Только тут она сообразила, что явилась к незнакомому человеку с пустыми руками, без денег или на худой конец гостинцев, так что Куна вправе отправить ее восвояси несолоно хлебавши.
— Смотря какие травы тебе нужны, девочка. — Женщина улыбнулась и стала от этого еще больше похожа на Руну.
— Меня зовут Пенни. Я… я тут новенькая. Учусь у тетушки Руны древнему языку.
— Новенькая — это я и так вижу. — Куна перебросила косу за спину и кивнула внутрь дома. — Заходи. Я тут кое-какими делами занимаюсь, но ты не помешаешь.
Она подняла синий в белую полоску полог, отделявший горницу от главного помещения, и Пенни послушно юркнула под него, оказавшись в полумраке небольшой комнаты, явно одной из нескольких, судя по размерам избы. В комнате этой не было ничего примечательного, если не считать шести или семи голых женских спин. Пенни заморгала, но странное видение не исчезло. Вдоль двух стен спиной ко входу на коленях сидели совершенно обнаженные девушки. Вероятно, волосы у них были коротко острижены или просто убраны вперед, потому что в глаза бросались их тонкие шеи, красиво развернутые плечи, прямые спины и упирающиеся в смешно подогнутые ступни ягодицы. Посреди спины у каждой Пенни различила висящий на шнурке, как кулон на цепочке, маленький веник из травы. Веники тлели и чадили тем самым запахом, который с порога уловил ее замерзший нос.
Между тем Куна пересекла комнату и подняла еще один полог, за которым обозначилось новое, предугаданное помещение, ярко освещенное и наполовину занятое печкой. Здесь Пенни перевела дух и вопросительно посмотрела на хозяйку. Та, разумеется, была вовсе не обязана что-либо объяснять, однако немой взгляд девочки настолько просил об этом, что Куна, тщательно задернув за собой полог, доверительно шепнула:
— Лечатся. Умудрились простыть, вот и приходится ставить их на ноги. Так какие травы и зачем тебе нужны?
— У Руны больные ноги. Там, где я раньше жила, мы с бабушкой использовали в таких случаях сосновую живицу и листья сирени. У вас не найдется? Взаймы.
— Сядь.
Пенни покорно опустилась на единственный стул.
— Ты знаешь, что Руна — моя сестра? — продолжала женщина, внимательно наблюдая за ней со своего места у печи.
— Догадываюсь…
— Тогда будь любезна говорить прямо. Что ей нужно?
— Живицу… Но ведь…
— Насколько мне известно, с ногами у Руны все в полном порядке. Она моя старшая сестра, и сколько я ее помню, она всегда была крайне мнительна. Вот и придумала себе зачем-то этот недуг. Так зачем она тебя послала ко мне?
— Никто меня к вам не посылал, — придя в себя от неожиданности, встала со стула Пенни. — Ей больно дойти даже до трапезной, вот я и вызвалась помочь. У меня трав с собой нет. Все у бабушки остались. Вот она мне и сказала, что травы есть у вас.
— Странно. — Куна потерла подбородок, о чем-то размышляя. — На обманщицу ты непохожа. Вероятно, тебя просто обманули, девочка. Руне не нужны травы. Руне нужно перестать думать про меня всякие гадости, а еще лучше — вообще перестать про меня думать. Так ей при случае и передай. Как ты сказала? Ты у нее учишься?
— Да, учусь. — Пенни начала понимать, что между сестрами из-за чего-то пробежала кошка и что лучше ей в эту давнишнюю ссору не вмешиваться. — Пожалуй, я пойду. Не буду вам мешать.
— Ты не мешаешь. Им еще сидеть и сидеть. Вообще-то лечить бы стоило их наставниц, которые считают, будто обливания на морозе укрепляют не только дух, но и тело. Я ничего не имею против, мне тоже иногда хочется чувствовать свою нужность, но троим из тех, что ты там видела, на мой взгляд, травы уже не помогут.
— В каком смысле? — встрепенулась Пенни. — Они что, умрут?
— Очень может быть. Ты знаешь, что такое легкие?
— То, чем мы дышим.
— Вот именно. Вижу, бабушка у тебя толковая. Так вот, у них уже затронуты легкие, и я не поклянусь, что завтра они не свалятся с жестокой горячкой, несмотря на мои сегодняшние потуги.
— Мед с редиской не пробовали? — посерьезнела Пенни. — Надежное средство. Только редиску нужно сперва нарезать на дольки и поджарить в масле. Мне самой так однажды делали. Сразу помогло.
Куна ничего не ответила, но посмотрела на девочку внимательно, пожала плечами и стала рыться в мешочках, стоящих на полу вдоль всей печки.
— Вот тебе твоя живица, — сказала она, высыпая на ладонь знакомый бурый песок. — Сколько надо?
— Раза в три больше этого, — быстро сообразила Пенни. — Благодарю вас.
Из избы она выходила взволнованная, но довольная. И прежде всего собой, потому что не струхнула и довела дело до конца. Куна может думать о сестре все, что ей вздумается, но та явно была не способна на розыгрыши и обман. А напридумать при желании можно все что угодно и о ком угодно.
Если говорить о желаниях, то поначалу они сводились у Пенни к тому, чтобы сразу же отправиться к Руне и вручить ей обретенное снадобье. Однако само снадобье не было готово, живицу предстояло некоторое время варить, толочь и растирать, так что Пенни пришлось заставить себя не торопиться, а вернуться первым делом домой. Принять это решение оказалось проще, нежели его осуществить. Пенни сразу же запуталась и прошла мимо трапезной, от которой предполагала, что точно знает дорогу обратно. Поплутав и в конце концов махнув рукой, она чудесным образом вышла к колодцу, рядом с которым примостилась изба Руны. Остановившись в замешательстве, она представила себе свой нынешний путь и поняла, что умудрилась где-то срезать какие-то переулки, то есть что в Обители можно ходить и быстрее, если знать как. К Руне она тем не менее не пошла, спустилась к знакомой и теперь почти родной избушке и по-хозяйски толкнула дверь.
Подруги, конечно, ждали ее. Аина, как и прежде, сидела за своим вязаньем, а Ведана читала ей вслух, разворачивая на столе кожаный свиток и то и дело перекладывая два увесистых гладких камня, не позволявших свитку закрываться. При виде Пенни она прервала чтение и хитро прищурилась, ожидая, вероятно, пространного рассказа.
— Можно позаимствовать у вас горшок? — спросила вместо этого Пенни, вешая шубу на крючок и доставая из-за пазухи два заветных мешочка.
— Естественно, — не отрываясь от вязанья, разрешила Аина.
— Я смотрю, вы сами воды наносили. Благодарю.
— А ты думала, мы до тебя без воды жили? Нет, как-то ведь справлялись.
— Не сомневаюсь. — Пенни эти подковырки нравились все меньше, и сейчас она впервые подумала о том, чтобы при удачном стечении обстоятельств съехать отсюда куда-нибудь еще. Лучше всего в тот маленький домик, где она провела первую ночь в Обители, а если не получится, то, скажем, к Руне. Места у той предостаточно, а она бы ей еще и по хозяйству помогла. — А что вы читаете? Можно мне тоже послушать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});