Моя незаконнорожденная сестра Иоанна стала просто невыносима. Она возглавляла толпу чересчур любопытных женщин, которые прислуживали в моих покоях, и если раньше я с ними мирилась, поручая им бессмысленную работу вроде чистки камина или стирки постельного белья, теперь я не могла на них даже смотреть. Я подозревала, что кто-то из них, если не все, играет роль осведомителя, и относилась к ним с холодным безразличием, поскольку не могла полностью отказаться от их услуг, не привлекая к себе излишнего внимания.
Каждую ночь, когда Беатрис и Сорайя ложились спать, я часами расхаживала в тишине по залитой лунным светом комнате, терзаемая сомнениями. Надо мной простирала свои крылья чудовищная тень, становясь все больше и грознее, и я боялась, что на этот раз могу действительно сойти с ума, ибо уже была не в состоянии отличить реальность от порождений больного разума женщины, которую столько раз предавали.
Мне требовалось подтверждение, и в конце концов я уступила желанию, с которым боролась со времен приезда отца. Позвав Беатрис, я вручила ей запечатанное письмо:
– Найди курьера и отошли это адмиралу. Мне нужно с ним увидеться.
* * *
Мы договорились встретиться на равнине в лесу, куда часто отправлялся на соколиную охоту Фернандито. Нам требовалось укрытие от посторонних глаз, и я ждала до сиесты, прежде чем оседлать кобылу, которую держала в конюшне для поездок по окрестностям. Я еженедельно ездила верхом «для здоровья», как говорила своим женщинам, и никто не заметил ничего необычного в моей послеобеденной прогулке. Беатрис сопровождала меня верхом на муле. Легкий ветерок шевелил кроны дубов и лип, с запада доносился солоноватый запах притоков Дуэро. Зима обесцветила равнины, но в воздухе уже чувствовалось приближение лета, появлялись первые цветы.
На краю леса мы спешились, и я, оставив Беатрис с лошадьми, вошла под шепчущий полог листвы. Сперва мне показалось, что адмирал не приехал. Слышался лишь шум ветра и треск веток под ногами. Я вспомнила, как пыталась сбежать от Филиппа, мчась верхом через солончаки, и перед моими глазами вновь возникла безымянная цыганка, погибшая от его руки.
Затем я увидела адмирала: он стоял на залитой солнцем поляне, рядом была привязана лошадь. Я размотала с головы шаль. Он обернулся, и я почти бегом бросилась к нему. В шафрановом свете его фигура казалась темной статуей надежды.
– Я так по вас скучала, сеньор, – сказала я, когда он склонился к моей руке.
– И я тоже, ваше величество.
Его мягкий взгляд разрывал душу. Я посмотрела в его глубоко посаженные темно-синие глаза и увидела в них то, чего так боялась.
– Мой отец… – Слова ранили, будто осколки стекла. – Он против меня?
– Да. Мне следовало приехать раньше, но я опасался, что он остановит меня или выследит. Получив ваше письмо, я поехал кружным путем. Он меня подозревает. Он знает, что вы мне доверяете, и не может с этим смириться. – Адмирал помолчал. – Вынужден просить вашего прощения. Я совершил ужасную ошибку, привезя его к вам. Узнав о его намерениях, я сразу же возразил, что вы никогда не одобрите подобного решения, а он запретил мне видеться или переписываться с вами. В силу моего положения он не мог приказать арестовать меня, но они с Сиснеросом найдут способ отрешить меня от должности. Они выступают против любого, кого считают угрозой.
– Каковы… каковы его намерения?
– Разве не потому вы послали за мной? – Адмирал опустил голову. – Он ведь приходил к вам?
– Да, и был очень зол. Я обнаружила, что он перехватывает мои письма, но потом он сказал, что ему доставляет немало хлопот Вильена. Я попросила его созвать кортесы для моей коронации.
Адмирал долго молчал, потом вздохнул:
– Естественно, это объясняет, почему он в таком гневе вернулся в Бургос. Он не говорил вам, что взял себе новую жену?
– Жену? – удивленно переспросила я. – Отец снова женился?
– Да. Он помолвлен не с кем иным, как с племянницей короля Луи, Жермен де Фуа. Сейчас она на пути в Арагон.
Жермен де Фуа. Пронизывающий взгляд, поджатые губы, резкий голос. Я встречалась с ней во Франции, где она пыталась не пустить меня в тронный зал и постоянно следовала за мной по пятам. Почему отец решил жениться на женщине родом из страны, которую всегда презирал и всю жизнь с ней сражался?
Внезапно мне все стало ясно. Новая жена, новая королева Испании.
– Он хочет сына, – выдохнула я. – Наследника Арагона.
– Да, – со злостью бросил адмирал. – Сейчас вы его наследница, а после вас – ваши сыновья, но, если Жермен родит ему сына, Арагону станет больше не нужна Кастилия. Скорее, даже напротив: союз с Францией обеспечит ему власть над грандами. Они не осмелятся бунтовать против вашего отца, если будут считать, что Луи пошлет войско на его защиту.
– Как и Филипп. – Мое сердце сжалось. – Отец использует Францию, чтобы укрепить свое положение. Но мои сыновья – и его внуки, наследники по завещанию матери. – Я помолчала, глядя на мрачное лицо адмирала. – Господи, неужели он столь далеко зашел ради того, чтобы не допустить их к трону?
– В их жилах кровь Габсбургов. Ваш отец и Сиснерос полны решимости сделать так, что править здесь они никогда не будут. И это еще не все, ваше высочество. Объявив о своей женитьбе вельможам, он упомянул также и о новом брачном союзе для вас. Именно тогда я заявил протест и стал в итоге его врагом.
Я с трудом взяла себя в руки, сдерживая готовый вырваться крик:
– Не знаете с кем?
Адмирал покачал головой:
– Нет, но, кто бы это ни был, хорошего ждать не приходится. Ваше высочество, ваш отец считает угрозой ваших сыновей, а значит, и вас. Если вы наша королева, все должно оставаться так, как завещала ваша мать. Со временем наследником станет ваш сын Карл, против чего ваш отец будет сражаться до последнего дыхания. Он хочет привязать к себе Кастилию, и в этом его полностью поддерживает Сиснерос.
Я отвернулась. В лесу будто потемнело.
– Это мое наказание, – сказала я. – Наказание за то, что я совершила.
Адмирал положил руки мне на плечи и повернул к себе. Меня охватил мгновенный ужас, будто я встретила про́клятого рыцаря из детской сказки о привидениях, – и тем не менее он никогда еще не казался мне прекраснее, чем в этот миг.
– Виной всему лишь мужские амбиции. Вы ни в чем не виноваты. Вы не совершили ничего дурного.
– Вы просто не все знаете, – прошептала я. – Я убила Филиппа. Я его отравила.
Я почувствовала, как до него доходит смысл моих слов. Взяв меня за руки, он посмотрел мне в глаза:
– Вы поступили так, как поступила бы любая королева. У вас не было ни меча, ни войска, чтобы себя защитить, но вы все же победили врага. Вы – настоящая дочь Изабеллы Кастильской. Ради спасения королевства она сделала бы то же самое. В вас живет ее наследие.