Последовала долгая пауза.
— Даже если первым пойдешь ты, — заговорила Рух снова, — как это поможет всем нам не спотыкаться о препятствия, которые мы не сможем у видеть?
— Ну, во всяком случае, я смогу вести отряд, выбирая наиболее ровные участки поверхности, — сказал он. — Поверь мне, у нас должно получиться. Я уже проделывал такое у себя на Земле.
Рух опять некоторое время молчала.
— Ну хорошо, — наконец произнесла она. — А как ты собираешься привязывать людей друг к другу?
На то, чтобы построить всех бойцов отряда одного за другим и соединить их в одну цепь, пришлось потратить целый час. Хэл в последний раз обошел всю колонну, напомнив каждому о том, что нельзя натягивать веревку, соединяющую его с идущим перед ним человеком, и затем занял место впереди всех. Отряд выступил в свой необычный ночной поход.
В том, что сейчас делал Хэл, не было ничего такого, с чем не справился бы любой, пройдя специальную тренировку. Его способность находить путь в темноте основывалась на учете целого ряда обстоятельств, важнейшее из которых состояло в том, что даже опытные лесовики, такие как эти партизаны, передвигаясь по земле темной ночью, непроизвольно поднимают глаза к небу, потому что оно всегда остается более светлым по отношению к остальному пространству. При этом частично утрачивается способность воспринимать окружающее, чего не происходило бы, если давать глазам возможность адаптироваться к темноте, глядя не в небо, а на землю.
Кроме того, Хэл использовал в подобных ситуациях почти гипнотическую концентрацию внимания, обращая его на поверхность земли перед собой, в сочетании с такой же концентрацией обычных своих способностей чувствовать запахи и звуки, а также сохранять равновесие, и все это вместе взятое позволяло ему в максимально возможной степени ощущать то, что находится и происходит у него под ногами. Все эти приемы отрабатывались еще в годы его ранней юности главным образом на тренировках в реальных условиях. Однако при таком способе передвижения возникает опасность наткнуться на что-либо, расположенное над поверхностью земли выше того уровня, который попадал в поле зрения глаз, смотрящих вниз, поэтому в качестве меры предосторожности Хэл нес перед собой шест, верхний конец которого возвышался над его головой, а нижний доходил до середины икр.
В начале этого ночного марша отряд продвигался вперед очень медленно и с большим трудом. Несмотря на предупреждение Хэла, некоторые не следили за тем, чтобы веревка, связывающая их с идущим впереди человеком, не натягивалась, поэтому, если один из них спотыкался или падал, он увлекал за собой и второго; при этом весь отряд останавливался. Но постепенно, как это бывает при любых видах физической деятельности, все идущие в связке приноровились к особенностям непривычного для них способа передвижения. Падений и непреднамеренных остановок становилось все меньше, скорость возросла. Теперь действия отряда в сгущающейся тьме все меньше напоминали танец пьяной змеи, а становились все больше похожими на осмысленное и целенаправленное движение вперед.
Ослы приспособились к необычному способу передвижения быстрее, чем привязанные друг к другу люди, поскольку над ними не тяготела свойственная людям склонность к размышлениям и предположениям. В общем же сдвиги в сторону улучшения темпа происходили медленно.
Хэл передвигался в лабиринте ощущений, прокладывал путь сквозь тьму, не анализируя импульсы, поступавшие к нему различными путями, а лишь безошибочно реагируя на них, и почти не сознавал, что от него исходит непрерывный поток предостережений и сведений о характере и состоянии почвы у него под ногами; это было очень полезно для идущей позади него Рух, а далее передавалось по цепочке назад от человека к человеку.
Ночь вступала в свои права, на небе, прячась за облаками, появился узкий серпик луны, а ночной ветер посвежел. Просветы среди облаков стали возникать все чаще, и до земли доходило больше света. Но в сознании Хэла все эти изменения не отложились. Он даже не осознавал, что с улучшением освещенности постепенно наращивает скорость своего движения и что цепочка людей позади него передвигается все более слаженно. Рубеж обычной усталости остался позади, и лишь адреналин позволял выдерживать состояние крайнего переутомления, в котором теперь пребывал организм. Хэл совершенно позабыл о своем теле и почти не испытывал никаких ощущений, служивших источниками информации для его тела и разума. Только мир непрерывно меняющихся черных и серых теней, а ход времени, цель, к которой они стремились, причина этого стремления — все это для него больше не существовало. Хэл шел, поворачивая то влево, то вправо, не понимая, почему делает именно так. Он лишь знал, что в этом состоит его назначение — непрерывно передвигаться столь сложным путем, соблюдая при этом максимальную осмотрительность.
Он наконец воспринял подергивание веревки, соединяющей его с Рух, остановился и, обернувшись, уставился на нее невидящим взглядом.
— Сейчас мы остановимся. — Ее голос оглушительно ударил ему в уши. — Уже достаточно хорошо видно.
Хэл отметил тот факт, что света вокруг прибавилось: серые тени стали светлее, а черные вовсе пропали. Но в течение нескольких секунд его сознание фиксировало Рух как еще одну разновидность абстрактной серой тени, оттенок которой также свидетельствовал об усилении освещенности. Точно так же ее слова не содержали для него никакого смысла. Хэл пока еще не сумел соотнести их с тем миром, в котором он все продолжал отыскивать дорогу для отряда.
И внезапно он увидел землю, кусты и деревья, возвышающиеся над головой, в сумеречном свете нарождающегося дня и наконец понял: ночь, а с ней и его миссия закончились...
Хэл осознал, что падает, но соприкосновения своего тела с землей уже не ощутил.
Способность воспринимать окружающее возвращалась к нему медленно. Кто-то тормошил его. С трудом открыв глаза, он увидел Рух.
— Сядь, — велела она.
Хэл приподнялся на локте, обнаружив при этом под собой каким-то образом появившуюся там брезентовую подстилку, а сверху на себе — одеяла. Когда он наконец принял сидячее положение, то почувствовал, что сзади ему под спину что-то подкладывают, какую-то опору, чтобы можно было на нее откинуться. Оглянувшись, он увидел заполненный рюкзак. В руки ему Рух сунула миску с горячей едой, похожей по виду на тушеное мясо.
— Ты должен съесть это, — приказала она.
Он оглянулся по сторонам; вокруг стояли деревья, освещенные ярким светом наступившего дня.
— Который теперь час? — Хэл вздрогнул, услышав свой голос, напоминающий карканье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});