Читать интересную книгу Молот ведьм - Константин Образцов

– На мой счет запиши, – сказала Валерия.

Алина попыталась было протестовать то ли против повторения, то ли против того, чтобы ее угощали, но вышло неубедительно. Альтера внимательно наблюдала. Выглядела Алина не лучшим образом: золотистые волосы в беспорядке, лицо осунулось, глаза припухли, пальто помятое, а белый воротник блузки под пиджаком – несвежий. Алина как будто потеряла что-то с момента первой встречи со старшими сестрами ковена чуть больше недели назад: Валерия назвала бы это внутренним стержнем, определявшим строгий шарм и особое, чуть надменное чувство достоинства, которые она сразу отметила в женщине-судмедэксперте. Помнится, тогда ей пришло в голову, что с Алиной будет непросто и придется долго и кропотливо работать, чтобы подчинить ее волю или хотя бы ослабить настолько, чтобы можно было манипулировать. И вот, пожалуйста, все оказалось куда как скорее и проще, чем Валерия предполагала. Конечно, в прошлый раз они все втроем как следует потрудились: и Прима со своим непобедимым очарованием, которым она так хорошо умела пользоваться, и сама Альтера, погрузившая Алину в устойчивый транс, и даже Терция, замкнувшая треугольник силы своей темной разрушительной энергетикой. И все равно, такого быстрого эффекта Валерия не ожидала. Всего-то один разговор, потом встреча на презентации, где Виктория павлиньими перьями распушила перед будущей ведьмой то, что сама называла харизмой, пара телефонных звонков, немного работы с ментальными образами при помощи куколки и элементарных заклятий – и вот уже через десять дней вместо уверенной в себе, слегка высокомерной, холодной и самодостаточной женщины у стойки сидела какая-то потерянная пьянчужка с развязавшимся языком. Валерия даже разочаровалась немного. И где, спрашивается, в ней та сила, о которой упомянула старуха и о которой все время талдычила Прима? Может статься, конечно, что у Алины были какие-то нераскрытые дарования, но все равно для вступления в ковен нужны были решимость и сила воли, а как раз последней Валерия не наблюдала. Впрочем, это неважно. Инициация все равно не состоится; не будет ни «поцелуев сатаны», ни кровавых жертв, ничего – только искупительное пламя возмездия и братская, точнее, сестринская могила в подвале старой больницы. Вот о чем сейчас нужно думать, а не гадать, за какие такие таланты проклятая Бабушка приказала принять Алину в круг посвященных. Валерия приведет ее на есбат, пусть даже для этого придется полностью парализовать разум и волю, а потом все сделает так, как задумала.

Алина тем временем подняла свой бокал с новой порцией виски и задумчиво смотрела через него на яркие огоньки, сверкающие в полумраке вдоль зеркальных полок с бутылками. Золотистые искры отражались в зеленых глазах как падающие звезды в болотной воде; мелькали, вспыхивали, гасли, будто случайные мысли. Валерия решила, что пора приступать к основной части беседы. Алина уже достаточно выпила и сейчас сама по себе начинала входить в подобие транса, тем более, что обстановка располагала: бар практически пуст, полумрак, негромкая музыка, которая обволакивала, отделяя от реального мира, и гипнотически мерцающие янтарные блики в бокале – тут и магии никакой не надо, так, слегка подтолкнуть. Виктория, предметно изучавшая теорию коммуникации, рассказывала когда-то подруге: «Ты думаешь, Лера, почему в церкви все устроено именно так, а не иначе? Потому что там работают профессионалы. Им прекрасно известно, что сумрак, мигающие огоньки свечей, монотонные голоса и напевы подавляют в человеке рациональную часть сознания. Отключают критическое восприятие действительности, а там уже говори все, что хочешь – люди всему поверят». Валерия вынула куколку из кармана, подвинулась к Алине поближе, но та вдруг оторвала взгляд от стакана, взглянула Альтере в глаза и сказала:

– А ведь я ее знала.

Валерия даже чуть отшатнулась.

– Кого?

– Эту девушку, Дарину. Жертву.

– Вот как?

– Ну как, знала. Соседка моя была. По лестничной площадке. Квартиру снимала вместе с подружкой, такой, темненькой. Приятная девушка была, вежливая. И улыбалась всегда. Будто пони.

Валерия улыбнулась. В личике Белладонны и в самом деле было что-то от веселой лошадки.

– Вот так встречаешься с человеком изо дня в день, здороваешься, какими-то словами обмениваешься, ничего не значащими, – говорила Алина, – а потом – раз! – и видишь его уже мертвым. Лицо раздутое, почерневшее, рот остатками выкипевшей рвоты залеплен, глаза почти высохли… Вскрываешь грудину ножницами – есть такие большие, для торакотомии – и вспоминаешь, когда виделись в последний раз, о чем говорили… Чертова работа.

– Понимаю, – сочувственно отозвалась Валерия.

Алина тряхнула волосами и поднялась стакан.

– Лера, давай за Дарину. Не чокаясь.

Она запрокинула голову и сделала большой глоток. Валерия чуть прикоснулась губами к своему напитку.

– А ведь мы тоже знали Дарину, – сказала она.

Алина промолчала, то ли погруженная в собственные мысли, то ли просто не расслышала слов Валерии за звучащими из колонок разудалыми кельтскими песнями.

«Я плыву до Бостона, я плыву до Бостона, я плыву до Бостона искать свою деревянную ногу…»

«Надо поторопиться», – подумала Валерия. – А то она так вообще раскиснет скоро».

Никогда и никого раньше подобным образом в ковен не приглашали. Свободное волеизъявление считалось священным по обе стороны древних, воздвигнутых еще до возникновения баррикад: и в подземельях, где ведьмы, собравшись в кружок, приносили кровавые жертвы, и в надмирной сияющей выси, откуда явился сюда, под туманный полог вечно дождливого неба, ангел – истребитель. Впрочем, если у человека нет в душе того, за что можно было бы зацепиться: боли, разочарования, страсти или порока – то никакой алкоголь, внушение или магия не смогли бы его привести на шабаш. А за что можно зацепиться в душе Алины, Валерия спланировала заранее.

– Я говорю, мы ее тоже знали, Дарину, – чуть громче сказала она, и, когда Алина к ней повернулась, добавила – Она была одной из нас.

– Одной из вас? – эхом отозвалась Алина.

– Да. Как Вика, я, Жанна. И другие – те, кого убили, и те, что еще живы. Ты понимаешь, о чем я?

Алина медленно кивнула.

– Думаю, да. И он тоже понимает, кстати. Инквизитор. Принято считать его сумасшедшим – не знаю, может это так, а может, и нет. Но он считает, что борется с настоящими ведьмами, в этом я уверена.

– А что, если мы и есть настоящие?

Валерия в упор посмотрела на Алину. Глаза у той округлились. Она моргнула. Отлично, сейчас две – три секунды транса, в которые впадает человек, услышавший или испытавший нечто, выходящее за рамки обыденного восприятия. Осторожно взять ее за руку – тактильный контакт очень важен! – другой рукой покачать куколку на скакалке, а потом начать говорить, монотонно и не прерываясь. Валерия сделала вдох, и тут Алина произнесла:

– Я согласна.

Альтера чуть не выронила куколку. Правая рука замерла на полпути к запястью Алины. Что за черт?..

– В смысле, согласна? – задала она глупый вопрос, чувствуя, что от неожиданного изумления сама едва не свалилась в краткое подобие транса.

– Ну, согласна присоединиться к вам, как это называется…вступить, или что-то вроде того. Ты же это собиралась мне предложить?

Валерия растерялась. У нее уже была заготовлена целая мотивационная речь, где умело были расставлены основные сигналы, специально подобранные для Алины: про яркую, событийную жизнь, не похожую на ту, которой живут обычные люди; про силу, открывающую новые горизонты и смыслы частного бытия; в конце концов, про этого ее пропавшего мужика, по которую, как поняла Валерия, Алина сохнет и которого никак не может забыть – поможем, отыщем, вернем – и все в таком духе. И вдруг такое. Она посмотрела на куколку, которую все еще держала в руке, и убрала ее обратно в карман.

– Ты думаешь, я не догадалась? – Алина хитро посмотрела на Валерию и пьяно подмигнула. – Я, вообще-то, не дура, если что. И кое-что в жизни видела. Так что сразу все поняла. И про Инквизитора, и про вас троих, когда вы тут нарисовались – ну, про вас не в тот же момент, конечно, но попозже сообразила. Так сказать, сложила два и два. А еще я чувствую. Ну, ты понимаешь, наверное. Инквизитора, например, иногда чувствую: не вижу его, а так, как будто промелькнет такое что-то перед глазами, словно уснула на секунду…Ну и вас вот с Викой тоже почувствовала, что вы не такие…не обычные… В общем, я согласна. Давай, говори мне, что делать.

Слова немного заплетались, как ноги пьяного, но содержание неприятным образом удивляло проницательной точностью, на хмельной бред никак не похожей. Валерии очень захотелось просто встать и уйти: она почувствовала себя как цыганка, попытавшаяся заговорить случайного прохожего и нарвавшаяся на мастера эриксоновского гипноза. Встать, уйти, а потом позвонить Виктории и доложить о случившемся. А может быть, даже не беспокоить госпожу Приму, а сразу вызвать в бар Керу с ножиком. Ситуация была не просто нестандартной, а какой-то тревожной, даже пугающей.