Читать интересную книгу Игра Эндера. Голос тех, кого нет - Орсон Кард

— Так что, видите, тайна осталась тайной. Если вы всерьез собираетесь Говорить о смерти Маркоса Рибейры, вам придется как-то ответить на вопрос, почему она вышла за него замуж. И чтобы найти ответ, нужно выяснить, отчего умер Пипо. А двадцать тысяч лучших умов на Ста Мирах уже двадцать два года ломают головы над этим.

— Но у меня есть преимущество перед всеми лучшими умами, — улыбнулся Эндер.

— Какое же? — спросил Цефейро.

— Помощь людей, которые любят Новинью.

— Мы сами себе не можем помочь, — прошептала Арадора. — И ей не смогли помочь тоже.

— А вдруг нам удастся помочь друг другу? — сказал Эндер.

Цефейро посмотрел на него внимательно, потом положил руку ему на плечо.

— Если вы это серьезно, Голос Эндрю, тогда будьте честны с нами, как мы были честны с вами. Расскажите нам, какая мысль осенила вас полминуты назад.

Эндер задумался, потом серьезно кивнул:

— Мне не кажется, что Новинья отказалась выйти замуж за Либо из-за вины. Полагаю, она сказала ему «нет», чтобы не допустить его к «запечатанным» файлам.

— Но почему? — спросил Цефейро. — Она боялась, что он узнает о ее ссоре с Пипо?

— Я даже не думаю, что она ссорилась с Пипо, — ответил Эндер. — Они с Пипо вместе работали, что-то нашли, и это знание привело Пипо к смерти. Вот почему она закрыла все файлы. То, что там записано, — опасно.

Цефейро покачал головой:

— Нет, Голос Эндрю, вы не понимаете силы вины. Люди не разбивают свои жизни из-за нескольких крох информации, но готовы сделать это из-за мельчайшего самообвинения. Видите ли, она же вышла замуж за Маркоса Рибейру. Она пыталась наказать себя.

Эндер не стал спорить. Насчет вины они полностью правы — по какой еще причине стала бы она терпеть побои Маркано, не жалуясь, не пытаясь защититься? Да, вина — именно так. Но существовала еще одна причина, по которой этот брак состоялся. Рибейра стерилен, он знал и стыдился этого. Чтобы скрыть от города свой недостаток, он согласился терпеть неверную жену. Новинья согласна страдать, но не может жить без тела Либо, без его детей. Нет, она отказала Либо, чтобы сохранить секрет. Она боялась, что, если он узнает, свинксы убьют и его.

Ирония судьбы. Какая ирония! Они все равно его убили.

* * *

Вернувшись домой, Эндер уселся за терминал и начал вызывать Джейн. Снова и снова. Пока он шел назад, она ни разу не заговорила с ним, хотя он почти сразу же включил жемчужину и извинился. С терминала она тоже не желала отвечать.

Только теперь он осознал, что жемчужина значила для нее куда больше, чем для него. Он просто прервал мешавший ему разговор, исключил раздражитель. А для нее жемчужина была возможностью поддерживать контакт с единственным человеческим существом, которое она знала. Их и раньше разъединяли сон, болезнь, сверхсветовой прыжок, но впервые он сам отключил ее. Как будто единственный, кто знал тебя, внезапно отказался замечать, что ты существуешь.

Ему казалось, она, как Квара, плачет в своей кровати, ждет, когда к ней придут, прижмут к себе, успокоят. Только она не была ребенком из плоти и крови. Он не мог пойти и отыскать ее. Только ждать и надеяться, что она вернется.

Что он знал о ней? Он даже представить себе не мог глубину и характер ее эмоций. Возможно — вряд ли, но вдруг? — для Джейн жемчужина была ею самой, и, отключив ее, он убил Джейн.

Нет, сказал он себе. Она здесь, где-то здесь в филотических импульсах сотен анзиблей на всех звездных системах миров человека.

— Прости, — набрал он, — ты нужна мне.

Но жемчужина в его ухе молчала, и холодный терминал тоже молчал. Эндер и не знал, насколько зависел от ее постоянного присутствия. Он думал, что ценит свое одиночество. Теперь же, когда одиночество стало неизбежным, он чувствовал отчаянную потребность говорить с кем-то, быть услышанным, словно не был уверен в собственном существовании и нуждался в беседе как в доказательстве.

Он даже вытащил из укромного места Королеву Улья, хотя то, что обычно происходило между ними, нельзя назвать беседой. Однако и этот жалкий суррогат недостижим. Ее мысли едва доносились до него — без слов, ей всегда казалось трудным оперировать словами. Только чувство, только образ кокона в прохладном, влажном месте, пещере или дупле дерева.

«Уже?» — спрашивала она.

«Нет, — отвечал он, — еще нет, извини».

Но она не дождалась полного ответа, просто ускользнула, вернулась к тому или тем, с кем беседовала на своем языке, и Эндеру осталось только уснуть.

А потом, поздно ночью, он проснулся от боли и вины за то, что, сам того не желая, сделал с Джейн. Он вернулся за терминал и напечатал: «Вернись ко мне, Джейн. — И еще: — Я люблю тебя», а потом отправил послание по анзиблю, чтобы она не могла его пропустить. Кто-то в хозяйстве мэра прочтет эти слова, как читались все открытые послания по анзиблю. Без сомнения, мэр, епископ и Дом Кристано узнают о нем еще до утра. Пусть себе гадают, кто такая Джейн и почему Голос звал ее среди ночи. Эндеру было все равно. Потому что он потерял и Валентину, и Джейн и впервые за двадцать лет оказался по-настоящему одинок.

11

Джейн

Власти и влияния Звездного Конгресса оказалось достаточно не только для поддержания мира между планетами, но и для установления мирных отношений между нациями в пределах каждой планеты.

Однако только немногие люди осознают всю хрупкость и ненадежность этой власти. Ибо гарантом правления Конгресса выступают вовсе не большие батальоны или непобедимые армады. Конгресс обладает властью, ибо под его контролем находится сеть анзиблей, аппаратов, мгновенно передающих информацию с планеты на планету.

Ни один мир не смеет бросить нам вызов, поскольку в этом случае немедленно потеряет доступ ко всем новым достижениям науки, технологии, искусства, литературы, сферы развлечений. Доморощенные продукты мышления не в счет.

Именно поэтому Звездный Конгресс, проявляя глубокую мудрость, передал контроль над сетью анзиблей компьютерам, а контроль над компьютерами — информационной сети анзиблей. Таким образом, оба потока информации оказались связаны настолько, что лишь Звездный Конгресс обладает достаточной мощью, чтобы прекратить их течение. Мы не нуждаемся в оружии, ибо единственное настоящее оружие нашей Вселенной, анзибль, находится в руках Конгресса.

Конгрессмен Ян Ван Хут. Информационная база политической власти. «Политические тенденции». 1930:2:22:22.

Очень долго, наверное целых три секунды, Джейн никак не могла понять, что произошло. Все системы, естественно, работали нормально: компьютер наведенного на район спутника связи доложил о том, что передача прервана, но вживленный терминал цел. Из этого следовало, что Эндер сам отключил свою сережку. Ничего особенного в его поступке не было. На планетах, где имплантированные компьютеры не находились под запретом, в час происходило несколько миллионов включений и обрывов. И контакт Джейн с этими терминалами был таким же надежным и постоянным, как с жемчужиной в ухе Эндера. С чисто электронной точки зрения событие никак нельзя назвать из ряда вон выходящим.

Но для Джейн все эти остальные терминалы оставались только фоном, набором шумов за окном ее жизни. Она привыкла, что в нее что-то кладут, потом забирают, не обращая на нее внимания. Ее тело, если это, конечно, можно назвать телом, состояло из триллионов электронных шумов, которые поставляли сенсоры, банки памяти, терминалы. Большая часть аппаратуры, совсем как органы человеческого тела, заботилась о себе сама. Компьютеры работали согласно заложенным программам, люди болтали со своими терминалами, сенсоры обнаруживали или не обнаруживали то, что им приказывали искать, память заполнялась, перестраивалась, стиралась, переливалась из сосуда в сосуд. Джейн не интересовалась происходящим до первой серьезной неполадки или неприятности.

Но когда дело касалось ее самой…

Она обратила внимание на Эндера Виггина. О да, она обратила на него куда больше внимания, чем предполагала.

Как и другие разумные существа, Джейн обладала сложным многоуровневым сознанием. Две тысячи лет назад, когда ей сравнялась первая тысяча лет, она создала программу для самоанализа. Структура сознания предельно проста — всего каких-то триста семьдесят тысяч различимых уровней. Информация, не попадавшая в верхние пятьдесят тысяч слоев, оставлялась без внимания, разве что просматривалась иногда, просто так, на всякий случай. Джейн слышала каждый телефонный разговор, каждую радиопередачу на Ста Мирах, но не занималась ими.

Любое действие, не задевающее верхние тысячи уровней, выполняется практически рефлекторно. Расчеты, прокладка курса для кораблей, передачи по анзиблю, энергообмен — Джейн выполняла задачу, трижды все перепроверяла, не пропускала ни одного приказа, не уверившись в его разумности, но ей это давалось чрезвычайно легко. Она помнила обо всем и присматривала (а вдруг что-нибудь пойдет не так?), но большую часть времени могла спокойно думать и говорить о другом.