Все это Мерос держал при себе, не видя причины лить воду на мельницу фантазии летописца. Ему на ум пришла другая мысль.
— Ты здесь, чтобы следить за мной.
— Нет! — возразил Гервин. — Вообще-то, да. И нет.
— Определись. — Мерос сложил руки, холодно глядя на худого человека.
— Я был здесь с самого начала, — сказал он, — здесь тихо, не так ли? И великолепный вид. — Гервин кивнул в сторону окон. За бронестеклом были видны очертания могучего линкора «Игнис», огромный багрово-обсидиановый молотоглавый корабль плыл в нескольких километрах по правому борту.
— И когда я услышал, как вы бежите по коридору… — он пожал плечами. — Послушайте, ми…
Кровавый Ангел поднял руку.
— Просто Мерос. Не обременяй меня титулами.
— А-а. Да, Мерос, — Гервин снова сглотнул. — Я не собирался навязываться. Ну, может быть, чуть-чуть. Но не настолько, чтобы беспокоить вас. Я хотел написать историю.
— Покажи. — Мерос протянул руку, указывая на планшет.
— Она еще не закончена, — запротестовал летописец. Не желая отдавать устройство, он поднял его, чтобы показать ряд сюжетных панелей. Под каждой небольшой картинкой располагался блок текста. Первая была причудливым изображением Кровавого Ангела в бело-красном доспехе апотекария легиона с болтером в одной руке и цепным топором в другой, противостоящего стене смертоносных эльдаров.
— Я — секвенталист, — начал Гервин. Слова из него так и сыпались, — немного писатель, немного художник, с лучшими качествами обоих. Я знаю, некоторые смотрят свысока на мое искусство, считая, что оно не такое важное, как опера или скульптура, но ручаюсь, что эти рассказы прочитают больше людей по всему Империуму, чем вы…
Выражение лица апотекария, изучающего картинки, оставалось нейтральным. На следующей панели крупным планом было изображено лицо вымышленного воина, сносно передавая измученный заботами образ Мероса, но в причудливом и чрезмерно героическом свете.
— Одобряю, — сказал он, — только придерживайся в своей работе истины, летописец.
— Конечно! — довольно кивнул Гервин. — Когда работа будет закончена, я пришлю одну распечатанную и переплетенную копию вам.
— Нет необходимости, — сказал Мерос, собираясь уходить. — Я был там. Я помню, — он замолчал и похлопал по шраму. — У меня уже есть свидетельство о том дне.
Когда Гервин снова заговорил, прежняя жизнерадостность исчезла.
— Вы… боялись? Рассказывают, что Ангелов Императора никогда не беспокоит подобное, что вы всюду ступаете без страха.
— И да и нет, — ответил ему Мерос. — В зависимости от обстоятельств ощущения меняются.
— Я — да. В смысле боюсь.
Признание было неожиданным, и Мерос не знал, как реагировать на него. В этот момент апотекарий отчетливо почувствовал разницу между ними: он — улучшенный сверхчеловек, созданный быть выше подобных эмоций, Гервин — обычный человек, неподготовленный к опасностям смертоносной вселенной.
Летописец продолжил:
— В прошлый раз я был здесь, когда мы направлялись к Нартабе. Я хотел увидеть, как выглядит варп, хотя бы его тень.
— Варп не для таких, как ты, — объяснил ему Мерос, — он выжжет тебе глаза. Его притягивает твой разум.
— Разве это не просто рассказы? — Гервин слабо усмехнулся.
— Тебе следует спуститься, — сказал апотекарий. — Иди…
Мерос так и не договорил. Неожиданно во тьме перед носом «Гермии» возникла яркая мерцающая пелена. Она раскрылась, лепестки пространства загнулись наподобие лоскутов окровавленной кожи вокруг раны. Летописец вскрикнул и отшатнулся к переборке за их спинами, закрыв лицо от внезапного потока адского света. Затем предупредительные клаксоны «Гермии» заголосили пронзительным хором, палуба задрожала, когда многочисленные автоматические батареи развернулись в сторону все еще формирующихся варп-врат.
Апотекарий увидел, как в пространственно-временном континууме появилась щель и выбросила из мерцающих глубин железного хищника. Это был космический корабль имперского типа, по размерам и конструкции сходный с «Гермией». Но если крейсер был окрашен в цвета и отмечен символами IX легиона Астартес, то новоприбывший нес мужественные цвета великой армии Терры. Двигатели вернувшего в обычное пространство корабля работали с полной тягой, и он оказался на опасном расстоянии от багрового корпуса «Гермии».
Палуба крейсера резко накренилась, и Мерос, чтобы не упасть, схватился за направляющую, когда гравитационное покрытие палубы пыталось справиться с резким изменением курса «Гермии». Громадный корабль отклонился, стараясь сохранить дистанцию.
Во тьме варп-разлом закрылся с порывом аномального излучения и тошнотворными, неестественного цвета выбросами. Гервина трясло, когда он осмелился поднять голову.
— Исчез? — спросил он, голос был едва слышен сквозь вой сирен.
— Корабль?
— Варп-разлом!
— Да, — добавил Мерос. — Командир этого корабля должен быть отчаянным или глупым, чтобы выйти из варпа так близко к точке перехода… — он нахмурился. Такую тактику иногда использовали каперы на оживленных транспортных линиях или капитаны, пытающиеся блокировать звездную систему. Кровавый Ангел подошел к левому борту галереи и посмотрел через иллюминатор, следя за тем, как гость сбрасывает скорость на громадных столбах пламени.
Тяжело дышащий и спотыкающийся летописец подошел в тот момент, когда у борта крейсера Имперской Армии полыхнула серебристая вспышка.
— Это шаттл? — спросил Гервин. — Точно. Направляется сюда.
Мерос молчал, изучая силуэт приближающегося корабля. Он приобрел очертания «Громового ястреба» и резко повернул, направляясь к стыковочному узлу ближайшего корабля, которым оказалась «Гермия». Имперский крейсер уже добавлял тяги в основные двигатели, наклоняясь вперед и меняя курс. Он набирал скорость, словно собираясь убраться как можно скорее.
«Громовой ястреб» развернулся и снизился перед орудийной галереей, предоставив Меросу и летописцу возможность рассмотреть медные символы на своих крыльях: силуэт рычащей головы фенрисийского волка на сером ромбе.
— Сыны… Русса? — Гервин повернулся к Кровавому Ангелу, переполняемый новыми вопросами, но одного взгляда в глаза Меросу хватило, чтобы забыть их прежде, чем они были произнесены.
— Возвращайся в свою каюту, — сказал ему апотекарий и снова пустился бегом.
Сангвинарный гвардеец с каменным лицом шагал по палубе третичного отсека шаттлов «Гермии», холодные глаза смотрели с прищуром. Легионеры с болтерами наизготовку уже встали полукругом по краю свободной посадочной площадки, но он проигнорировал их и прошел вперед, наблюдая, как серебристо-серый «Громовой ястреб» проходит сквозь сверкающую оболочку защитного атмосферного поля. Охлажденный прикосновением космоса, фюзеляж корабля из-за влаги в воздухе тут же заискрился инеем, который затем растаял едва заметными облачками пара.
Азкаэллон, игнорируя протоколы безопасности, стоял прямо под носом «Громового ястреба», когда тот развернулся на месте, зависнув на реактивных струях из выхлопных сопел. За бронестеклом фонаря кабины гвардеец мельком увидел смутные очертания людей. Затем корабль опустился, заполнив выхлопными газами площадку. Азкаэллон смотрел, как «Громовой ястреб», словно огромный зверь, садится на посадочные лыжи. Нисходящий поток обрушился на него, развевая длинные темные волосы.
Не успел пронизывающий вой двигателей стихнуть, как посадочная рампа «Громового ястреба» опустилась с шипением гидравлики, и группа воинов в полных доспехах и боевых шкурах спустилась на палубу. Они выглядели готовыми вступить в бой с любым противником, несмотря на то, что оказались среди равных и союзников.
«Но считают ли Космические Волки ровней себе хоть один легион?» Азкаэллон устоял перед искушением скрестить руки на бочкообразном нагруднике богато украшенного доспеха. Вместо этого он стал внимательно рассматривать сынов Русса, которые изучали отсек с края рампы. От него не ускользнуло, что ни один из них не сошел на палубу корабля Кровавых Ангелов.
Волк во главе стаи заговорил первым.
— Кто здесь командует? — Воин носил знаки отличия капитана и сложные племенные руны на нагруднике, которые указывали на множество битв в его прошлом. С плеч свисала черная шкура, а в кобуре у бедра покоился широкий болтер незнакомой модели. На груди капитана были прикреплены короткие ножны, направленные вниз, давая возможность быстро выхватить боевой нож. Они были усеяны кусочками кварца, а рукоять ножа обмотана багровой кожей.
Легионер сошел с рампы и приблизился, оглядываясь так, словно оказался в зоне боевых действий. Азкаэллон понимал, что волчий капитан отлично осведомлен, кто командир. Значение золотого доспеха Сангвинарной гвардии было очевидным, и тем не менее гость решил не замечать его.