Читать интересную книгу Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Другое дело, что китайцы полагали этот договор не слишком выгодным для себя. Но у цинского императора не было возможности противостоять натиску русских дипломатов. У него случились все беды разом. И восстание тайпинов, и Вторая опиумная война, которая, как уже говорилось, началась потому, что западные страны решили, что китайцы не могут решать, кого и на каких условиях они будут пускать к себе в страну торговать. А решать это могут только Лондон, Париж и Вашингтон. Вторая опиумная война шла для Запада тяжело. Китайская армия была хуже оснащена, но сдаваться не собиралась. Император тоже почему-то (вот странное дело, да?) никак не хотел соглашаться на кабальные условия, которые пытались навязать Китаю силой.

Петербург в этих условиях решил получить свое, пока идет война. Для правительства Российской империи и для Александра II победа любой из сторон создавала свои проблемы. В случае победы Китая ратифицировать Айгунский договор Пекин точно не стал бы. Если бы победила западная коалиция, то русское влияние в регионе снизилось бы до неприличных величин. Британия, закрепившаяся в Маньчжурии, была бы примерно тем же самым, что протурецкая Черкесия на Кавказе, под английским контролем. Запад ни за что не позволил бы Петербургу закрепиться на тихоокеанском побережье и не дал бы Российской империи шанс выйти на новый оперативный простор.

В этой ситуации Россия могла сыграть только одну роль — стать посредником между Западом и Востоком. Именно эту тонкую и важную миссию должен был выполнить Николай Игнатьев. Когда он прибыл в Пекин, его встретили совсем не радостно. На первых же переговорах объяснили, что ратифицировать Айгунский договор не будут, и предложили покинуть страну. Игнатьев пояснил, что уехать сейчас никак не может. Начальники накажут, если он вернется ни с чем. И русский разведчик предложил китайскому императору свои услуги. В переговорах с китайской стороны участвовали высшие сановники Су-Шунь и Жуй-Чань, первый из которых был близким родственником императора. Шли они почти год. Игнатьев вел себя в зависимости от менявшейся ситуации по-разному. То напоминал про вечную братскую дружбу соседних народов, то угрожал, что Россия введет войска и просто захватит нужные ей территории, то снова демонстрировал, что, в отличие от европейцев, Россия договоры соблюдает и не заставляет китайцев курить опиум. Китайские дипломаты подозревали, что Игнатьев состоит с англичанами и французами в союзе, и не доверяли ему.

Когда китайцы отказались подписывать любые документы и ратифицировать договор, Игнатьев тайно покинул Пекин, пробрался через расположение китайской армии, по реке Бэйхэ спустился к морю. Там его ждала русская Тихоокеанская эскадра, и на военном корабле он отправился в Шанхай, чтобы провести переговоры уже с союзниками. Что там происходило, как и в чем он их убеждал, известно мало. По сведениям английских историков, русский дипломат снабдил британцев картами китайских позиций и сведениями о столичных интригах. В то же время он делал это так, чтобы заставить западных союзников играть в нужную ему игру. То есть вел он себя очень по-британски, чужими руками расчищая путь.

В конце сентября 1860 года к Пекину подошел отряд союзников в количестве 7 тысяч человек. По пути англо-французский корпус громил китайскую армию. Вместе с союзниками в китайскую столицу вернулся и Николай Игнатьев. К этому моменту китайский император сбежал из столицы, оставив руководить обороной своего брата. Русский дипломат повторно предложил китайскому правительству свои услуги в качестве посредника на переговорах с Западом. Сразу по приезде в город, 3 октября, он принял китайскую делегацию в Южном подворье Русской духовной миссии. Поскольку китайцы всерьез и не без оснований опасались, что союзники могут просто разрушить половину Пекина во время штурма или в качестве наказания, они согласились на посредничество Игнатьева.

Дипломат поставил им пять условий, при которых он поможет Китаю, в их числе были и ратификация Айгунского договора, и разграничение по реке Уссури до Японского моря и по линии китайских пикетов в Западном Китае. Китайцам делать было нечего, внутри города стояли союзники, которые уже разграбили летний дворец Юаньминъюань, при этом китайцы лишились бесценной коллекции фарфора и прочего содержимого дворца. Грабили его не просто так, а по приказу Брюса Джеймса, лорда Элджина, английского представителя, будущего вице-короля Индии. По воспоминаниям генерала Чарлза Джорджа Гордона, который потом погиб в суданском Хартуме во время новой колониальной войны, это выглядело так: «С трудом можно себе представить красоту и великолепие сожженного нами дворца… Мы уничтожили, подобно вандалам, поместье столь ценное, что его не удалось бы восстановить и за четыре миллиона».

Так что в этих условиях китайцы приняли условия Игнатьева. И вот тут проявился в полной мере его талант дипломата, разведчика и тонкого интригана. Переговоры западных союзников с китайцами проходили в помещении Русской миссии, при прямом участии русского посланника. Он, по сути, не давал им говорить напрямую, без его присутствия. При этом он вел отдельные переговоры с обеими сторонами. Китайцев он убеждал в том, что западные союзники не смогут ничего сделать, сил у них маловато, а он, как представитель России, обещает поддержку. Союзникам он заявлял, что китайцы будут сражаться до последнего и европейцы умоются тут кровью. А еще он объяснил союзникам, что у Китая с Россией проблем нет, договор по границе подписан, вот он, пожалуйста, так что никаких споров. А он просто пытается помочь, исключительно бескорыстно, просто потому, что России не нужно вот это вот все — война, восстание и прочий беспорядок — у своих границ. Насколько ему верили англичане и французы, вопрос большой. Современные английские историки пытаются заявлять, что, дескать, замыслы Игнатьева сразу все раскусили. Но вот ход событий показывает, что на самом деле русский дипломат, как говорили в 90-е, «грамотно всех развел». Например, русско-китайские переговоры шли втайне от союзников, без участия Игнатьева, но под его контролем.

Близилась зима, чтобы оставаться в Северном Китае, требовались ресурсы и надежные тылы. Ни того, ни другого у союзников не было, англичане и французы спешили заключить соглашение. Но они хотели заключить его на своих условиях. Император же заявлял, что согласен подписать договоры, которые ему предлагали перед началом войны. Игнатьев стал осторожно убеждать императора, что оккупационный корпус может остаться зимовать, хотя прекрасно знал, что на самом деле корпус этого не может. Сил продолжать войну не было. Требовалась дополнительная переброска военных. Но были огромные опасения, что все это кончится плохо. После восстания сипаев британцы жили фобиями новых мятежей. Британский командующий в Китае лорд Элджин писал тогдашнему министру иностранных дел лорду Джону Расселлу: «Мы могли бы аннексировать Китайскую империю, если бы нам хватило глупости получить на руки вторую Индию». Так что англичане и французы в итоге согласились на самые первоначальные условия, которые сами же выдвигали Китаю, и подписали соглашения, вывели войска. Игнатьев смог убедить союзное командование, что пока даже не надо им оставлять посольства в Пекине, потому что опасался, что союзники могут узнать про русско-китайские переговоры.

Императору дипломат заявил, что это он ускорил вывод иностранных войск, что это он смог уговорить англичан, чтобы те снизили контрибуцию. И оснований не верить ему не было — вон они, оккупационные войска, покидали город. Тогда он начал вести переговоры о том, что Китаю надо сделать уступки России в разграничении дальневосточных территорий. Когда китайцы начинали колебаться или юлить, он заявлял, что может и убедить союзников войска вообще не выводить. И тут тоже не приходилось сомневаться. Оккупационный корпус пока еще не ушел окончательно. 6 ноября 1860 года последние западные военные покинули Китай. Одиннадцать дней спустя Россия и Китай подписали Пекинский договор.

Это был дипломатический триумф Игнатьева, которому еще не исполнилось и тридцати лет. Он смог окончательно присоединить к Российской империи, без единого выстрела, огромные территории нынешнего Дальнего Востока. Мало кто задумывается сейчас о том, что крупнейший город региона Владивосток был основан как военный пост только летом 1860 года, а окончательно стал развиваться как город именно после подписания Игнатьевым Пекинского договора. Китайской стороне пришлось согласиться на открытие русских консульств в Восточном Туркестане и пойти на ряд торговых послаблений для русских купцов. Впрочем, и китайские купцы получили права в Российской империи. Из договора:

«СТАТЬЯ 5

Русским купцам, сверх существующей торговли на Кяхте, предоставляется прежнее право ездить для торговли из Кяхты в Пекин.