Нед ощутил на себе тяжесть трех взглядов. Ему хотелось стать невидимым, оказаться не здесь, исчезнуть. Потом он услышал смех Изабель.
— Понимаю. Ты скажешь, что ты это слышал, и поэтому пришел ко мне первым?
Фелан смотрел на другого мужчину глазами холодными, как лесная глушь, и ждал. Свет исчез с его лица. Кельт не отвечал. Фелан четко произнес:
— Она спросила у него, дала ли ему этот браслет его мать. Сказать, что он ответил, ведь этого ты тоже не слышал?
Волк на горной вершине.
Но ответный взгляд синих глаз Кадела был таким же твердым, он не сдавался. Он и раньше никогда не сдавался, понял Нед.
— Совершенно неважно, где и как ты поднялся сюда и что слышал снизу. Тебя здесь не было, и не ты нашел ее первым.
Безмолвие на этой высоте. У Неда Марринера возникло ощущение, будто это последнее безмолвие в мире.
Ему положила конец Изабель. Положила конец не только тишине.
— Его здесь не было. Это правда, — тихо произнесла она. — Но и тебя не было, мой золотой. Увы, меня разлюбили.
И когда она замолчала, когда замер ее голос, все трое снова повернулись к Неду.
Возможно, это было самое трудное из всего, что он до сих пор сделал, — стоять прямо, не отступить. Смотреть им в лицо, тяжело дыша, но владея собой. Он перевел взгляд с одного мужчины на другого и остановил его на Изабель. Долгий путь ее взгляда, как далеко ему пришлось пройти, чтобы добраться до Неда.
— Он в этом не участвует, — возразил Кадел.
— Это не так, — ответила она по-прежнему мягко. — Разве не он привел тебя сюда? Ты скажешь, что это неправда? Что ты нашел меня сам?
— Ему подсказал кабан, — сказал Фелан. — Кабан друида.
Теперь ни огня, ни льда. Внезапная, напряженная серьезность, которая сама по себе была еще более пугающей. Словно ставки при этих словах стали слишком высокими для ярости или пламени.
— Кабан не принадлежал друиду, — возразил Кадел. — Брис служил ему, а не наоборот.
— Я этого не знал, — ответил Фелан. — Я думал…
— Знаю, что ты думал. Этот зверь старше любого из нас.
Тонкая улыбка Фелана.
— Даже старше нас?
Кадел кивнул. Свет с юга сверкнул на его золотых волосах. Женщина хранила молчание, позволяя им разговаривать через ее голову.
— Значит, именно кабан… все это устроил?
Кадел покачал головой.
— Он сделал это возможным, в лучшем случае. Мальчик мог погибнуть в Антремоне, в Аликаме, у круглой башни. Я мог убить его в Глануме, где когда-то убил тебя. — Он в свою очередь улыбнулся, сжав губы. — И ты мог убить его много раз. Разве не так?
Фелан кивнул.
— Наверное. Я не видел причин для его смерти. Я помог им убраться, когда зажгли огни призыва.
— Возможно, это была ошибка. — Низкий голос.
Его собеседник пожал плечами.
— Я совершал и другие ошибки. — Фелан посмотрел на Изабель, потом опять на Неда, хмуря брови.
Кадел сказал:
— Мы могли оказаться здесь раньше его. Я видел, как он падал, дважды. Кабан осложнил ему задачу, показав нам, куда он направился.
— И что ты имеешь в виду?
На этот раз зубы Кадела сверкнули.
— Тебе слишком трудно понять мои мысли? Неужели? Ты сказал, что все это устроил кабан. Это не так.
А женщина по-прежнему молчала.
Она стояла и, казалось, почти не обращала на них внимания, как будто удалилась, хотя и осталась на месте. Нед снова вспомнил о скульптуре, освещенной солнцем под крышей монастыря. Здесь сейчас холодно, на такой высоте над миром.
— Можно посмотреть на это иначе, — произнес Фелан, — если ты прав. Животное привело нас обоих.
— Да. Я тоже подумал об этом.
— Я когда-то убил тебя здесь, не так ли? Вместе с остальными.
— Ты знаешь, что это так. Они погибли в пропасти.
— Но не ты.
— Они погибли, — тихо повторил Кадел.
Ледяная улыбка Фелана.
— Ты держишься за это, среди стольких смертей.
— Это больше чем смерть, в таком месте.
— Не для тебя, ведь я остался жив, и поэтому ты мог возвращаться. Ты знал об этом в тот момент, когда летел вниз.
— А они — нет. Они там погибли навсегда.
— Да. А ты нет.
— Значит, я обязан тебе жизнью? — Укол иронии.
Они даже улыбнулись друг другу в тот момент. Нед это будет помнить.
— Как ты сказал, — пробормотал Фелан. — Мы могли бы прийти сюда раньше его.
— Как я сказал.
Они оба опять посмотрели на Неда. Он произнес несчастным голосом:
— Мне очень жаль, кажется.
Кадел громко рассмеялся.
— Ничего подобного, — сказал Фелан. — Ты с самого начала отказывался бросить это дело.
Небольшая, может быть, последняя вспышка гнева.
— Вы меня слишком плохо знаете, чтобы судить о том, что я чувствую.
Через несколько мгновений Фелан — чужестранец, грек, римлянин — кивнул головой.
— Ты прав. Прости меня. Можно нуждаться в чем-то или хотеть чего-то и жалеть об этом. — Он снова заколебался. — По-видимому, я сделал больше, чем намеревался, когда втянул тебя в эту историю. Не могу сказать даже сейчас, что меня заставило это сделать. Что я увидел.
— Не можешь? А я могу, — произнесла Изабель, нарушив свое молчание и возвращаясь к ним. Потом прибавила, с неожиданной горячностью: — Посмотрите на него!
Мужчины посмотрели, еще раз. Нед на этот раз закрыл глаза, мысли его разбегались, он был в растерянности. Открыл глаза. И увидел, как обоих мужчин одновременно посетило озарение, подобное рассвету, а потом — закату солнца.
Все долго молчали.
Кадел сделал один быстрый жест здоровой рукой, взмах в сторону, которого Нед не понял. Потом запустил пальцы в свои длинные волосы. Глубоко вздохнул. Его рука приподнялась и снова упала. Он повернулся к Фелану.
— Ты и правда не понимал, когда втянул его? — спросил он.
Фелан не шевельнулся. Не отвел взгляда от Неда. Так и стоял.
— Я что-то понял. Я уже говорил. Но не это. Откуда мне было это знать?
«Знать что?» — хотелось крикнуть Неду. Но он боялся заговорить.
Кадел произнес, тихо:
— Мы должны были понять, когда увидели его мать и ее сестру.
Фелан кивнул:
— Наверное. — Нед видел, что он сильно побледнел. Был потрясен до глубины души и пытался справиться с этим.
Кадел снова запустил пальцы в свои волосы. Повернулся к Изабель. Она теперь стояла очень прямо, сосредоточившись на себе: красота, сродни камню, так могло показаться, но все же не каменная.
Гигант несколько секунд смотрел на Неда, потом снова взглянул на нее. И сказал, с удивлением, низким, добрым голосом:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});