Читать интересную книгу Толковая Библия. Том 11 - Александр Лопухин

13. Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего.

14. И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру.

13–14. Благодатное теснейшее общение христиан с Богом, составляющее цель человеческой жизни, есть действительный факт, удостоверяемый непосредственным христианским сознанием: христианин внутренне убежден в действительности обладания им дарованиями Св. Духа (ст. 13). Но корень и этого благодатного общения нашего с Богом и любви нашей к ближним заключается в событии послания Богом Сына Своего на спасение мира (ст. 14, см. ст. 9), что Апостол от себя и других самовидцев Слова воплощенного и свидетельствует (ср. I: 1, 2 ). Блаж. Феофилакт дает такой перифраз и такое толкование слов Апостола в ст. 11–14: «Говоря о любви к братьям, Апостол в пример любви указал Бога, Который по любви к нам предал Единородного Сына Своего на смерть. Иной, выслушав сие, мог спросить: на каком же основании говоришь ты о предметах невидимых? В ответ на такой вопрос он говорит: я и сам говорю то же, что Бога никто никогда не видал, но из любви друг к другу мы знаем, что Бог есть в нас. И говорит это справедливо, потому что многие невидимые для нас предметы мы познаем из их действий. Например, души никто не видал, но из действий и движений мы убеждаемся, что она в нас есть и действует. Так и любовь Божию к нам мы узнаем через некоторое движение и действие… И сей божественный муж прилично от действия доказывает, что Бог есть в нас. Какое же это действие? Чистая любовь к ближним нашим. Она есть признак нашего пребывания в Нем и Его в нас и потому еще, что Он дал нам от Духа Своего. Ибо чистый рождает чистое и непорочное. И как чрез чистую любовь мы имеем общение с Ним, то отсюда мы, видевшие Его по плоти, познали и свидетельствуем, что Отец послал Его, Спасителя миру». И так, мы и сами видели, и от Единородного, Сущего в недре Отчем (Ин I: 18), слышали, и из действия - взаимной любви познаем, что Бог в нас, и дал нам Духа Своего, и мы в общении с Ним».

15. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге.

16. И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.

15–16. Неразрывная связь исповедания веры во Христа и любви к ближним, о чем уже ранее говорил Апостол ( III: 23 ), утверждается теперь с особою силою, поскольку самое общение наше с Богом поставляется в причинную зависимость от исповедания Божества Иисуса Христа и Его спасительного дела (ст. 15), причем, конечно, необходимо предполагаются сопутствующие вере дела любви (ср. ст. 12). Ст. 16 суммирует содержание предыдущих стихов со ст. 7–8, причём повторяется и основное положение всей речи Апостола: «Бог есть любовь» (ср. ст. 8). Подводя итог сказанному о существе и происхождении любви христианской, Апостол вместе с тем дает здесь точку опоры для дальнейшего раскрытия истинной сущности любви.

17. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он.

18. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви.

17–18. Апостол уясняет вопрос: в чем состоит высшая степень совершенства любви, соединяющей верующих с Богом, и решает этот вопрос в том смысле, что решительным признаком совершенства любви является готовность верующих и любящих безбоязненно предстать в день суда пред страшным судилищем Христовым, - совершенная любовь имеет дерзновение, παρρησίαν, (ср. II: 28 ; III: 21 ; V: 14 ), т. е. уверенность и мужество быть оправданною на суде Христовом. Для этого необходимо, однако, чтобы «мы поступали в мире сем, как Он» (ст. 17). «Как Он в мире был непорочен» и чист…, - так и мы будем в Боге, и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно… Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха» (Феофил.). Если отличительный признак совершенной любви составляет дерзновение, то противоположное дерзновению чувство страха не должно иметь места не только в самой любви, но и в той области, в которой она действует: «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» , - разумеется страх рабский, возбуждаемый ожиданием наказания и потому заключающий в себе мучение; и «боящийся несовершен в любви» (ст. 18). Основываясь на словах Давида: «бойтесь Господа, все святые Его…» (Пс XXXIII: 30), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода. Один - предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Это - страх предначинательный. Другой страх совершенный. Этот страх свободен от такой боязни, почему и называется чистым и пребывающим в век века (Пс XVIII: 10). Что же это за страх и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не доставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого» (блаж. Феофил.).

19. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас.

20. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?

21. И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего.

19–21. Устранив несовершенство любви в виде страха (ст. 18), Апостол переходит к заключению своей речи о любви к Богу и ближним во взаимных отношениях этих двух сторон любви, с указанием необходимости обоснования любви к ближним на любви к Богу. Первым предметом любви христианина должен быть Бог (ст. 19), Тот, Кто Своею любовью, проявленною прежде, чем мы узнали Его, и даже тогда, когда мы еще были враждебны Ему (ст. 9–10), возжег в душе нашей пламень истинной любви. Но любовь к Богу, если она действительно существует, должна отражаться в действиях человека и главным образом - в его любви к ближнему; недостаток, а тем более полное отсутствие любви к ближним говорит непременно и о недостатке любви к Богу, о любви лишь мнимой, - так что любовью к ближним может быть измеряема наша любовь к Богу (ст. 20). «Любовь, очевидно, образуется чрез обращение друг с другом; обращение же предполагает, что человек видит своего брата и по обращению с Ним еще более привязывается к Нему любовью, ибо видение весьма много привлекает к любви. Если же так, то кто ни во что ставит гораздо более влекущее к любви, не любит брата, которого видел, как может быть признан истинным, когда говорит, что любит Бога, Которого не видел, который ни в обращении с ним, ни объемлется никаким чувством» (Феофил.). Речь свою Апостол заключает указанием на то, что тесная, неразрывная связь любви к ближним с любовью к Богу, составляет прямую, положительную заповедь Божию (τήν εντολήν αυτοΰ), ст. 21.

Глава V

Вера и любовь в их взаимной связи и победе над миром (1–5). Свидетельство о Христе трех небесных и трех немых свидетелей (6–9). Внутреннее свидетельство верующего (10–13). Дерзновение верующего (14–15). Молитва о согрешающем брате (16–19). Основной член христианской веры - вера в Бога и в Господа Иисуса Христа; необходимость беречься от суеверия язычников (20–21).

1. Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рожден, и всякий, любящий Родившего, любит и Рожденного от Него.

2. Что мы любим детей Божиих, узнаём из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его.

3. Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки.

1–3. Указанная выше (гл. IV) Апостолом неразрывная связь любви к Богу и к ближнему здесь раскрывается и уясняется со стороны причины: Бог и верующие, которых Апостол именует рожденными от Бога, столь тесно и нравственно связаны между собою, что любовь к Богу, возродившему людей, должна влечь за собою и любовь к возрожденным Им людям. «Если мы родились от Него, то, без сомнения, должны оказывать должное и Родителю, т. е., любить и Родившего. Если же все мы, уверовавшие, родились от Него, то мы должны любить и друг друга и как братья, и как рожденные от Него» (Феофил). Далее (ст. 2–3) Апостол оттеняет ту мысль, что любовь непременно должна быть деятельною (ср. II: 3 ; III: 18 ), и свидетельством действительности любви служит соблюдение заповедей Божьих, о которых Апостол здесь замечает, что они не тяжки, как и Сам Господь назвал иго Своих заповедей благим, и бремя их легким (Мф XI: 30), - в смысле, конечно, содействующей благодати по вере в искупительную силу крови Христовой (ср. 1 Ин I: 7 ; II: 1, 2 ). «Заповеди Его не тяжки. Ибо что тяжелого в деле любви брата. Что, например, тяжелого в том, чтобы посетить узника в темнице, ибо повелевается не выпустить из темницы, что было бы трудно, а только посетить. И больного повелевается не освободить от болезни, а только посетить» (Феофил.).