Таким начальника РУВД ему видеть не приходилось: лысина побагровела, налилась кровью, а лицо… К людям с подобным выражением лица лучше не подходить, честное слово.
Не здороваясь, подполковник плюхнулся на заднее сиденье «ниссана». Молча отстегнул с пояса фляжку, приложился длинным глотком. Затем выдал длинную тираду – Кравцов, не слышавший за всё время знакомства от Мельничука ни единого матерного слова, изумился.
В затейливо-нецензурной конструкции сплелись воедино мнения подполковника о козлах с большими звездами на погонах, об их личных и деловых качествах, а также об особенностях их сексуальной жизни. Ко всему присовокуплялись пожелания и дальше вести означенную жизнь самыми извращенными и противоестественными формами – как самим козлам, так и их отдаленным потомкам.
И вновь начальник РУВД замолчал.
Кравцов подождал немного, потом осторожно спросил: что, мол, случилось?
– Чагин, – без какого-либо выражения тихо произнес Мельничук.
– Что Чагин?
– Детей! Захватил!! В заложники!!! – раздельно проорал подполковник, с каждым словом наращивая мощь голоса. Затем вновь последовала длинная матерная тирада, из которой следовало: полчаса назад Мельничук, на первом этапе руководивший операцией, от командования отстранен. И все вожжи теперь у генерала-майора Старцева – …, … и …. который готов про…ть и про…ть всё на свете, но никогда не возьмет на себя ни малейшей ответственности. И план захвата – быстро, но ювелирно проработанный Мельничуком – полетел к чертям. План, дававший единственный шанс – за счет эффекта неожиданности. Террористы всегда в таких случаях ждут торга, длительных переговоров, но никак не решительного штурма в первые же часы захвата.
Подполковник снова приложился к фляжке. По салону пополз легкий аромат коньяка. Оперативник сидел с каменным лицом.
Мысли в голове Кравцова метались обрывочные: заложники… дети… девочки? центр пентагонона… Чагин… все-таки главная фигура – Чагин… А Гном – пешка, призванная отвлечь внимание…
Господину писателю не пришло в тот момент в голову, что пешка, призванная отвлечь внимание – если вдруг внимание на нее не обратили – может нежданно-негаданно проскочить в ферзи.
8
Расчет оказался точным.
Идущую по канаве Женьку стоявшие в оцеплении увидеть никак не могли – не пришлось даже спускаться на дно, где катил бурный ручей дождевой воды, достаточно оказалось чуть пригнуться.
Незаметно она подобралась к ограде. Сия фортеция состояла из железных рам, укрепленных на бетонных столбах и затянутых металлической сеткой. От нижнего края рамы спускались ржавые прутья-арматурины, перегородившие канаву. Корова или коза тут не протиснется, а Женька – вполне.
Она помедлила, выбирая промежуток пошире – дабы не испачкать платье о бурую ржавчину. Мысленно уже торжествовала победу: простофили, пригнали кучу техники и толпу дармоедов в погонах, а она, Женька – оп! – и…
С края канавы, поросшего кустиками, послышался подозрительный шорох. Никакому полевому зверьку или птице так не зашуршать.
Гады! Всё-таки поставили пост у лазейки… Она начала поворачиваться – и не успела. На спину обрушился спрыгнувший сверху человек. Женька не устояла, опрокинулась вперед, взвизгнула, отчаянно извернулась – и успела разглядеть кривую ухмылку Гнома…. К лицу прижалась его рука с тряпкой, воняющей чем-то отвратным.
Женька продолжала бороться, пыталась оттолкнуть руку, пыталась дотянуться и полоснуть ногтями по роже Гнома.
Или ей казалось, что пыталась, потому что перед глазами появились яркие разноцветные пятна и начали кружиться, всё быстрее и быстрее, сливаясь в спирали, в воронки, эти воронки манили, затягивали… И затянули. Женька сорвалась с места и полетела куда-то вперед, сквозь бешено вращающийся разноцветный хоровод…
9
О том, как произошел захват, подполковник Мельничук долго распространяться не стал.
На прямой вопрос Кравцова мотнул головой в сторону помощника:
– Изложи, Василий. – И вновь глотнул из фляжки.
Молчаливый Василий изложил.
Около девяти часов утра несколько свидетелей видели, как неизвестные люди в форме и с оружием остановили два междугородных автобуса, двигавшихся со стороны Гатчины. Остановили около фабрики «Торпедо», сели внутрь. Автобусы покатили в сторону «Графской Славянки». Через двадцать минут Чагин вышел в эфир на волнах милиции, МЧС и ФСБ. Объявил, что на территории бывшего графского имения у него находятся восемьдесят девять заложников, которые при любых попытках штурма будут уничтожены.
Как выяснилось чуть позже, в захваченных автобусах оказались школьники из Новгородской области – приехали на трехдневную экскурсию по Петербургу и пригородам. Вчера осматривали Петродворец и Гатчинский музей-заповедник, там же переночевали в туркомплексе, с утра отправились в Павловск и Царское Село… И напоролись на бойцов «Рапиры».
Завертелась обычная в таких случаях карусель. Первыми на место прибыли подчиненные Мельничука и СОБР. Чуть позже подтянулись эмчээсовцы. Затем начали подъезжать спецназовцы других силовых ведомств.
Тогда же у подполковника и родился его дерзкий план: начать для отвода глаз переговоры – и тут же, не дожидаясь их результатов, неожиданно атаковать. Пока люди Чагина не успели закрепиться, окопаться и заложить заряды (если таковые имеются) в помещении, где содержат захваченных.
План был не столь уж авантюрным и нереальным – рельеф местности позволял незаметно подобраться со стороны речки почти вплотную к развалинам. Специалисты по освобождению имелись, недавно в районе успешно прошли учения, отрабатывавшие как раз такой вариант.
Сводный штурмовой отряд из собровцев и минюстовского спецназа уже выдвинулся на ударную позицию… Но тут в высших сферах наконец пришли к решению – кому руководить операцией. И прибывший генерал Старцев немедленно отстранил Мельничука и отменил все его приказания.
– Что требует Чагин? – спросил Кравцов.
Ответил ему подполковник:
– Сто миллионов долларов, вертолет и воздушный коридор на Кавказ – с безопасными пунктами дозаправки. Никто ему такого не даст, понятно… Будут торговаться до упора, увещевать, устроят телешоу на всю страну… А когда кто-нибудь на самом верху примет решение, возьмет ответственность на себя и отдаст приказ – пойдут на штурм. К тому времени Чагин установит растяжки во всех щелях и лазейках, прикроет огнем все подходы… И трупов будет больше, чем спасенных. Но Старцеву плевать…
– Не пойму я Чагина, – задумчиво сказал Василий. – На что рассчитывает? Неужто сам верит в эти миллионы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});