Мы выяснили, когда должен быть оплачен счет пивовара, и спросили, где хранятся деньги. Он сказал нам, что мы найдем их в задней части дома, на третьем этаже.
Мы договорились о том, в какую ночь пойдем на дело. Нас было, как обычно, трое. Мы обнаружили, что хозяйка дома и ее дочь обслуживают клиентов в баре. Нам нужно было пройти мимо бара, чтобы подняться наверх. Мои спутники затеяли в баре ссору. Пока хозяйка бегала посмотреть, что происходит, а дочь — за полицейским, я проскользнул наверх и попал в комнату. Вошедший полицейский узнал одного из моих приятелей и сразу же заподозрил, что здесь какой-то сговор. Он спросил, не было ли тут еще кого-то, кроме этих двоих. Хозяйка ответила, что был еще один. Я услышал это, когда спускался по лестнице с кассой. Констебль попросил разрешения обыскать дом. Я побежал с кассой вверх по лестнице и заглянул в заднюю комнату, ища какое-нибудь место, чтобы скрыться, но ничего такого не было. Тогда поднялся с деньгами на чердак и пытался взломать дверь, но в суматохе не смог.
Я вылез из чердачного окна и попал на крышу, где решил спрятаться от полицейского. Мои следы были замечены на ковре и на водосточном желобе, так как, выходя, я поскользнулся в грязи на крыше. Хотел бросить коробку с деньгами своим спутникам, но они дали мне сигнал уходить. Я успел только снять ботинки, когда из чердачного окна другого дома появился еще один констебль. У меня не было другого выбора, кроме как идти по крыше, где они не могли преследовать меня. Кроме того, я был гораздо проворнее, чем они. Я дошел до конца ряда домов и не стал лезть через чердачное окно. Увидев водосточную трубу, которая вела вниз на конюшню, соскользнул по ней и взобрался вверх по другой водосточной трубе на крышу конюшни. Лежал на ней пять часов, пока не сменились полицейские.
Я сумел спуститься и зашел на конюшню, когда конюх крикнул: «Опа, вот он!» Я видел, что нет другого выхода, кроме как драться. В кармане у меня лежал ломик. Конюх схватил меня, и тогда я ударил его ломом в лицо, и он упал на землю. Я побежал к двери и выбрался на главную улицу, возвратился на Пикадилли и прошел через ворота парка. Вернувшись домой в Вестминстер, я обнаружил, что один из моих приятелей не пришел туда. Мы послали узнать в полицейский участок и узнали, что он находится там. Отправили ему кое-какую еду, а он переправил нам записку на кусочке бумаги, спрятанной в хлебе. В ней он писал, чтобы я держался подальше от полиции, так как меня ищут, а это ухудшило бы его положение.
Тогда я перебрался жить в Уайтчепел. Тем временем по моим следам шли умные детективы, опираясь на сведения, полученные от женщин, с которыми мы раньше жили. Мы услышали об этом от человека, которого никто не заподозрил бы. Он сказал, чтобы мы сидели тише воды ниже травы, а он даст нам знать, если узнает что-то еще. Наконец, нашего товарища судили и приговорили к семи годам ссылки. После этого я какое-то время не участвовал в ограблениях, так как полиция неусыпно меня разыскивала. Я скрывался в доме производителя сигар в Уайтчепеле.
Однажды вечером другой мой приятель и я пошли в один паб в Уайтчепеле. Мой приятель был высоким, спортивным парнем лет девятнадцати, хорошо одет, носил золотое кольцо и булавку в галстуке. Он был смышленым и смелым. Мы зашли пропустить стаканчик разбавленного рома, когда увидели сержанта пехотного полка, который сидел перед баром. Он спросил нас, не хотим ли мы выпить. Мы ответили, что выпили бы чего-нибудь. Он заказал три стакана разбавленного бренди и спросил моего товарища, не хочет ли тот сигару. Тот взял сигару. Сержант сказал, что он хороший парень и станет отличным солдатом. При этом он вытащил кошелек с деньгами и посмотрел на свои золотые часы. Мой приятель взглянул на меня и подал мне сигнал, говоря в это время: «Сержант, я поступаю на военную службу». Он взял предложенный ему шиллинг и сделал вид, что записывает свое имя и адрес, а на самом деле писал все вымышленное, чтобы сержант не смог его найти.
Он заказал полпинты рома с водой и положил на стол шиллинг, который получил от сержанта. Мы отвели его в бильярдную и попытались уговорить сыграть с нами, ведь у нас с собой было несколько поддельных соверенов и банковских чеков. Но он хотел играть с нами только на пинту портера пополам с элем. С этим он ушел и направился в сторону казарм в Гайд-парке. Мой приятель сказал мне: «Мы не должны упускать его, пока не ограбим». В тот момент я был пьян. Мы пошли за сержантом. Когда достигли ворот парка, я прошептал своему приятелю, что придушу сержанта, если приятель мне поможет. Он обещал помочь. Тогда я прыгнул сержанту на шею. Он был сильнее меня и яростно боролся. Я все еще держал его, пока он не лишился чувств. Мой приятель забрал у него часы, бумажник, документы и деньги: несколько золотых монет и пятифунтовый банкнот. Мы продали золотые часы и цепочку за восемь фунтов.
Вместе со своим приятелем я пошел в Сити поиграть в кегли. Двое тамошних жуликов, которые хорошо знали нас, поссорились с нами из-за игры. Мы с приятелем заключили с ними пари, которое проиграли главным образом из-за меня, и это его разозлило. Он сказал: «Ничего; вокруг полно денег, и они будут наши, или они нас обыграют». Один из мошенников сказал нам, желая нас оскорбить: «Идите и украдите еще, а мы вас сделаем». После этого мы на них рассердились. Мой приятель взял свою дубинку и ударил одного мошенника из кегельбана по голове.
Послали за полицией, чтобы арестовать его. Я сунул дубинку в огонь, когда за нами заперли дверь, чтобы мы не смогли скрыться. С приходом полицейского хозяин и хозяйка заведения должны были передать моего приятеля в руки правосудия. Мошенник, получивший удар по голове, поднялся на ноги — у него из раны текла кровь — и сказал хозяину и хозяйке: «Что вы знаете об этом деле? Дайте нам решить его между собой». Полицейский отказался вмешиваться. Мы выпили разбавленного бренди с этими мошенниками и расстались друзьями.
Однажды мы случайно увидели, как один джентльмен вытащил из кармана пальто бумажник, дал бедному метельщику на перекрестке серебряную монетку и