Поначалу враги не могли как следует прицелиться, и первый залп в основном обрушился в лес недалеко от аргонатских позиций. Несколько шаров промчались прямо над головами солдат, со свистом рассекая воздух. А один угодил в фургон, развернув его и убив волов.
Это событие подвело Вулворда к самой грани паники. Потеря волов могла стать смертельным ударом, поскольку вынести раненых на себе они не смогут. На самом деле это означало, что их придется убить, потому что никто не согласится бросить товарищей на растерзание крэхинцам.
Значит, надо двигаться еще быстрее, чем они предполагали. Запели рожки, зазвучали приказы, и под залпами врага, которые раздавались почти каждые двадцать минут, легионы стали покидать свои подготовленные позиции.
Сильный отряд был выслан вперед для прокладывания дороги. Вскоре они прорвали крэхинское заграждение и разметали его в разные стороны. Лес наводнили лучники, выбивая оттуда вражеских снайперов.
Покатил воловий караван. Впереди шла кавалерия, выискивая в смоляно-черном лесу лучшую дорогу для фургонов.
Но теперь вражеские орудия нащупали колонну и залп за залпом стали посылать ядра в вершины холмов и пространство между ними. Отступление ускорилось и стало несколько судорожным. Даже выучка легионеров Империи в таких условиях начинала подводить.
Как только отступающие вошли в лес, сражение перешло в новую фазу, так как невидимые из-за деревьев группы крэхинцев просачивались в ряды легионеров и нападали исподтишка.
В этих условиях очень трудно было поддерживать связь. И приходилось еще защищать длиннющий караван фургонов, а это требовало рассредоточения сил вдоль ухабистой дороги. Драконам приходилось вырубать лес, для того чтобы колонна могла пройти, а это делало гигантов уязвимыми для стрел снайперов. Впереди колонны шла непрерывная битва – необходимо было отгонять крэхинцев от драконов и инженеров, прокладывающих дорогу для фургонов.
Все это замедляло продвижение армии к спасительной дороге, что лежала в восьми милях к западу. Вулворду оставалось только без особой надежды молиться, что врага несколько задержит переноска ужасного оружия на новое место.
Положение было критическим, но настоящая катастрофа случилась, когда огромный каменный шар попал в сосну прямо над головой командора Вулворда и обрушил обломок ствола на него и командора Флэйдса. Оба упали в грязный поток, над которым инженеры наводили грубую конструкцию из стволов, срубленных драконьими мечами.
Легионы содрогнулись; каждый знал, что ему делать, и не прекратил своей работы, но произошла роковая потеря времени, прежде чем майор Херта и капитан Денк подъехали, чтобы принять командование. Граф Фелк-Хабрен оставался все это время в напряжении и теперь вызвал добровольцев развернуться и напасть в темноте на орудия врага. Это кошмарное отступление, вернее бегство от врага, которого они превосходили на поле боя, было для графа совсем несовместимо с правилами ведения войны.
Командир эскадрона Уилиджер поддержал идею встречной атаки и сразу собрал всех оставшихся в живых легионеров и драконов Стодевятого. Они объединились с уцелевшими чардханцами, несколькими баканскими солдатами и дюжиной кенорских лучников и затем двинулись назад по только что прорубленной просеке. К ним присоединилась Серая Леди, решив сделать попытку разрушить оружие врага.
Остаток ночи легионы продолжали отступать под непрекращающимися мелкими нападениями крэхинцев. Майор Херта и капитан Денк безжалостно загоняли себя и наконец-то дождались хоть какой-то хорошей новости – разведчики донесли, что путь до западной дороги на всем своем протяжении проходим.
Они с радостью восприняли известие о том, что западная дорога все-таки существует и, похоже, находится в хорошем состоянии. Как только они доберутся до нее, они сумеют наверстать упущенное время. И скоро окажутся вне досягаемости неуклюжих орудий врага.
К несчастью, их продвижение замедлилось из-за длинной глубокой расселины. Переправлять через нее фургоны в темноте было ужасно трудной задачей, а когда фургоны эти тряслись по камням, из них доносились жалобные крики раненых.
Заря застала их растянувшимися на несколько миль на этой трудной территории и окруженными множеством небольших групп крэхинцев. Сражения хаотически вспыхивали во многих местах.
В хвосте колонны к крэхинцам присоединились тролли и отряды бесов, которые стали преодолевать сопротивление отступающих.
От бесов несло вонью черного зелья и, одурманенные, они радостно шли на смерть, мечтая лишь вонзить свои мечи в аргонатскую плоть. Схватки приобретали опасный характер, а несколько троллей пробились к повозкам, зарубили волов и ранили всех, кто подвернулся им под руку.
Но неожиданное прекращение бомбардировок все же давало убегающей колонне шанс спастись. К полудню передняя половина каравана фургонов была уже в безопасности на западной дороге и быстро уходила. Уцелевшие боеспособные силы собрались вместе. Драконы устроили несколько небольших засад и быстро научили преследователей осторожности. Однако потом врагам удалось захватить пленных, и аргонатцам ничего не оставалось, как заняться освобождением товарищей. Наконец остатки армии вышли на западную дорогу и двинулись по ней на предельной скорости.
Глава
сорок девятая
ознание возвращалось медленно, рывками. Долгое время Релкин лежал в темноте и качался на волнах сна, которые выбрасывали его на берег тьмы. В голове сидела тупая боль, по щекам и шее струилась кровь, на боку ощущалась довольно болезненная ссадина.
Было очень темно, холодно и сыро, и он совершенно не понимал, как попал в это место.
Впрочем, память его была подернута дымкой. Долгое время он думал об Эйлсе, дочери Ранара, и о том, как станет жить с ней вместе, о чем всегда мечтал. Он думал о ее непокорных белокурых волосах, упрямом подбородке, остром трезвом уме. Девушка обладала потрясающим чувством чести, и именно это ее качество заставило его в один прекрасный момент полюбить Эйлсу так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Они были созданы друг для друга, пара, благословленная богами и Великой Матерью.
Когда-нибудь они построят хижину в лесах Туалы. И вместе с драконом расчистят землю, и бросят в нее первое зерно. А к тому времени, когда зерно созреет, они создадут семью.
Даже в туманных мечтах эта мысль потрясала Релкина, чьей единственной семьей были двухтонный кожистоспинный дракон и Стодевятый марнерийский эскадрон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});