, или вовсе неизвестны, да и голосом, по климатическим условиям, Бог обидел здешний люд».
Нечто подобное устраивали в Костроме. Один из современников оставил описание здешнего предприятия: «Земская Выставка занимала довольно значительную часть квартала, расположенного на берегу Волги, и простиралась от Нижне-Дебринской до Набережной улицы. Кроме того, к Выставке примыкало еще обширное пространство довольно низменного берега реки Волги, также занятое выставочными павильонами и разнообразными постройками, приготовленными для целого ряда различных кратковременных сельскохозяйственных выставок. Через Набережную улицу перекинут был висячий мост, соединявший две только что названные части обширной Выставки.
Все выставочные здания и павильоны сооружены были в древнерусском стиле, по проектам и под наблюдением художника Сологуба. Посредине Выставки, на обширной площади, засаженной цветниками, высилась конная статуя мощного богатыря-витязя, как бы погруженного в глубокое раздумье. Здесь же, неподалеку, высокою струею бил красиво устроенный фонтан с обширным бассейном.
Все выставочные здания, как общественные, так и частных владельцев, были расцвечены национальными флагами, убраны разноцветными полотнищами, украшены гербами — Рода Романовых, Государственными и Костромской губернии. Все пространство между дорожками было заполнено роскошными коврами живых цветов. Целые цветники окружали также и отдельные павильоны Выставки».
Подобные выставки тоже пользовались популярностью.
* * *
Еще один заметный тип учреждений для «серьезного» досуга — публичные библиотеки. Они вошли в провинциальный быт гораздо раньше, чем музеи, — еще с первой половины XIX века. В частности, библиотека города Симбирска, «Карамзинская», была открыта в 1848 году. Инициатором создания библиотеки (дела по тому времени довольно необычного) был Петр Михайлович Языков. А незадолго до смерти его брат, поэт H. М. Языков, обратился к другому поэту, Михаилу Погодину: «Не можешь ли ты провозгласить в «Московитянине» и даже в «Московских ведомостях» о Карамзинской библиотеке, открываемой в Симбирске? Провозгласить и пригласить русских писателей жертвовать в нее свои сочинения? Книги, которые ты жертвуешь, благоволи прислать ко мне: брат отправит их в Симбирск с своим обозом».
К моменту же открытия библиотеки в ней было 4000 томов, и третий брат Языков, Александр, с гордостью писал в одном из писем: «Читают уже двадцать человек дома с залогами и сорок постоянно в комнате библиотеки, Петр Михайлович пишет, что чрезвычайно умилительно и отрадно видеть в Симбирске сорок человек, сидящих вместе и читающих».
Даже философ В. В. Розанов, не слишком жаловавший общество Симбирска, восторгался: «Да будет благословенна Карамзинская общественная библиотека! Без нее, я думаю, невозможно было бы осуществления этого «Воскресения», даже если бы мы рвались к нему. Библиотека была «наша городская», и «величественные и благородные люди города» установили действительно прекрасное и местно-патриотическое правило, по которому каждый мог брать книги для чтения на дом совершенно бесплатно, внося только 5 рублей залога в обеспечение бережного отношения к внешности книг (не пачкать, не рвать, не трепать). Когда я узнал от моего учителя (репетитора) А. Н. Николаева, что книги выдаются совершенно даром, даже и мне, такому неважному гимназисту, то я точно с ума сошел от восторга и удивления!.. «Так придумано и столько доброты». Довольно это простая вещь, простая филантропическая организация, поразила меня великодушием и «хитростью изобретения»».
В 1858 году открылась общедоступная библиотека в городе Рязани. Газета «Рязанские губернские ведомости» уведомляла: «Библиотека открыта для посетителей ежедневно с 11 до 15 утра и с 17 до 21 часа вечера, кроме вечера субботы, утра воскресенья и табельных дней. Одна комната назначена собственно для чтения газет и журналов, которые расположены для этого на особом столе; другая комната — вообще для чтения книг, отпускаемых библиотекарем особо для каждого посетителя».
«Отечественные записки» восторгались: «Искренне радуемся, сообщая такие известия, потому что устройство подобных учреждений ясно указывает на потребность, которой, по крайней мере в прежние годы, не замечалось, — на потребность чтения. Публичные библиотеки возникают мало-помалу в наших губернских городах; но, сколько мы помним, библиотек вроде рязанской, где бы можно было пользоваться кигами бесплатно, весьма немного, напротив, большинство их содержится частными антрепренерами с целью извлечения выгод».
Правда, бесплатным был только читальный зал. За пользование абонементом приходилось вносить плату — шесть рублей за год, или четыре рубля за полгода, или рубль за месяц.
Руководил библиотекой служащий губернской канцелярии К. П. Архангельский. Его аттестовали таким образом: «Свои обязанности исполняет с особенным старанием и знанием дела, содержит библиотеку в отличном порядке, трудится весьма добросовестно и справедливо заслуживает уважение посещающих библиотеку». «Посещающих» было немало. Физиолог И. Павлов писал: «У меня и сейчас, как живая, перед глазами стоит сцена, как несколько нас, семинаристов и гимназистов, в грязную холодную осень по часу стоим перед запертой дверью общественной библиотеки, чтобы захватить первыми книжку «Русского слова» со статьей Писарева».
Впрочем, другой читатель, академик И. Янжул, считал, что популярнейшим здесь был другой журнал: «Главным источником знакомства для нас с современной литературой являлась в Рязани публичная библиотека… Современник был любимейший наш журнал; я пользовался расположением библиотекаря г. Архангельского и всегда умудрялся являться вовремя, к приходу почты и получить в свое исключительное обладание драгоценную книгу в сиреневой обложке, еще не разрезанную и пахнувшую типографией. Я медленно усаживался к окну, вооружался ножом и с наслаждением приступал к священнодействию: внимательно перечтя заголовок содержания, разрезал статьи любимых авторов; нередко я наблюдал — длинные фигуры с завистью на меня в это время поглядывали, ожидая нетерпеливо в свою очередь сделаться обладателем любимого журнала».
Спустя год была основана самарская библиотека. И вскоре сделалась одной из наиболее значительных в русской провинции. К концу позапрошлого столетия ее фонд составил 36 тысяч томов. Но деятельность этого книгохранилища памятна нам не только достижениями, но и многочисленными любопытными историями, которые случались в ее стенах.
Все началось с распоряжения губернатора К. Грота. Он велел при редакции «Самарских губернских ведомостей» открыть так называемый «кабинет для чтения».
Дело обстояло более чем скромно. «Ведомости» сообщали, что редакция «признала возможным поделиться с публикою за самую умеренную плату выписываемыми и получаемыми ею в обмен на «Губернские ведомости» периодическими изданиями. Не ища от того выгод, она избирает целью способствовать по мере ограниченных средств своих делу общей пользы… Благодаря сделанным некоторыми жителями денежным пожертвованиям, кабинет первый год своего существования может считать почти обеспеченным».