Читать интересную книгу Илион - Дэн Симмонс

Атрид плюется и возносит руки к небесам, обращаясь на юго-восток, в направлении горы Ида, откуда во время побоища являлись ужасные громы и молнии:

– Владыка Зевс, и ты можешь вот так постыдно отбирать мою славу? Чем я тебя прогневал? Ни разу – ни единого раза, клянусь! – не миновал я с пустыми руками твоего алтаря, который даже в плавании сопровождал нас на быстром судне! Нет, я всегда останавливался, чтобы сжечь телячий тук и бедра в твою честь, Олимпиец! И ведь как проста была наша молитва: сровнять Илион с землею, поубивать всех героев, обесчестить их жен, набрать рабов… Что тут сложного, а?.. Исполни же теперь мою молитву, отец бессмертных: позволь нам самим уплыть живыми и невредимыми – хоть это-то можно?! Не дай сынам Приама побить ахейскую рать, будто мула, взятого взаймы у соседа!

М-да, сегодня Агамемнон не блещет красноречием. Слыхали мы речи и покруче. Если честно, по сравнению с последней любая его прошлая речь кажется шедевром ораторского искусства. Неудивительно, что Гомер решил слегка подправить этот дикий образчик… Впрочем, чудо все-таки свершается – по крайней мере в глазах ахейцев.

Невесть откуда прилетает преогромный орел и тащит в когтях молодого оленя.

Пятидесятитысячная толпа греков, которая только что в беспорядке ломилась под защиту черных кораблей и затормозила всего на пару минут, чтобы выслушать державного Атрида, теперь буквально примерзает к берегу, изумленно тыча пальцами на юг.

Хищная птица взмывает под облака, описывает круг, плавно снижается – и вдруг роняет еще теплую, бьющуюся в конвульсиях жертву точнехонько на песчаный холм, к подножию алтаря, посвященного Громовержцу, который захватчики воздвигли сразу после высадки.

Знамение срабатывает. Секунд пятнадцать потрясенные ратники безмолвствуют, после чего оглашают берег торжествующим воплем. Некогда перепуганные до смерти, а теперь бесстрашные воины, вдохновленные очевидным знаком небесного благоволения, очертя голову кидаются строиться в боевом порядке; коней опять впрягают в колесницы, а те выкатывают наружу по земляным перешейкам через глубокий ров. Сражение возобновляется.

И наступает звездный час лучника.

Разумеется, контратаку возглавляет отважный Диомед, не отстают от героя и братья Атриды, Агамемнон с Менелаем, а также Большой и Малый Аяксы. И хотя каждый из храбрецов внесет собственный вклад в кровопролитие, вдоволь побросает копья и побряцает коротким мечом, основная битва сосредоточится вокруг ахейского стрелка по имени Тевкр.

Побочный сын Теламона всегда слыл искусным лучником, за прошедшие годы он поразил на моих глазах дюжины троянцев, но нынче парень действительно добивается всеобщего внимания. Вдвоем со сводным братом, Большим Аяксом, они исполняют некое подобие ритуального танца. Тевкр укрывается за щитом товарища – исполинским, четвероугольным (военные историки внушали нам, что ко времени Троянской осады подобные еще не вошли в употребление), и когда законный потомок Теламона отводит щит в сторону, воин выпрямляется и пускает пернатую стрелу; похоже, сегодня он в ударе.

Первым падает Орсилох, бронзовый наконечник вонзается ему в сердце. Следом отправляется в мрачный дом Аида Офелест: у него пробит правый глаз. Еще два метких, молниеносных выстрела – и на залитую кровью землю почти одновременно валятся Детор и Хромий. Всякий раз, когда Тевкр появляется из безопасного укрытия, троянцы поднимают отчаянную стрельбу, однако Большой Аякс успевает спрятать товарища за своим верным щитом, способным отбить любую пику.

Напор илионцев затихает. Лучник снова показывается, свистит тетива, и стрела избирает Ликофонта. Солдаты бросаются на помощь раненому военачальнику, и все же Тевкр всаживает в него еще одну стрелу – прямо в печень.

Гамопаон, Полиемонов сын, становится следующей жертвой. Из горла бедняги хлещет багровый фонтан пять футов высотой. Воин пытается встать – и понимает, что накрепко пригвожден к земле. Тело героя содрогается все слабее и менее чем за минуту истекает кровью. Ахейцы ликуют. Я знаю… точнее, знал Гамопаона. Частенько встречал его в нашей с Найтенгельзером излюбленной забегаловке, нередко мы болтали о том о сем. Однажды троянец поведал мне о своем отце, который в мирное время водил дружбу с самим Одиссеем. Как-то раз, охотясь с приятелем-греком на Итаке, Полиемон прикончил дикого кабана, разъяренного неудачным выстрелом Лаэртида и бросившегося на обидчика; дикий зверь непременно умертвил бы бедолагу, если бы друг-троянец не подоспел вовремя. Говорят, Одиссей до сих пор носит памятный шрам…

Аякс опускается на корточки, прикрывая себя и сводного брата щитом, по которому, словно по крыше, барабанит ливень отравленной бронзы. Аякс поднимается, отодвигает щит – и на расстоянии восьмидесяти ярдов пернатая стрела Тевкра втыкается в пах могучему Меланиппу; когда воин падает ниц, острый наконечник выходит наружу через анус. Ахейцы победно кричат.

Агамемнон стремительно подлетает к удалому лучнику на колеснице и начинает сулить герою вторые после царских дары, дорогие треножники, табуны чистокровных коней и прекрасных женщин, чуть ли не саму Андромаху – если, конечно, Афина и Зевс даруют возможность разорить пышную Трою, прибавляет он.

Тевкра возмущают подобные речи.

– Ты что же, сын Атрея, думаешь, твоя болтовня про награды заставит меня сражаться еще лучше? Да я и так бью без промаха: восемь стрел – восемь трупов.

– Прикончи Гектора! – взывает владыка.

– А я в кого целюсь?! – Лицо Теламонида багровеет. – Только в него и мечу с самого начала. Все бесполезно!

Агамемнон умолкает.

Будто в ответ на вражеский вызов, Гектор гонит колесницу навстречу аргивянам, пытаясь ободрить своих людей, потерявших присутствие духа из-за бойни, учиненной Тевкром.

Теперь Аякс даже не утруждает себя, убирая щит: напарник внезапно выпрямляется в полный рост и снова спускает тетиву. Стрела на какие-то сантиметры промахивается мимо Приамида, но зато поражает великана Горгифиона, случайно оказавшегося за повозкой брата. Ратник смотрит на оперение, торчащее из груди, с таким недоверием, точно заподозрил злую шутку товарищей. Затем его голова начинает клониться, словно под бременем вдруг потяжелевшего шлема, обессиленно валится на плечо, и Горгифион падает замертво на залитый кровью песок.

– А, чтоб тебе! – восклицает Тевкр, пуская новую стрелу. Гектор находится к нему ближе всех, как если бы сам подставлялся под удар.

И на сей раз блестящий наконечник минует цель, вонзившись прямиком в сердце Архептолема, что правит колесницей Приамида. Кровь возничего горячей струей хлещет на спины скакунов. Молодой парень вылетает из повозки и зарывается спиною в прах, разметав длинные волосы. Тут даже привыкшие к жестоким сечам кони взвиваются на дыбы и бешено несут вперед.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});