Читать интересную книгу Новые Миры Айзека Азимова. Том 3 - Айзек Азимов

Он почувствовал, как на его голову легко опустилась старческая рука, после чего послышался лишь безмолвный шепот.

Мартен поднялся.

Глаза старика с мольбой вглядывались в его лицо Мартену показалось, что взгляд их терял резкость.

— Теперь я спокойно вернусь к отцам моим, сын мой, — произнес старик, и Мартен остался один в пустом парке.

Неожиданно мир качнулся и ожил. Солнце возобновило прерванный бег, подул ветер, и вместе с этим ощущением все скользнуло обратно…

В десять часов утра Сэм Мартен выбрался из такси, безуспешно пытаясь нащупать бумажник, в то время как мимо неслись другие машины.

Красный грузовик притормозил, потом снова поехал. Белая надпись на его борту извещала:

«Ф. ЛЕФКОВИЦ И СЫНОВЬЯ.

ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ ОДЕЖДОЙ».

Мартен ее не заметил. Тем не менее он каким-то образом знал, что все с ним будет хорошо. Знал, как никогда раньше…

Что это за штука — любовь?

What is This Thing Called Love?

© 1961 by Isaac Asimov

Что это за штука — любовь?

© В. Баканов, перевод, 1997

У этого рассказа сложная история. Она началась в году 1938-м или 1939-м, когда один журнал, названия которого я приводить не стану, на протяжении полудюжины номеров пытался «раскрутиться», публикуя то, что я могу определить как «пикантные фантастические рассказы». Учитывая сексуальную свободу, допустимую для современных авторов, те древние «пикантные» рассказы ныне читаются примерно как «Двойняшки Боббси в космосе», но тогда немногочисленные читатели того журнала воспринимали их как «клубничку».

Основными сюжетами тех рассказов была горячая страсть инопланетных монстров к земным женщинам. Одежду у женщин непременно срывали, а не снимали, а их груди описывали набором эллиптических фраз. (Да, я знаю, что получился каламбур.) Журнал помер заслуженной смертью, и не столько из-за опубликованного в нем секса и садизма, сколько из-за смертельной одинаковости своих материалов и полуграмотных «произведений».

Занавес опускается и вновь поднимается в 1960 году. У журнала «Плейбой» появляется желание повеселиться за счет фантастики. В нем публикуется статья под названием «Девушки для склизкого бога», в которой вся фантастика (правда, добродушно) представлена как сплошной секс и садизм. Они могли отыскать очень мало настоящего материала для сатиры, потому что до 1960 года не существовало другой области литературы (пожалуй, за исключением рассказиков для детей в бюллетенях воскресных школ) столь пуританской, как фантастика. После 1960 года сексуальное либертарианство проникло даже в научную фантастику.

Поэтому «Плейбою» пришлось иллюстрировать свою статью забавно-сексуальными обложками вымышленных журналов, а все цитаты выдирать из единственного источника — того самого журнала, что я упоминал выше.

Когда Селия Голдсмит, редактор журнала «Amazing Stories», прочитала эту статью, она немедленно позвонила мне и предложила написать рассказ под названием «Плейбой и склизкий бог» — сатиру на сатиру. У меня возникло сильное искушение написать такой рассказ по нескольким причинам:

1) Мисс Голдсмит нельзя описать — ее надо видеть. Я не знаю другого редактора НФ журнала, столь похожего на девушку из шоу, а меня эстетически привлекают (или что-то в этом роде) девушки именно такого типа.

2) Я воспринимаю фантастику всерьез, и меня очень задело, что «Плейбой» высмеял ее, воспользовавшись журнальчиком 1938 года. Мне захотелось отплатить им той же монетой.

3) Я быстро придумал, что именно хочу написать. Поэтому я написал рассказ «Плейбой и склизкий бог», вставив в него несколько тех же цитат, что использовал «Плейбой», и попытавшись изобразить, каким в действительности может оказаться контакт между сексуально озабоченным инопланетянином и земной женщиной. (Следует упомянуть, что последние три абзаца написаны мисс Голдсмит. В моем варианте оказалась весьма претенциозная концовка, а у мисс Голдсмит получилась гораздо удачнее. Поэтому я решил оставить ее вариант, и не только в журнале, но и здесь.)

Осталась проблема с названием — оно было попросту отвратительным. Когда покойный (увы!) Грофф Конклин, один из неутомимейших составителей антологий, решил вставить этот рассказ в очередную свою антологию, он меня довольно-таки жалостливо спросил, нет ли у меня другого названия.

— Еще бы! Как насчет «What is This Thing Called Love?»

Грофф оказался очень доволен, я тоже. Он использовал это название, и здесь этот рассказ называется так же.

— Два совершенно разных вида! — настаивал капитан Гарм, пристально рассматривая доставленные на корабль создания. Его оптические органы выдвинулись далеко вперед, обеспечивая максимальную контрастность.

Проведя месяц на планете в тесной шпионской капсуле, Ботакс наконец блаженно расслабился.

— Не два вида, — возразил он, — а две формы одного вида.

— Чепуха! Между ними нет никакого сходства. Благодарение Вечности, внешне они не так мерзки, как многие обитатели Вселенной. Разумный размер, различимые члены… У них есть речь?

— Да, капитан, — ответил Ботакс, меняя окраску глаз. — Мой рапорт описывает все детально. Эти существа создают звуковые волны при помощи горла и рта — что-то вроде сложного кашля. Я и сам научился. — Он был горд. — Это очень трудно.

— Так вот отчего у них такие невыразительные глаза… Однако почему вы настаиваете, что они принадлежат к одному виду? Смотрите: у того, что слева, длиннее усики или что там у него, и само оно меньше и по-другому сложено, а в верхней части туловища выпирает что-то, чего нет у того, справа… Они живы?

— Живы, но без сознания — прошли курс психолечения для подавления страха. Так будет проще изучать их поведение.

— А стоит ли изучать? Мы и так не укладываемся в сроки, а нам нужно исследовать еще по крайней мере пять миров большего значения, чем этот. Кроме того, трудно поддерживать Временной Стасис, и я бы хотел вернуть их и продолжать…

Влажное веретенчатое тело Ботакса даже завибрировало от возмущения. Его трубчатый язык облизал мягкий нос. Скошенная трехпалая рука качнулась в отрицательном жесте, а глаза перевели спектр беседы целиком в красный свет.

— Спаси нас Вечность, капитан! Ни один мир не имеет большего значения, чем этот. Мы стоим перед серьезнейшим кризисом. Эти создания могут оказаться самыми опасными в Галактике — именно потому, что их две формы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});