В 1963 году вышел второй фильм про Бонда — «Из России с любовью», который принес его создателям еще более громкий успех. Что не удивительно: в нем было несколько смелых по тем временам эротических сцен (сегодня они смотрятся как сама невинность) и поднималась, доселе запрещенная, тема лесбиянства. Слава Коннери взлетела еще на несколько ступеней вверх. В списке десяти лучших актеров Великобритании он переместился с 10-го места на 4-е. Но это не все. Клуб «Вэриети» присудил Коннери специальную премию за мастерство, проявленные при воплощении на экране образа Джеймса Бонда, а в Оксфордском университете открылся фэн-клуб Джеймса Бонда. Сам же Коннери, чтобы доказать, что он отнюдь не собирается замыкаться на одной роли, иногда «изменял» Бонду. В 1963 году он снялся в двух фильмах, не имеющих никакого отношения к «бондиаде»: «Соломенная вдова» и «Марни».
Первый фильм был снят в Англии режиссером Бэзилом Дерденон, второй в США знаменитым Альфредом Хичкоком. Во время работы над последним Шон жил в Голливуде, но отнюдь не шиковал. Отказался от традиционного студийного лимузина, предпочитая разъезжать на скромном «Фольксвагене», из повседневной одежды на нем чаще всего можно было увидеть помятые джинсы и рубашку. Он игнорировал светские тусовки, предпочитая все вечера проводить в средней руки отеле (снять для себя дорогие апартаменты Шон запретил). Короче, на фоне других обитателей Голливуда Коннери выглядел белой вороной. Все изменилось, как только туда в начале 64-го приехала его жена Диана Селента. Фильм «Том Джонс», в котором она сыграла одну из главных ролей, номинировался на «Оскара» и ей подобало вести себя соответственно принятому этикету. Поэтому они с мужем переехали в апартаменты с частным бассейном в отеле «Бель Эйр», стоившие 1 тысячу долларов в месяц. Хотя и это по меркам «фабрики грез» не считалось большой роскошью. Кстати, «Том Джонс» получил четыре «Оскара» (в том числе как лучший фильм), и имя жены Шона было у всех на устах.
17 сентября 1964 года в Лондоне, в кинотеатре «Одеон», состоялась премьера третьего фильма про Джеймса Бонда — «Голдфингер». На нее собралось рекордное количество любителей кино — пять тысяч человек, которые устроили там настоящую битву. Крича и вопя, толпа выбила входные двери, после чего полиции пришлось пустить в ход дубинки. Ничего подобного ни одна лондонская премьера еще не знала, что позволило газетчикам назвать это событие началом нового массового помешательства — бондоманией (в эти же дни в Англии происходило еще одно помешательство — битломания). «Голдфингер», в который было вложено всего 2,9 миллионов долларов, за короткий срок принес фантастические прибыли: например, в США за первые 14 недель проката он собрал 10 374 807 долларов (кстати, Коннери получил 5 % от прибыли фильма). Слава Шона в те дни достигла кульминации, о нем писали все газеты и журналы, его имя без конца склоняли по телевидению. У любого другого актера от такого внимания закружилась бы голова, но Шон был не таким. Он старался сохранять спокойствие и делал вид, что его это абсолютно не касается. В те дни с ним встретилась журналистка Орианна Фаллачи, которая стала свидетелем нескольких часов жизни Шона. После интервью, которое Шон согласился ей дать (большая редкость, поскольку актер предпочитал избегать встреч с журналистами), они отправились на премьеру фильма «Дорогая». Причем вынуждены были выйти из гостиницы через запасной выход, поскольку у главного входа теперь постоянно дежурила толпа фанатов Шона. Придя к кинотеатру, они встали в огромную очередь, протянувшуюся в кассу, хотя Шон вполне мог бы воспользоваться своим положением и проникнуть на премьеру бесплатно. Так, собственно, оно и вышло: когда подошла их очередь, кассирша отказалась брать у Шона деньги за билеты. После кино журналистка предполагала, что Шон пригласит ее в ресторан, но тот сказал, что не любит эти заведения, поскольку там его всегда донимают автографами. Они зашли в ближайшую забегаловку и купили сэндвичи. Журналистка была потрясена. Она тогда еще подумала, как же трудно приходится столь известному человеку, если он не развращен славой, деньгами и лестью.
В апреле 1965 года Шон уехал в Нассау на съемки четвертого фильма про Бонда — «Шаровая молния». Уезжал он туда в скверных чувствах, поскольку его семейная жизнь дала трещину. В последнее время его отношения с женой усложнились, причем немаловажную роль в этом сыграла слава Шона. Когда тебя постоянно преследуют поклонники, не дают прохода журналисты и ты не имеешь возможности даже прогуляться с женой и детьми в городском парке (кроме собственного сына у Шона была еще дочь от брака Дианы с Андре Вольпе), жизнь становится просто невыносимой. И не удивительно, что Диана начала срываться. Шон прекрасно понимал ее чувства, разделял их, но что он мог сделать, будучи заложником образа, созданного им на экране? Отказаться от роли Бонда, которая приносит его семье хорошие заработки, было бы верхом безрассудства. Короче, получался замкнутый круг.
Уехав в Нассау, Шон практически каждый день звонил оттуда жене. Так продолжалось две недели, после чего состоялось воссоединение семьи — Диана вместе с детьми прилетела к мужу. Газетчики, которые успели разнести по всему миру новость о том, что брак Шона и Дианы доживает последние дни, вынуждены были взять свои слова обратно. А конец года ознаменовался для Шона новым успехом. Ежегодное собрание киноменеджеров, проводимое нью-йоркской газетой «Моушен Пикчер Херальд», присудило Коннери звание самой яркой звезды 1965 года (второе место в этом списке занял король рок-н-ролла Элвис Пресли, третье — Софи Лорен и т. д.).
В середине 1966 года Шон дал согласие сниматься в пятом фильме о Бонде «Прекрасное безумие», но предупредил продюсеров, что эта лента станет последней в его бондиаде. Дескать, устал я от этого шпиона. Сами понимаете, началось такое! Его бросились уговаривать не расторгать контракт, даже пообещали увеличить сумму без того заоблачного гонорара. Еще бы не волноваться продюсерам, если четыре фильма про Бонда принесли доход более 150 миллионов долларов при затратах всего лишь в 10 миллионов! В итоге Шона уговорили повременить с расторжением контракта. В это же время они с женой продают свой скромный дом в Эктоне за 17 950 фунтов стерлингов и приобретают недвижимость в Испании и анонимно дом в викторианском стиле в лондонском районе Патни.
В начале 1967 года очередной фильм о Бонде «Живешь только дважды» был готов. Он снимался в Японии, и даже там Коннери приходилось несладко. Токийский отель «Хилтон» осаждался толпой фанатов двадцать четыре часа в сутки, и Шону приходилось покидать его под усиленной охраной полиции и 12 тяжеловесов, которые выполняли роль личных телохранителей звезды. Однажды актер вознамерился прогуляться по улицам города, причем специально выбрал такой маршрут, где бы его не смогли поймать фанаты. Но он ошибся в возможностях последних. Каким-то немыслимым образом они разузнали, в каком месте Токио собирается гулять их кумир, и атаковали его там. Шон был взбешен, променад пришлось срочно отменить. Та же история происходила и на съемках. Например, группа специально выбрала для натурных съемок глухую деревню Акиме, но фанаты добрались и туда. Причем их приехало туда несколько тысяч (!), а одна туристическая компания даже заказала экскурсионные туры на место съемок. Местной полиции, которая насчитывала всего лишь несколько десятков человек, пришлось срочно просить подкрепление из города. В течение трех дней, пока прибывало это подкрепление, съемки не проводились — фанаты не давали. Это время Шон и Диана проводили в номере местного отеля, не имея возможности даже носа высунуть наружу. Тогда они о многом размышляли, в частности, что с ролью Бонда пора завязывать. Шон вновь заявил своим продюсерам, что он намерен поставить точку в своей бондиаде. Как ни странно, на этот раз Брокколи и Зальтцман восприняли его слова без обычного страха. Они и сами уже пришли к выводу, что их трио уже достаточно друг другу надоело и пора каждому идти по жизни в одиночку (к тому времени оба продюсера помимо бондиады осуществляли несколько других проектов).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});