лица и фигуры. Их было двое… Два молодых мужчины сидели в кабинете в доме Воронцовых. Андрей и его друг, Алексей Шуйский. Муж выглядел задумчивым и угрюмым, в то время как его приятель улыбался.
— Как дела с женой? Принимает мой подарок?
Вздрогнула, услышав мягкий, чуть ленивый голос и впилась взглядом в ухмыляющееся лицо Шуйского, пытаясь понять, о каком подарке они говорят.
— Принимает, но пока безрезультатно, — с досадой в голосе, которую даже не пытался скрыть, ответил Воронцов.
Что за черт?!
— Наберись терпения, — расплылся в еще более широкой улыбке его приятель. — Вот увидишь, зажжется в твоей пустышке искра! Главное, не прекращай подливать зелье, и все у вас будет за-ме-ча-тель-но. Родит она тебе одаренного наследника — куда денется!
Зелье?
Видение, яркой картинкой пронесшееся перед глазами, начало гаснуть. Стихали голоса, а я стояла и словно наяву продолжала видеть, как кривится Андрей, досадуя, что в жене как не было, так и нет магии. И как этот мерзавец Шуйский уверяет его, что все получится.
Все будет в шоколаде.
— О каком зелье они говорили? — спросила тихо, облизав вдруг ставшие сухими губы.
— О том, которое Шуйский преподнес твоему мужу как свадебный подарок. А князь был и рад его на тебе опробовать. Долго не ждал… Как вернулся из Бритии, так и начал тайком тебе подливать.
— И ты знал?
Чет снова водрузился на рояль. Уселся, сложив перед собой лапы, и с горечью в голосе прошептал:
— Догадался, пусть и не сразу, а подслушанный разговор развеял последние сомнения.
— Но мне ничего не сказал! — выкрикнула я, не зная, то ли швырнуть что-нибудь в аджана, то ли велеть убираться, чтобы остаться одной и…
И что? Вдоволь пореветь над воздушными замками, которые вокруг себя так старательно возводила? Посмела поверить, что могущественный колдун способен полюбить пустышку, с которой едва знаком.
А если бы рассказала ему правду? Влюбился бы по-настоящему? Из-за магии?
Мне так хотелось верить, что ему понравилась я. Не Софьино смазливое личико, не ее нежный голос — я, моя душа!
Но все оказалось так банально… Андрею нужна только магия и одаренный ребенок. Решил, что пора бы нам уже сблизиться и приступить к созданию наследника, ведь скоро в навязанной пустышке стараниями друга проявится искра.
Что ж, молодчина!
Муж и в этом вопросе оказался изобретателен. Игра, достойная оваций. Легко сможет составить конкуренцию своему знакомому-лицедею!
— Я не хотел, чтобы тебе было больно, — опустив голову, признался хранитель. — Знал, что ты к нему неравнодушна, вот и молчал. Думал, что семья и дом тебе все равно дороже. Но раз уж ты решила жить вдали от родных в новом мире и с этим мужчиной, подумал, тебе стоит знать правду. Мне правда жаль, Машуня. Очень… Я поддержу любое твое решение, только не злись на меня. Я просто хотел как лучше…
Его последние слова прозвучали чуть слышно, а может, это у меня в голове гудело от внезапного прозрения. События последних дней, улыбки князя, его бархатный голос, внезапные признания — все смешалось. Действительно неожиданные слова… Красивые, чувственные… Те самые, которых так подсознательно ждала. И я купилась! Он лишь раз заикнулся о любви, а я уже готовенькая: поплыла, уши развесила, почти отказалась от родных.
И ради чего? Ради несуществующей любви?
А если бы сила в жене так и не проявилась, как бы вел себя его сиятельство? Продолжал бы нашептывать нежности ей на ушко или искал другие варианты? Зелья, заговоры, а может, просто нашел бы себе другую супругу?
Ну а что? Чего не сделаешь ради одаренного продолжателя рода!
— Маш, что будем делать? — донесся до меня тихий голос аджана. — Если уходить, то сейчас самое время. А если решила остаться, так, может, все у вас еще и наладится. Вот узнает он про твою магию, как обрадуется…
— Не буду я его радовать. — Я не узнала собственного голоса, настолько он был глухим, лишенным эмоций. Покрепче сжав пальцы в кулаки, решительно выдохнула: — Веди меня своей тропой в храм Многоликого.
— Точно?
— Точно!
Аджан снова вздохнул, еще горше прежнего и велел:
— Закрой глаза, Машка, и… И ничего не бойся. Я проведу тебя теневою тропою.
Немалых усилий мне потребовалась, чтобы задавить в себе сомнения, заставить себя не оборачиваться. Впрочем, его все равно рядом не было, а если бы даже и был… Я бы ни за что не стала слушать его жалкие попытки объясниться!
Зажмурилась, дыхание задержала, готовая следовать за аджаном. Единственный, кто всегда был рядом. Помогал. Не обманывал…
Неведомая сила подтолкнула меня, и я почувствовала, как пол под ногами будто тает. Или это я от него отрываюсь, вольной птицей улетаю прочь из Пламенного… Не знаю, сколько прошло времени в этом ощущении невесомости. Я не решалась открыть глаза, не решалась двигаться. Только ощутив под подошвами бальных туфелек что-то твердое, несмело позвала:
— Че-е-ет… Уже все? Мы в храме?
Аджан не отзывался, и я открыла глаза.
Открыла и поняла, что я где угодно, но только не в храме Многоликого. Оглядеться как следует не успела. Боль, сильная, ослепительная, обожгла затылок, и я поняла, что подаю. Во тьму, которой, казалось, не было конца и края.
♡ Глава двадцатая, про искры в пустышках и эффект неожиданности
Открыв глаза, не смогла сдержать стона. Уж не знаю, чем меня приложили, но сделали это от души. Удивительно, как еще череп не раскололся…
Взгляд никак не желал сфокусироваться. То ли от того, что вокруг было слишком темно, то ли из-за сильного удара по голове. Дернула руками и, к своей досаде, поняла, что связана. Да еще и лежу на чем-то твердом и холодном в совершенно неудобной позе.
— Очнулась? — заботливо поинтересовался кто-то из полумрака.
Я промолчала, лихорадочно пытаясь понять, куда подевался аджан. В то, что он меня бросил, не верила ни на грамм. Не мог! А значит, с ним тоже что-то случилось. Понятно, что и мне не светит ничего хорошего, но за чертяку почему-то переживала даже больше.
Глаза резануло светом, неожиданно полыхнувшим на стенах. Не сразу сумела рассмотреть обстановку незнакомого дома и замершего неподалеку мужчину, обратившегося ко мне. Кого-то он мне напоминал… Казалось, я где-то его уже увидела… Но пока никак не могла разобраться, собрать в кучку мысли — голова раскалывалась.
— Добро пожаловать в гости, княжна Вяземская. — Облаченный в длинные бесформенные одежды мужчина шагнул ближе к свету и изобразил шутовской поклон, а потом вскинул взгляд, и я поняла, что