Обращение в Генеральную прокуратуру и проверка изложенных мной фактов, увы, во многом повторили прежнюю историю: никаких первичных документов я не получил и был ознакомлен лишь с конечными выводами, находящимися в противоречии с реальностью. В ответе в мой адрес утверждалось, что 1) выплаты родителей на школьные нужды осуществляются исключительно на расчетный счет школы; 2) все выплаты родителей и материальная помощь школе исключительно добровольны (интересно, как это удалось установить и у кого выяснить?); 3) о качестве образования в системе экстерната сделано заключение лишь на основе того, что заявлений от родителей не поступало; 4) нет факта сбора досье на моего сына (как же тогда объяснить шквал объяснительных записок с октября 2004 и использование именно их как материалов проверки?); 5) нет факта репетиторства и навязывания дополнительных услуг (разумеется, никаких попыток выявить этот факт не предпринято); 6) организация поддержки школы не нарушает законы (как это было установлено?). И это несмотря на мой визит в Генпрокуратуру и очень подробный разговор с сотрудниками, пригласившими меня объяснить некоторые детали моего заявления. Фактически работники Генпрокуратуры не собрали никаких исходных документов, не побеседовали с родителями и выпускниками школы, не попытались проверить связь издевательств над моим сыном с моей депутатской деятельностью в сфере образования. Что это, как не свидетельство круговой поруки?
Ответы на мои обращения выявили полный хаос в Министерстве образования. Заместитель министра сообщал мне, что проверка всех жалоб и обращений родителей в отношении их прав в сфере образования входит в компетенцию Федеральной службы по надзору в сфере образования (Рособрнадзор). Казалось бы, функции определены. Но Ро-собрнадзор направлял мои обращения в Департамент — тем, против кого были эти обращения направлены. Указание на это нарушение было направлено министру образования и науки. Но от него я получил сообщение, что в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 9 марта 2004 г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» Минобрнауки «не вправе осуществлять функции по контролю и надзору». Таким образом, Министерство фактически сняло с себя ответственность за выполнение законодательства Российской Федерации и не может рассматривать и эффективно реагировать на многочисленные обращения граждан о нарушениях прав. «Вертикаль» власти превращается в «вертикаль» бесконтрольности: все решения отданы на откуп местной бюрократии, которая творит беззаконие.
Все без исключения мои обращения, направленные в систему образования, были самым беспардонным образом проигнорированы, а в ответах содержалась ложь. Установление фактических обстоятельств всегда формировалось на основе мнения тех, кого я обвинял в нарушениях закона. Впоследствии я столкнулся с подобным подходом и в других инстанциях. Бюрократия считала, что мнение чиновника документирует любой факт, а мнение гражданина заведомо несостоятельно. Особенно поразил меня уровень правового нигилизма со стороны работников прокуратуры, включая аппарат Генеральной прокуратуры, старательно покрывавших преступления школьных коррупционеров и направлявших мне лживую информацию о, якобы, проведенных проверках.
Торжество бюрократии в школе создало живодерскую систему издевательств над детьми, торжество бюрократии в государстве — систему абсурда и бесправия. Бездействие правоохранительных органов способствовало становлению этой системы. Соединившись вместе, они стали репрессивной машиной против граждан, сопровождавших издевательствами всю их жизнь — от детства до старости.
Доносы
Ход разбирательства по обращениям в связи с организацией психологического давления на моего сына показал, что противозаконные деяния были организованы Департаментом образования в порядке борьбы с разворачиванием проекта «Собрание родителей». Создание нестерпимой атмосферы для сына депутата сопровождалось также сообщением в официальных ответах сведений, не соответствующих действительности, отказами предоставлять депутату информацию, а также организацией клеветнических писем в Государственную Думу «от родителей».
Образовательная бюрократия использовала родителей и учителей в целях защиты своего статуса и неизменности своих паразитических позиций. Для этого фабриковались клеветнические «коллективные обращения», которые направлялись в органы власти. Два таких обращения были составлены против инициаторов проекта «Собрание родителей», которые были выполнены в одном оскорбительноклеветническом стиле и содержали явные признаки координирующего начала, находящегося в Департаменте образования Москвы. Обращения были направлены в Государственную Думу.
Пространный донос, составленный руководством школы № 1287, был многословен и многопланов. Мои действия как депутата были названы «клеветнической кампанией». Может быть хоть один факт, который можно исследовать на этот предмет, приведен? Нет, только «жалобы турка». Клеветники утверждали, что именно мной был создан конфликт. А как же факт шантажа, как же издевательство над моим сыном? Эти-то факты имеют документальную основу! Но зачем клеветникам какие-то документы?! Они обходятся своим мнением и поддержкой со стороны бюрократии.
«В атмосфере уважения к личности ребенка, доброжелательности и требовательности, основанной на любви к детям, что всегда присуще нашей школе, что способствует творчеству и духу коллективизма…» — говорилось в доносе. Из какой это действительности? Или это цитата из партийно-правительственных документов прежних лет?
Или вот еще: «В обращении к начальнику городской инспекции Департамента образования г. Москвы Стародубцеву Э.Ф. мы писали, что ученики школы благодарны своему директору Болдановой А.А. за помощь в решении любых проблем. Они ценят своего наставника за безграничную любовь к ним, желание сделать школьную жизнь интересной и запоминающейся». Ужас! До чего довели людей, чтобы они подписали этот бред, нарисованный розовыми слюнями!
56 подписей лиц, подавляющее большинство из которых не имеет никакого понятия о проблеме, и подписалось в силу должностного положения — то есть, под давлением мадам Болдановой. Эта старушка-вамп уже не чувствовала, что «понуждение к лояльности» стало для нее частью повседневности, а некритичное отношение к собственным поступкам (а правонарушение под ее руководством все же зафиксировано прокуратурой, хоть и не оценено по достоинству) — второй натурой. Нет, мадам Болданова безнадежна в своей упрямой безнравственности, в своих наработанных за годы «профессиональной деятельности» манипуля-тивных приемах, в своей риторике подобострастия, в своей привычке ко лжи и лицемерию.
В доносе утверждалось, что проверки не обнаружили нарушений. Ложь, вероятно, является профессиональным признаком лиц, составлявших эту бумагу. Нарушения были обнаружены и доведены до сведения учителей органами прокуратуры. Но зачем же в доносе об этом говорить? В доносе все черное должно быть только белым, все белое — только черным.
Потом следовал феноменально подлый отчет о проделанной работе. Душегубы рассказывали, как замечательно они устроились и как надо их похвалить. А тут выискался депутат, который мешает им работать! Да, выискался. Считаю, что лицам, которых я упоминал в своих обращениях нечего делать в школе. Это настоящие вампиры, а не учителя!
Вся эта чушь в Думе не получила какой-либо реакции. Но Департамент образования не успокаивался в своей борьбе с проектом «Собрание родителей». Мои дети закончили школу и оказались вне досягаемости чиновников-мафиози. Поэтому они с еще большим остервенением набросились на детей Игоря Литвененко. В Думу через год пришел новый донос с фантастическими оскорблениями в адрес Игоря и в мой адрес, удивительно похожими на оскорбления из первого доноса. В школе, где учились дочери Литвененко, были инспирированы конфликты и даже организованы судебные иски против его семьи. Со своей стороны Литвененко и я стремились отбить атаки Департамента. Были направлены ответные заявления о клевете. Дело приобрело затяжной характер.
В коллективных обращениях имелись утверждения, не соответствующие действительности и доходящие до возбуждения национальной неприязни: «К сожалению, своих дочерей супруги Литвененко также воспитывают в духе пренебрежения общепринятыми правилами поведения и взаимоотношения в социуме, национальной и религиозной нетерпимости. Так, в течении длительного времени Анна и Мария Литвененко (т. е. дочери супругов Литвененко) на переменах и после занятий терроризировали по признаку национальной неприязни ученицу младшего, 3-го класса, Аурику Курбаниязову. Когда, наконец, девочка не выдержала издевательств и пожаловалась маме, та после уроков в вестибюле первого этажа провела с Анной и Марией соответствующую беседу и т. д.».